Лариса Уварова - Букет кактусов
Однако в ответ не раздалось ни звука. Тогда Мелешкина-Ребрицкая заглянула в комнату – и обнаружила свою гостью крепко спящей. Упрямую линию сжатых Сашиных губ чуть-чуть смягчила легкая улыбка.
Ах, если б только Марина Владимировна могла знать, чему улыбается во сне ее вновь обретенная подруга! Некоторое время Марина молча смотрела на спящую Александру, покачивая головой. Потом вздохнула и, на цыпочках приблизившись к «стенке», извлекла из-за дверцы пестрый турецкий плед, осторожно набросила на босые ноги, торчащие из-под желтого халата.
Проделав эту операцию, Мелешкина застыла у Сашиного изголовья как изваяние, сцепив руки в замок. Было очевидно, что в ее головке напряженно работает мысль. Затем – приняв, по-видимому, окончательное и бесповоротное решение, – она вновь подкралась к своему универсальному хранилищу барахла и нырнула за другую дверцу. Оттуда Маринка вынырнула, держа в руках что-то маленькое, похожее на визитную карточку.
Это и в самом деле была визитка, причем не какая-нибудь: блестящая, с двусторонним белым текстом по черному полю – на русском и английском. Марина Владимировна внимательно перечитала карточку, как будто ее содержание было ей неизвестно. Затем, взглядом связав прочитанное со спящей на диване женщиной, выскользнула из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.
Когда через четыре часа Александра проснулась, она чувствовала себя вполне готовой к подвигам. Но она, конечно же, и представить не могла, как скоро понадобится ей эта готовность...
– А я уж собиралась взять грех на душу, разбудить тебя.
Маринка появилась на пороге в бигудях и с физиономией, сплошь покрытой какой-то белой питательной маской. Видуха у нее была что надо.
– Тьфу ты, черт, испугала! Я было подумала, что еще сплю, и мне снится кошмар... Который час?
– Ни за что не прощу, если проваляешься еще хоть пять минут. Немедленно вставай, у нас куча дел! Надо привести тебя в боевую готовность, Сашок, сегодня вечером у нас намечен выход в свет.
– Тю! Обалдела ты, Мелешкина? Какой еще выход, в какой еще «свет»?! Мы же хотели тихо-мирно посидеть дома, поговорить, выпить...
– Вот там и выпьешь. Пока ты дрыхла, планы изменились. Вставай, вставай! Леночка ждет – это парикмахерша, она живет в соседнем подъезде.
Показывая, что она вовсе не шутит, Маринка решительно сдернула плед с сидящей на диване растрепанной Александры.
– Нет, да ты и в самом деле рехнулась! Куда ты меня тащишь? Что задумала?! Сейчас же говори!
– Ну ладно, ладно, не ерепенься. Это сюрприз. Я подумала, что лучше нам будет сегодня не распускать тут бабские сопли в четырех стенах, не плакаться друг дружке в халаты. Хватит уже, хорошего помаленьку. В общем, я заказала столик в ресторане.
Саша всплеснула руками почти что с жалостью.
– Маринка, Маринка, да ты что! Родненькая ты моя... Ты меня просто убила. Мне сейчас только ресторана и не хватало! Нет, ты как хочешь, а я никуда не пойду. Ты меня извини, конечно...
– Нет, это ты меня извини! – Мелешкина присела перед нею на корточки, схватила за руки. – Почему это ты не пойдешь, в самом деле?! Я так старалась, выклянчивала этот столик у знакомого администратора... Ты не представляешь, чего мне это стоило: сегодня же суббота! Думала тебя отвлечь, развеселить...
Саша чувствовала, что ее обложили как волка флажками.
– Очень складно врешь, Мелешкина. Сейчас разрыдаюсь! Ты что, в самом деле, хочешь распугать мною весь ресторан? Хочешь, чтоб твой знакомый администратор перестал с тобой здороваться?! Ты только посмотри, на кого я похожа, не говоря уж о том, что мне не в чем идти. А ты – «в свет»...
Маринка поняла, что надо ковать железо, пока горячо.
– Вот еще, нашла проблему! Неужели я не найду, во что тебя приодеть?! Обижаешь, начальник! Ты же помнишь, мы и раньше частенько стреляли друг у друга тряпки... Сейчас, правда, мое барахло на тебе болтаться будет, ну так это же самый кайф, Сашок! А мордашку наштукатурим так, что все восемнадцатилетние швабры сдохнут от зависти.
– Что ты несешь, дурочка? Да я же вся седая!
– Тоже мне напугала! Нынче это двадцатиминутное дело. У меня есть потрясная краска – как раз твой цвет.
«Твою мать, – в смятении думала Мелешкина-Ребрицкая, – только б не проболтаться! Тогда она уж точно никуда не пойдет, да еще устроит мне такой бенц, что мало не покажется... Впрочем, она его все равно устроит, только потом».
Через два с половиной часа Александра с изумлением рассматривала в большом зеркале совершенно незнакомую ей молодую женщину. Из-за ее спины выглядывала Маринка Мелешкина. Словно Пигмалион, она восхищенно взирала на творение своих рук.
Это была, безусловно, не прежняя Саша, но и не заключенная Александрова из камеры 412-б! Эта женщина была постарше первой, но несомненно моложе второй. Она выглядела современной и модной. И она была... нет, не то чтоб красивее первой (не говоря уж про вторую!), но – как бы это сказать? Гораздо привлекательней, женственней, сексуальней, что ли... Это было другое измерение – вот и все.
Александра категорически отвергла все ультрасовременные туалеты, которые подруга в немалом количестве разбросала перед ней на софе, радикально короткие снизу и радикально открытые сверху. Вся ее женская натура, угаснувшая в период расцвета макси-юбок и на семь лет упрятанная под арестантскую робу, восставала против такого безобразия.
– Какой ужас, Мелешкина! Как вы вообще выходите на улицу в этих коротеньких комбинашках?! Все равно что голая... А как в них сидеть, как подниматься по лестнице, ездить в транспорте, наконец?!
– Ты права, Сашок! – засмеялась Маринка. – В этом лучше ездить не в общественном транспорте, а в иномарках. Но иногда просто нет выбора!
После короткого, но бурного «консилиума» они остановили выбор на классическом брючном костюме из тяжелого зернистого шелка – зеленовато-сером, с жемчужным отливом. Он бесподобно сочетался с глазами Александры и с новым сочным цветом ее волос, из которых парикмахер Леночка соорудила модную «выщипанную» прическу.
Больше всего хлопот доставили туфли. У Мелешкиной, которая всегда обожала обувь, ее хватило бы на целый магазинчик, но нога была на размер меньше Сашиной. Внезапно приунывшая Маринка хлопнула себя по лбу:
– Сашка, какая же я дура! По-моему, у меня есть как раз то, что нужно. А ну-ка...
Она порылась в «стенке» и через минуту извлекла оттуда черную блестящую коробку.
– «Made in Itali». Это настоящая фирма, не какая-то там картонная фабрика. Примерь.
Александра с замиранием сердца сунула ногу в белую «лодочку» с экстравагантным каблуком и большой жемчужной пряжкой. Туфелька приняла ее как родную.
– Ну как, Золушка, впору башмачок? Отлично... У-у, какая я умная – это что-то!
