Анна Карельская - Запретное влечение (СИ)
Мне тяжело говорить тебе об этом, ведь я знаю, это сложно принять
Когда люди бегут по кругу, это очень, очень
Безумный мир
Лоб её хмурится, когда попадается особенно сложная нота, а спина напрягается. Такая она настоящая: с убранными назад блестящими прядями, увлечённая тем, что поистине нравится; старательная и парящая в своём мире.
Сырая половица издаёт жалобный скрип. Зелёные глаза широко распахиваются, а пальцы замирают над струнами. Миа смущённо поджимает губы и отводит глаза.
– Я ждал тебя на крыльце, – неуверенно произношу я. Мне становится не по себе, оттого что она прекратила играть из-за моего вторжения. Ведь петь вот так давно стало для сестры редкостью.
– Прости, я здесь… увлеклась, – неловко пожимает плечами она и улыбается.
Я прикрываю за собой дверь и осторожно приближаюсь к ней, присаживаясь рядом. Обвиваю её талию одной рукой и притягиваю к себе, целуя в макушку, что всё ещё влажная после душа. Волосы снова пахнут какими-то цветами, отчего кожа покрывается мелкой дрожью, настолько восхитительно вдыхать их аромат. Чувствовать, что она так близко. Вдали от посторонних глаз. Только я и только она.
– Когда ты последний раз пела, по-настоящему пела? Это ведь было чудесно, Мими.
– Я пела «Горячий секс» по пути в парк в прошлый уикенд, – улыбаясь, возражает она, но грусть, затаившаяся внутри, плещется на самой поверхности.
– Мы дурачились, это почти не считается.
– Вполне, – парирует она и снова касается струн своими тонкими пальчиками, вспоминая аккорды. – Между прочим, ты хорошо подпевал мне.
– Брось. Я больше похожу на осипшего пьяницу, – отвечаю ей я, но не забываю главного: – Почему бы тебе не попробовать себя в музыке более основательно, м-м?
– Уилл, мы говорили об этом, – качает головой Миа и тепло касается моей руки. Чувствую на себе её подавленность.
Поджимая губы, я усмиряю себя, оставляя эту болезненную тему для более мирных времен. Назревающий спор успешно устранён, когда её губы оставляют лёгкий поцелуй на моём плече. Моё сердце тает, снова призывая меня вести себя как влюбленный мальчишка.
– Ты не держишь на меня зла?
– А должна? – разворачивается ко мне лицом Миа и тихонько усмехается.
– Розали наговорила всякой ерунды, – кривлюсь я, замечая, как её глаза распахиваются ещё больше. – Да, я проходил мимо и услышал её паршивую реплику. То есть… да, чёрт, я подслушал, и не смотри так на меня. Я лишь хотел сказать, что она безмозглая дура и что ты… в этой рубашке ты такая притягательная…
Её глаза искренне смеются, а уголки губ дёргаются, еле сдерживая рвущуюся наружу улыбку.
– Я не обижена, Уилл. Просто знаю, что… каждому своё. Кому-то будут нравиться красивые и грациозные девушки вроде Розали, а кому-то – такие, как я. – Её голос звучит уверенно и легко. Словно она давно смирилась с тем, что она непривлекательна. Я озабоченно хмурюсь.
– Ты хотела сказать, такие же настоящие и живые?
– Ну, если ты так думаешь, – она тихонько смеётся и упирается головой мне в плечо.
– Мне не нравится то, что ты считаешь себя хуже Розали. Просто ты не можешь оценить по достоинству свои прелести.
– Отнюдь, не считаю я её лучше. Просто я не глупая и понимаю, что не обладаю длинными ногами и хорошей грудью. Вот и всё.
Я аккуратно отстраняю её головку от себя и встаю перед сестрой на колени. Она ошарашенно наблюдает за мной своими шальными зелёными глазами. К счастью, во мне уже полностью окреп план, как доказать ей её привлекательность. Скидываю сандалик с её ноги и беру миниатюрную ножку в руки. Медленно целую её ступни и щиколотки, поднимаясь чуть выше. Не пропуская ни единого сантиметра нежной кожи, что всё еще пахнет сладким лосьоном после душа.
Её ресницы трепещут. Глаза то блаженно прикрываются, то широко распахиваются. Зрачки темнеют. Продолжаю покрывать ножку поцелуями, не сводя своих глаз с её лица.
– Ты просто не представляешь, что я испытываю, когда ты рядом. Когда флиртуешь со мной или просто забавно хихикаешь. Забудь о Розали. Я – мужчина, и, поверь мне, чёрт возьми, я понимаю в этом больше. К своему стыду, я захотел тебя ещё тогда, когда ты была несовершеннолетней, – шепчу между поцелуями, заканчивая целовать одну ногу и принимаясь за вторую. Дыхание Мии становится тяжелым. – Знаешь, когда это случилось? Когда ты вернулась от Дилайлы. Ты вышагивала по нашей кирпичной дорожке в своём белом платьице и прыгала из стороны в сторону от распылителя. Я вспоминаю об этом практически каждый день. Это было куда сексуальнее, чем надутые губы этой рыжей.
– Мы… мы встретились тогда спустя целое лето, верно? И так изменились. Особенно ты, – тихо отвечает она. Щёки заливает ярко-алая краска. – Не ты один тогда захотел недозволенного, – добавляет она, переводя глаза на свалку ненужного хлама.
Мои губы захватывают нежную кожу внутренней стороны её бедра. Пухлый рот открывается, выпуская её сдавленный стон наружу. Слишком откровенно…
Сажусь на своё прежнее место, вновь притягивая малышку к себе. В штанах тесно, но это не мешает сделать мне решающий выстрел нам в голову:
– Клянусь тебе, как только мы улизнём ото всех, я найду зеркальную комнату и приведу тебя туда, – тихо шепчу ей на ушко, ощущая на своей щеке выбившийся локон, что щекочет кожу. – Обещаю, я буду целовать каждый сантиметр твоей кожи, чтобы ты знала, как ты прекрасна. Я не позволю тебе закрыть глаза, и тогда ты будешь всматриваться в наше с тобой отражение и видеть, как мы предаёмся любви. Ты всё поймешь. Обещаю тебе, Миа, ты точно поймёшь, как ты прелестна. То, какой вижу тебя я.
Оставляю долгий поцелуй за её ушком и неспешно соскальзываю губами с её кожи. Мы так раздавлены. Смотрим друг на друга так долго и откровенно, что начинает кружиться голова.
Слишком опасно. Слишком велики шансы попасться на глаза. Слишком мало времени.
Она всё понимает. Поэтому ничего не говорит, когда я открываю скрипучую дверь сарая и ухожу. В паху всё болит от неудовлетворённости, а сердце щемит от новой разлуки.
В воздухе душно, а на небе ни звёздочки. Надвигается гроза с дождем. Сыро. Я изо всех сил стараюсь надышаться свежим воздухом, прежде чем вернуться в дом. Ещё несколько рваных вдохов – и небо, словно прорезая нависшие тучи, рассекает яркая полоска света, заставляя дождь хлынуть изо всех сил. Меня тут же прошибает лёгкий озноб. Мой лёгкий костюм тут же пропитывает влага.
В эту самую секунду я и понимаю, что безмерно счастлив.
Глава 13.
POV Миа
Есть ли у вас сны, которые запомнились больше всего? Странные, романтичные или пугающие? Говорят, что сон сам по себе исходит из глубин нашего подсознания. Страхи, которые днём мы не хотим признавать, являются к нам ночью, вторгаясь в сонную безмятежность. Признаться, сама по себе я весьма восприимчива. Верю в различные предсказания, которые мне пророчит гадалка на ярмарке, астрологию, и любой яркий сон может встревожить мою и без того больную голову.
