Арина Ларина - Дюймовочка крупного калибра
– А что вы делали до этого? – бестактно поинтересовалась Инга.
– До этого мы думали, стоит ли решаться на столь ответственный шаг, – просветил гостью Иван.
– Что-то вы больно долго думали, – пробормотала Инга. Серафима тоже не очень поняла сути качественных изменений в Зойкиной жизни. Но уточнять не рискнула.
– А теперь танцы? – Юра подчистил тарелку и посмотрел почему-то на Серафиму. Инга покраснела, Сима застеснялась, так как Михаил опять придвинул к ней ногу, а Чугунова послушно унеслась ставить музыку.
– Надеюсь, мы не под рэп будем плясать, – прошептала Бартышкина.
– Киркорова, как я понимаю, все любят? – утвердительно проорала Зойка, одновременно врубив любимого исполнителя на полную громкость.
– Сима, – Михаил повернулся и обласкал Серафиму долгим вдумчивым взглядом.
«Сейчас пригласит», – поняла она.
– Как думаешь, горячее будет? – Он так нежно дотронулся до ее руки, что Серафиме почудился в столь простом и понятном вопросе скрытый смысл. Она густо покраснела и что-то невнятно промычала, по спине лавиной стекли мурашки, голос сел.
– Вы танцевать идете? – Инга проталкивала вперед Юру, тараня парочку, не определившуюся с танцами.
Сима пожала плечами, за нее ответил Михаил:
– Конечно, идем. Надо поразмяться. Симочка, прошу. – Он выдернул Серафиму из-за стола, освободив проход для обреченно плетущегося Востриковского и его нетерпеливо подскакивающей спутницы.
Танцевал Миша самозабвенно и эффектно. Мелодия и голос Филиппа Бедросовича ему абсолютно не мешали исполнять экзотический танец неведомого происхождения, плохо попадавший в такт, но зато шедший от души. Дом содрогался, посуда жалобно позвякивала, гости веселились.
Трезвому человеку в выпившем коллективе плохо. Во-первых, ему не так весело, как остальным. Во-вторых, ему неловко за этих остальных, принявших на грудь больше положенной нормы и ведущих себя в несвойственной им манере. В-третьих, ему обидно, что всем хорошо, а ему нет.
Серафима, планировавшая страстный медленный танец в объятиях нового кавалера, с недоумением взирала на его шаманскую пляску, имевшую целью, видимо, проломить дыру в полу и исполнить последнее па у соседей ниже этажом. Заходясь в музыкальном экстазе, он подпевал и, что самое удивительное, замечательно обходился без партнерши. Чугунова с Иваном отбивали кадриль, изредка переходящую в брейк и хип-хоп в исполнении последнего, а Инга плотно висела на Юре. Они, кажется, даже начали целоваться.
«Нельзя мужикам доверять. Непостоянные они», – оскорбленно констатировала Серафима, глядя, как Юра, еще недавно строивший ей глазки и подкарауливавший на лестнице, воодушевленно ощупывает Бартышкину. И, судя по блаженной физиономии, процесс ему нравится.
Надо было срочно выпить, хотя бы с горя. Тем более что Миша уже пребывал в том состоянии, когда превышение алкогольной нормы рядом стоящим партнером не должно волновать.
– Ты чего? – пританцевала к ней Зойка. – Лицо расправь, никто не помер.
– Да Миша, похоже, выпил прилично, – рискнула поделиться сомнениями Сима.
– Это ж разве выпил? Так – пару пипеток в душу накапал. И вообще, сама подумай: мужик смущается, стесняется, не знает, как к тебе подойти. Облегчи ему жизнь, напейся, сравняйся и волоки к себе. Не понравится – утром отошлешь посылкой по домашнему адресу. Какие проблемы? Роскошный самец – пользуйся.
– Мне не нужен самец, – начала было Сима, но Чугунова перебила:
– Тебе не нужен – желающие найдутся, пробросаешься. Так, еще раз: точно не нужен?
– Нужен, – передумала Сима и пошла за допингом.
Одного бокала ей вполне хватило, чтобы повеселеть и даже присоединиться к Михаилу в танце. Внутренний стержень держал ее цепко и надежно. То ли Миша Симе действительно так нравился, то ли просто хотелось определенности в отношениях, а не подростковой романтики, то ли обидело, что Юра так легко переметнулся к Бартышкиной, но Серафима решила позволить Мише больше, чем планировала изначально. Поскольку он не особо и стремился что-то там такое себе позволять, развеселившаяся Серафима начала намекать, подсказывать и даже слегка распускать руки. Миша реагировал сдержанно и деликатно, тоже позволяя себе ровно столько, сколько позволяла Серафима.
«Мог бы быть и понаглее», – ей наконец надоела эта партия в пинг-понг. Оставаться у Зои не хотелось, потом будет слишком много разговоров, да и Чугунова вполне может учудить что– нибудь незапланированное. Просто целоваться – слишком медленное развитие событий, это ж когда в следующий раз удастся скосить под пьяную, чтобы оправдать собственное падение. Домой никак нельзя, там Анфиса Макаровна, наличие которой может смутить гостя. Получалось, что надо ехать домой к Мише. А как ехать, если он уже не в состоянии вести свой драндулет? То есть, может, и в состоянии, но пьян-то прилично. Мало ли…
– У меня дома бабушка, – выдохнула она в ухо кавалеру заключительный аккорд своих размышлений.
– Ну здравствуй, Красная Шапочка, – многозначительно улыбнулся Миша, смутив Серафиму не дошедшей до сознания шуткой.
– Здрасьте, – расстроилась она.
– Тебя съесть?
– Валяй, – Серафима криво улыбнулась.
Михаилу, похоже, понравилось острить на тему сказок Шарля Перро:
– А охотник не придет?
– Кузнец – тоже, – многозначительно подтолкнула его к правильному решению Серафима. Или они мыслили в тот вечер в разных плоскостях, или Михаил банально не желал понимать ее намеков, так или иначе, ничего не получилось.
Прощаясь, Серафима вдруг поймала его на удивление трезвый взгляд, в который Миша, впрочем, тут же напустил тумана и бессмысленного веселья.
Он довел ее до подъезда. Это был последний шанс или поцеловаться, или хотя бы договориться о планах на будущее. Сима даже готова была первой свернуть губы в трубочку, чтобы подтолкнуть мысли кавалера в нужном направлении. Но не успела. Хрупкая романтика была грубо нарушена вторжением чужого чувства: мимо продефилировали слипшиеся в поцелуе Инга с Востриковским.
– Ну я пойду, – пожала плечами Сима, с сожалением глядя вслед Юре. Как только безнадежно влюбленный мужчина завязывает со своим чувством и переключается на другой объект, он сразу становится нужен. Так модница жалеет о некупленных туфельках фантастической расцветки и не подходивших ни под один из ее нарядов. Как только наряд в гардеробе появится, туфельки непременно исчезнут. Вот и в жизни: как только терзаемая одиночеством дама великодушно решает дать поклоннику шанс, тут же выясняется, что это уже не ее и не поклонник.
– Спокойной ночи, дорогая, – светским тоном подытожил встречу Михаил. Так прощаются до утра супруги, укладывающиеся спать под одним одеялом накануне золотой свадьбы.
