Татьяна Тронина - Женщина-рисунок
Софи, стоя на одной ноге и балансируя, потрясла туфелькой, висевшей на кончиках пальцев другой ноги. Камешек, наверное, вытряхнула…
Фреду вдруг стало жарко – несмотря на то что в машине на полную мощность работал кондиционер. С каким удовольствием он выломал бы эти пальцы на ее ногах… один за другим – начав с большого и закончив крошечным мизинцем. Открутил бы ступню, повернув ее вокруг тонкой щиколотки. Выдрал бы эти невесомые светлые волосы. Их много, они похожи на пух. Они всегда лезли ему в лицо – когда он стоял рядом с Софи… У нее очень чистая, гладкая, белая кожа. Глаза – слишком светлые, слишком прозрачные. У него, у Фреда, такие же глаза. Когда он смотрел в глаза Софи, ему казалось, он смотрит в зеркало. Смотрит внутрь себя. Впрочем, ее глаза были чуть… чуть синее, что ли. Он выпил бы ее глаза – один и другой. Он сжевал бы эту белую кожу – предварительно содрав ее лоскутами с тела…
Фред сглотнул.
В этот момент Софи свернула направо – туда проезда не было.
– Бо, иди за ней, – быстро произнес Фред.
Бо послушно вышел из машины и слился с толпой. С этой уличной, вокзальной толпой он хорошо сливался, этот Бо… Фред откинулся назад. Черный, чумазый чертенок прилип к стеклу – просил милостыню.
Фред зевнул. Мальчишка не видел его – корчил рожи, тряс грязными руками. Потом метнулся к другой машине. Фред закрыл глаза. Нищие его не удивляли. Их много было – везде. Они – как крысы…
Бо вернулся минут через пятнадцать.
– Сахиб́а купиль один билет… Виши… Вишигорск, – на русском произнес Бо.
– Вышнегорск. И какая она госпожа, Бо!..
– Мне ехать за ней? Через десять минут посадка, я успевать… – уже на английском спросил Бо.
– Нет. Нет смысла. Адрес я и так знаю…
* * *Соня сошла с электрички в третьем часу дня. Погода не совсем соответствовала концу июня – не жарко, всего лишь градусов двадцать пять, даже меньше… И ветер. Она пожалела, что не взяла с собой никакой кофточки. Хмурое, серое небо.
Таксист на разбитом «Москвиче» довез ее до пункта назначения.
– Вот здесь у нас дурдом, девушка. Прошу…
Соня расплатилась с ним, вышла из машины.
Психиатрическая больница № 1 города Вышнегорска. Соня не собиралась сюда ехать без Исы, но так уж получилось… Может, это и не отец Исы тут находится! Только посмотреть на этого старика, пообщаться с Германом Остаповичем Зубовым, главврачом, которого усердно рекомендовал Бурдовский…
Все равно в Москве пока делать нечего.
Высокая каменная ограда. Соня переговорила со сторожем на проходной, ее пустили.
– Через дворик идите, девушка, там в корпус, и первая дверь… Там главврач у нас!
Во дворе, на лавочках, сидели старушки. По дорожкам энергично вышагивал мужчина в спортивном костюме, разговаривал вслух, сам с собой:
– …Я не ем мяса. Я не люблю. Это грех – есть мясо. Я не ем мяса. Я не люблю…
Далее мужички вполне адекватного вида играли за столиком в домино. Один подмигнул Соне…
Главврач был у себя в кабинете. Мужчина лет пятидесяти, полноватый, бледный, очень собранный.
– Так, вы к кому?
– Герман Остапович? Меня зовут Соней… Софьей Александровной то есть… – взволнованно начала Соня. – У вас в больнице лежит один человек… Он может быть родственником моему… моему…
Внезапно Соня почувствовала, что запуталась. Она могла сказать – «моему мужу». Могла сказать – «моему жениху». Да и, в общем, какая разница… Но на Соню напал странный паралич – она словно запуталась в невидимой паутине.
Соня медленно повернула голову к окну. За прозрачными, чистыми стеклами плыли серые тучи. Уж лучше бы не мыли эти окна… Тогда бы не таким отчетливо тоскливым гляделось это небо. А теперь хорошо различимы переходы цвета – от серого к свинцовому, от темно-синего – к грязно-белому… Это ужасно. Смотришь на небо, и становится все холодней, холодней…
Да, о чем она говорила? О том… «Нет, не помню», – вяло подумала Соня.
– Софья Александровна! Что с вами?
«Он может быть… Кто – он? О ком я говорю? И где я? И зачем это серое небо… Уберите его! Сотрите его… Кого – его?..»
Соня закрыла глаза и стала медленно заваливаться на бок. Она не почувствовала, что в последний момент ее подхватили. Главврач закричал, зовя кого-то на помощь, но Соня этого тоже не услышала…
Пришла в себя она позже, лежа на клеенчатой кушетке, под колючим больничным одеялом. В том же самом кабинете.
– Очнулась! Слава богу…
Соня повернула голову и увидела Германа Остаповича – тот как раз клал на стол тонометр.
– Уф… Давление в норме, пульс тоже… Что с вами было, Сонечка? Вы извините, что я так по-простому – Сонечка…
– Ничего, – прошептала Соня.
– Вы в порядке? У вас есть родные? Позвонить им?
– Никому не надо звонить… Я в порядке, – Соня выдохнула и села.
– Не так резко… Тихонечко вставать надо. Воды?
– Нет, спасибо. Я здорова.
– Я уж вижу! – недоверчиво засмеялся Герман Остапович. – А теперь рассказывайте.
– Я приехала сюда, чтобы повидать одного человека. Он может быть родственником моему мужу…
– Нет, вы мне это потом расскажете. Вы сейчас о себе расскажите! Что это было?
– Обморок. У меня часто обмороки бывают.
– Да? Отчего? – с профессиональным интересом спросил Герман Остапович. – Послушайте, я ведь не просто так спрашиваю… Может, вас в профильную больницу надо сейчас срочно направить! Лекарства вам нужны? Вы принимаете чего-нибудь?
– Ничего я не принимаю, лекарства мне не нужны, ни в какую профильную больницу везти меня не надо! – с тоской и едва сдерживаемым раздражением произнесла Соня. – У меня эти обмороки постоянно, с юности. Отчего – никто не знает.
– Так не бывает! – недоверчиво засмеялся Герман Остапович.
– Только не спрашивайте, делала ли я кардиограмму, УЗИ, ЭХО, ЭКГ, МРТ, КГБ-ФСБ и прочую ерунду… Все я делала, каких только анализов не сдавала, чем только меня не просвечивали, в какие только камеры-барокамеры не запихивали… Ничего не нашли!
– Потрясающе. Так не бывает!
– Где моя сумочка? А, вот… Вот моя карта, я ее всегда с собой ношу. Полистайте… – Соня шлепнула на стол свою медицинскую карту. И что же – Герман Остапович немедленно принялся ее листать!
Соня знала этот тип докторов. Они всегда хотели разгадать загадку… Поставить правильный диагноз. Но ничего, и этот… как его фамилия… Зубов тоже об нее зубы обломает.
– Н-да… интересный случай! – Герман Остапович шуршал страницами. – Надо же… Отец с матерью ничем таким не страдали? Бабушки-дедушки? Тоже нет? А к врачам… гм… нашей специальности – обращались? Да, обращались, вижу… И что? И тоже ничего! Хотя… чего это он тут понаписал? Нет, это неправильно… Послушайте, Сонечка, я бы хотел вас пронаблюдать. Очень интересный случай!
