Марина Белкина - Брачный антракт
– Выходной сегодня отменился, вот и пришлось взять его с собой, – развела руками Ника.
– Какой еще выходной? Откуда ты вообще в таком виде?! – Он кивнул на костюм в стиле ННН.
– «Куд-куда! Куд-куда! Вы откуда и куда?» – процитировала она Чуковского, который с некоторых пор стал ее настольной книгой.
Мишка посмотрел на Нику, как на любимую собаку, которая покусала человека, и теперь ее надо усыпить.
– Объясни, в конце концов, что происходит?!
Она вздохнула.
– Хорошо, что ты сидишь.
Приговорив большой чайник зеленого чая, Ника выложила Мишке историю с устройством на работу няней. Пришлось рассказать также и о грандиозных планах по поводу Егора и Катьки. Просто потому, что другу предстояло помочь ей в этом деле. Во всяком случае, Ника имела на него виды.
Когда она закончила, Мишка покачал головой.
– Зачем ты в это впряглась, я не понимаю!
– Ребенка жалко.
– Ника, ты танцуешь на проволоке над пропастью! А если Полина пронюхает?
– Не пронюхает.
Мишка закатил глаза.
– Проблема в том, что ты слишком самоуверенна… Хорошо, предположим, все получится. А о девочке ты подумала?
– А что? Катька влюблена в Егора как кошка.
– Ей всего восемнадцать, как она будет чужого ребенка воспитывать?
– Эта восемнадцатилетняя иной двадцатипятилетней фору даст! Когда я на первом курсе в институте задерживалась, мне мама в стеклянных банках супчики привозила, а Катька одна в чужом городе живет. Видел бы ты, как она полы моет – десяток матросов палубу хуже отдраят! Да на этой Катьке пахать надо!
Мишка с воодушевлением закивал.
– Ты помешалась на этом ребенке!
– Глупости! Жалко его просто. Этот малыш такой беззащитный!
Ника нашла глазами Степку. Тот пытался пристроить напольную вазу на столик, за которым уединилась колоритная парочка – мужчина лет шестидесяти с маслеными глазками и ярко накрашенная девица в обтягивающем ажурном платье.
– Публика тут, – проворчала Ника, поднимаясь с места.
Она поставила напольную вазу на место, забрала Степку и усадила за свой стол.
– Просто ему скучно, – смущенно пояснила она Мишке и открыла сумочку. – Так, ни альбома, ни карандашей я не захватила… Чем бы тебя развлечь? Держи вот, поиграй!
– Ты дала ему свою косметичку?! Он достает помаду от «Шанель»! – заверещал Мишка.
– Да расслабься, что он с ней сделает? И вообще, это – всего лишь косметика.
Мишка покачал головой.
– Ты помешалась на этом ребенке!
– Пусть так. – Ника примирительно улыбнулась и молитвенно сложила руки на груди. – Мишка, мне нужна твоя помощь!
– Опять?! Слушай, я уже твоими поручениями занимаюсь больше, чем делами «Алиби-агентства» Юрика!
Ника нахмурилась.
– Кстати, по поводу Юрика. Пожалуйста, не рассказывай ему обо мне ничего. Не хочу.
– А он, между прочим, очень сильно твоей персоной интересуется…
– Юрик для меня больше не существует, и точка! – отрезала Ника.
– Ну, ладно… Чего делать-то надо, выкладывай. На повестке дня лав-стори века?
Ника кивнула и, бросив взгляд на увлеченно потрошившего ее косметичку Степку, зашептала:
– Завтра они идут на свидание в кино. Потом под предлогом дня рождения подружки Катька затащит Егора в караоке. Никакой подружки там, разумеется, не окажется – зачем его внимание рассеивать?
– Как Катька объяснит это Егору? – деловито спросил Мишка.
Они всегда так работали над сценарием «операции» – Ника проговаривала все действия вслух. Если что-то смущало, Мишка задавал наводящие вопросы – помогало избежать нестыковок.
– Скажет, что перепутала время, гости позже соберутся. А пока будут ждать, Катька ему споет. Я однажды слышала, как она в душе распевается, это нечто! Шоу «Голос» по ней плачет! У Егора гарантированно башню снесет, он обо всем на свете позабудет!
– А мне уготована роль случайного посетителя караоке, обалдевшего от Катькиного таланта?
– Точно! Когда песня закончится, подаришь девчонке роскошный букет роз. Красных, нет, это банально. Белых!
Мишка закатил глаза.
– Как же ты любишь все эти спецэффекты!
– Подсядешь к ним за столик, – продолжала Ника. – Будешь восхищаться Катькой, смотреть на Егора завистливым взглядом и говорить, как ему повезло.
– Не учи ученого. Все сделаю по высшему классу.
– Нисколько не сомневаюсь. Ваш выход, маэстро!
Детская площадка в парке была засыпана желтыми кленовыми листьями. Ника нагнулась, подняла один, ярко-лимонного цвета, и прокрутила его стебелек между пальцами. Лист завертелся вокруг своей оси, словно веретено. Улыбаясь, она побрела в сторону горки. Наперерез бросилась толстуха с крошечным рюкзачком за плечами, преследовавшая карапуза лет двух.
– Архип! Стой! – Толстуха вскарабкалась по ступенькам и вслед за карапузом влезла в трубу, ведущую к горке. – Архип! Подожди, я застряла! Это все из-за рюкзака! Смотри под ноги! И под руки!
Ника хихикнула и направилась к лесенке, на которой висел Степка. Помогла ему слезть и одернула задравшуюся куртку.
– Варя!
Ника обернулась и увидела бегущую к ней элегантную даму. Волосы сложного коньячного цвета, стильный плащ и торчащие из-под него… спортивные штаны! Какие-то такие, до боли знакомые.
– Саша? Ты?! Отлично выглядишь! – Ника невольно покосилась на ее ноги.
Соседка смутилась.
– Да вот. Брюки новые постирала, на них ребенок творог вывалил, так что пришлось внести изменения в образ, придуманный стилистом. Было еще это… – Она сделала странный жест, как показалось Нике, изображавший удавку. – Ну как его? Кашпо!
– Кашне.
– Точно! Я его дома забыла.
– Ясно. Ты и без него шикарна! Как все прошло?
– Как по нотам! – воскликнула Саша. – Когда я имидж поменяла, а потом на встречу выпускников кружка кройки и шитья собралась, мой уже напрягся. А уж когда ему соседки доложили, что меня красавчик на крутой машине подвозил, вообще с катушек соскочил! Сначала орал: «Кто этот закройщик? Подайте мне его на блюде!», но потом ничего – отошел. Притих. Теперь звонит по сто раз на дню – проверяет. Машина больше не ломается. В семь дома как штык. На прошлой неделе розу приволок! Вот. А завтра мы ребенка мамаше его сдаем и в Египет улетаем!
Ника просияла.
– Поздравляю!
– Варь, и это все благодаря тебе! – прошептала Саша, вращая глазами. – Ты гений!
– Я знаю, – скромно улыбнулась она.
С самого утра Нику слегка потряхивало от волнения, смешанного с предвкушением. Как будто не Катька, а она сама собиралась на свидание. Вспоминала первый поход в кино с мужем. Бессонную ночь накануне, колотящееся сердце, пелену перед глазами. В кинотеатре зыбкий мир сузился до точки соприкосновения их рук. Андрей… Ника вдруг с удивлением сообразила, что со всей этой подготовкой к лав-стори века давно о нем не вспоминала. Собственные переживания как-то отошли на второй план, сердечная боль отступила. Что ж. Все к лучшему в этом лучшем из миров, как сказал месье Вольтер. А уж он знал, о чем говорил!
