Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes
Да она не просто ебобо, а мегаебобо.
И как только дожила до восемнадцати? Вот здесь без шуток, судя по всему, можно сказать — молитвами родных, которые и не в курсе, какая бедовая их малышка. Но старательно просят за нее Боженьку.
Обгоняю такси, поворотником моргаю, чтобы съехало на обочину, но водила игнорирует. В бешенстве подрезаю на безопасном участке, выжигая тормоза до визга. Вылетаю и несусь к тачке. Дверь которой открывается, и оттуда выпрыгивает не менее взбешенная чеканушка.
Бросается ко мне и зло бьет ладонями по грудной клетке, аж стопорюсь в ахуе:
— Дурак! Ты же напугал меня! Ну кто так делает?!
— Кто так делает?! — пускаюсь на рев. — Может, трубку надо вовремя брать?!
Сверлим друг друга адской яростью. Это привычно. Высокое напряжение, искры, дым из ушей.
А вот то, что Лус вдруг сдувается и тухнет мгновенно, — очень непривычно.
— Не до тебя, Барс, — отзывается глухо, и ночная темнота будто совсем поглощает ее сникшую хрупкую фигуру. — Отстань.
— Куда ты едешь?
— Не твое дело, — и столько усталости и потерянности в голосе, что сдерживаю готовые сорваться с языка колкие ответы.
— Сядь в тачку. Мою. С таксистом расплачусь сейчас.
— Да не лезь ты! — отступает на метр и разводит руками. — Мне далеко ехать.
— Понятно, что не в соседний супермаркет мчишь по магистрали. Но ты себя, блядь, слышишь? С левым мужиком и далеко? Сам отвезу.
— Барс, блин! — орет, как потерпевшая. — Прекрати! Повторяю: не твое дело!
На безлюдной трассе, ругаясь, выглядим довольно жутко. Редкие зеваки, пролетающие мимо, так и сворачивают шеи, забывая о дороге.
Смотрю на Лусинэ и в очередной раз за эти месяцы задаюсь вопросом, какого хрена? Оно мне надо было?
Взбалмошная идиотка, творящая дичь! Сука, как же заебало, реально! И самое тупое, что мне стремно бросить ее вот так одну, хотя заслужила! Но мы в ответе за тех… и дальнейшее бла-бла.
В битве взглядов мой определенно побеждает, потому что чеканушка бессильно рычит, сдаваясь:
— Не надо расплачиваться, у меня списывает с карты.
И топает к дедовскому «Мерсу».
Я выдыхаю пар и подхожу к водителю, мрачно протягиваю косарь:
— За беспокойство.
Щедровато, но человеку будет моральной компенсацией за невольное присутствие при нашем сраче.
— Куда едем? — интересуюсь с пониженной тональностью, усаживаясь за руль, но без особой вежливости.
Девчонка молча скидывает геометку по мессенджеру.
Пиздец. Краевая столица, какой-то сомнительный райончик. Переться минимум два с половиной часа.
— Что там потеряла в это время? — толкаю раздраженно, настраивая навигатор, и трогаюсь.
— Барс, без вопросов. Пожалуйста. Не сейчас.
Я не знаю, как, но отчетливо ощущаю, что Лус на грани. Это меня ошарашивает и отрезвляет одновременно. Предчувствие чего-то гадкого и необратимого. Тяжелого, катастрофического.
Ей плохо. И ей страшно.
Невольно реагирую. Напрягаюсь и мчу с дозволенным максимумом.
Может, что-то с рыжей подругой? Она ведь сейчас там с женихом? Что-то, что заставляет так переживать, теряя себя?
Херово.
Если бы с моими друзьями случилась беда, я бы тоже был на взводе и гнал бы вовсю, не считаясь с тем, что происходит вокруг.
Но почему тайком? Почему без ведома семьи? Не стыкуется. Никак. Ее бы пустили, эти двое слишком близки. Да еще бы сопроводили в безопасности. С другой стороны, это же чучундра. Зачем искать логику?
Ехать в такой атмосфере не комильфо. Я иногда кидаю короткие взгляды в съежившуюся Лус. Бесцельно пялится в окно, не отрываясь. Тень. Нервная. Беспокойная. Бьющая тревогой. И при этом абсолютно неподвижная.
Не лезу, как и просила. Как ни странно, понимаю и принимаю этот закидон. Бывает, невозможно заговорить о чем-то, пока не уложишь в башке.
Один раз останавливаемся на заправке, где от предложенных напитков и перекуса чеканушка отказывается.
К часу ночи добираемся до города, еще полчаса плутаем по улицам, следуя указаниям карты. Останавливаемся у двухэтажного обшарпанного здания с дешманской вывеской. Оба с сомнением изучаем название. То ли клуб. То ли бар.
Девчонка задумчиво кусает нижнюю губу, будто собираясь с духом. Стреляет глазами то в экран телефона, то на табличку над дверью. Сверяется.
Не дергаю ее, просто наблюдаю.
Когда хватается за ручку, чтобы выйти, зеркалю движение, но Лус стремительно оборачивается и обдает таким жестким вытесняющим нутро наизнанку взглядом, что моментально впечатляюсь, замирая. Это какой-то ебучий вау-эффект, блядь. Пригвождает только так. С размаху. Глазищами своими ведьмовскими.
— Нет, — чеканит твердо. — Барс. Нет. Пожалуйста. Мне надо одной.
— Да ты в конец чокнулась? Я тебя не пущу в эту халупу одну.
— Барс, — выдавливает сдержанно и очень решительно. — Ты же знаешь, что я могу за себя постоять, да? Я должна пойти одна. Помощь здесь не требуется. Правда.
— Пять минут. Не вернешься — зайду.
— Десять. Уложусь. Обещаю.
Бесит, что торгуемся. Но вижу, без вариантов — Лус это нужно не на жизнь, а на смерть. Бывает такое. Сшибаемой на пути волной. Или сделай — или сдохни.
— Обещания твои, родная, для меня всегда заканчиваются одинаково херово, — заключаю со скрежетом и откидываюсь обратно на сидение.
Пулей уматывает, пока я не передумал.
Скриплю зубами, мысленно крою себя матами за то, что поддался. Хуевые у меня предчувствия. Десять минут — много или мало? Успеют ей причинить вред?
Блядь. Блядь! БЛЯДЬ!
Она ж талантливая, ей и десяти секунд хватит нарваться!
Выскакиваю из машины, поглядывая на смартфон в руках. Отсчитываю. Слово же дал. Зря дал, но… надеюсь на живучесть чеканушки.
Состояние: на старт, внимание, марш!
Гипнотизирую дверь, даю себе еще полминутки. И когда уже делаю шаг к развалюхе, полотно со скрипом отлетает, являя Лусинэ.
Бледную до бескровности.
Я тут же коченею, только взглядом пробегаясь по ней, чтобы вычислить, есть ли какие-то повреждения. Понимаю, что видимых — нет.
Девчонка дает деру и вколачивается в меня на скорости. На секунду сжимает ткань футболки на груди, цепляясь в паническом жесте. Пустыми глазами мажет по моему лицу, на самом деле и не видя даже. И так же резко отпускает, словно опомнившись.
— Поехали быстрее, — шелестит хрипло и бесцветно, огибая меня.
Оказываюсь в тачке следом за ней, херачу по газам, с визгом срываясь с места.
Проверяю — погони нет, никто не вышел в поисках Лус.
Притихшая, будто и не дышит совсем, она неподвижно смотрит перед собой. Эмоционально расхристанная и совершенно безжизненная. Еще хуже, чем была по пути сюда.
Я не знаю, почему так тонко чувствую её. Раньше с другими такого не было. А
