Догонялки. В постель к незнакомцу - Аврора Давыдова

Он поставил меня на ногу возле своей машины, на подземной парковке. Провёл пальцами по моей щеке, приподнял подбородок и захватил в плен мои губы, нещадно проталкивая язык в мой рот. Я схватилась за его рубашку, чтобы не потерять равновесие от такого напора.

— Я безумно соскучился, — шёпот, его шёпот всегда сводил меня с ума, — надеюсь, ты свободно до завтра.

— До завтра, — переспросила, не в силах скрыть радости в голосе.

— До завтра Лисичка, — подтвердил он, — тот же отель. Ты и я, на сутки.

— Когда ты успел, — удивилась.

— Как только браслет пропищал, позвонил, забронировал. Только номер на двадцатом этаже, я помню, как в кайф было трахать тебя возле окна. — я тоже помню, и от этих воспоминания, уже намочила новое боди.

Глава 14

Глупая улыбка не сходила с моего лица, я даже отвернулась от Волка, чтобы не выдавать нахлынувшей радости. Так вот, как испытывается счастье, не так как радость за успехи девочек в школе, или за спортивные победы, и оно не похоже на ту тихую радость от переезда в новую, просторную квартиру. Это только моё счастье, только мне и для меня одной. Чем-то отдалённо напоминает первую пробежку в парке, после затяжных дождей, когда ты так долго ждал этого, и когда долгожданное событие наступило, у тебя внутри бурлят миллионы пузырьков, они лопаются, надуваются снова, щекочут, до глупой улыбки на губах. И тело почему-то зудит, от желания быть обласканным, руки хотят касаться, губы целовать, спина сама готова прогнуться, ноги раздвинуться. А ещё стеснение, куда-то делось стеснение, уже совсем не стыдно от мысли, что тебе придётся раздеться при постороннем человеке, скорее наоборот, ужасно хочется показать, что сейчас на мне надето.

Нам обоим далеко за тридцать, а мы как подростки бежим по отелю, целуемся в лифте и смеёмся. Я не смеялась даже на первых свидания с бывшем мужем. Там было всё чётко, быстро и по делу. Уткнувшись лбом между лопаток Волка, и обняв его со спины, пока он открывал дверь номера, прогоняла из головы непрошенные воспоминания неудачного брака, готовилась войти в мир удовольствий на целые сутки.

Мы набросились, друг на друга еда переступили порог. Одной рукой он придерживал мою спину другой зарылся в волосы, прижимая к себе так сильно, что я едва могла дышать и целоваться. Нет, не так я этого хотела, точнее так, Но… вырвавшись из объятий мужчины-урагана, я скинула босоножки, выудила из сумки резинку для волос и отошла от него на несколько шагов, вытяну перед собой руку, показывая тем самым, дать мне немного пространства. Волк в удивлении свёл брови и повернул голову на бок, при этом, не переставая улыбаться. Всем своим видом говоря, «ок, я жду, давай посмотрим, что ты задумала».

Я отошла ещё чуть подальше тряхнула головой по кругу и собрала волосы в высокий хвост. Потом подняла руки высоко над головой, слегка прогнула бёдра в сторону, в одну, в другую и как можно медленнее провела ладошками от самой шеи, вниз к груди, огладила под мягкими полушариями, по ребрам, ещё ниже и увила руки на ягодицы, развернувшись спиной. Несмотря на то, что моя юбка достаточно свободная, расстегни её, и она легко бы с меня спала, я, не сгибая колен, сильней прогнувшись, сама спустила её к своим ногам, открывая Волку вид на своё сокровенное местечко.

— Твою мать… — с шумом выдохнул он, — Лисичка, ты, что без белья.

Выпрямилась, повернулась к нему, и с хитрой улыбкой покачала головой. Вот когда почувствовала всю силу своего урагана, он набросился на меня и прижал к стеклу. Я зажмурила глаза, от слепящих меня лучей заходящего солнца. Открытая шея позволяла с лёгкостью её кусать, услышала звук расстёгивающейся пряжки и её бряканье об пол. Следом треск моего боди, которое мягко говоря, пытались так расстегнуть. Он не стал заморачиваться с остальной одеждой, приспустил свои боксеры и резко вошёл в меня, я взвизгнула от такого напора.

— Прости, маленькая, сейчас нежно не будет.

А мне и не хотелось нежно, мне хотелось узнать, на что способен это мужчина-ураган, если не сдерживает себя. Одной рукой он сжал мою грудь и сосок между пальцев, другой держал под животом, регулируя угол проникновения. Пара тройка пробных толчков и он сорвался, двигался резко и быстро, буквально насаживая меня на свой ствол. И если до этого казалась, что его член входил глубоко, то сейчас он пробил дно. Я стояла на пальчиках, подобно балерине, и, если бы не его поддержка, давно свалилась бы. Его руки сдавливали мне в своих объятьях, стискивая всё крепче. Я уже стонала в голос, удовольствие граничило с болью, казалось, это не руки мужчины, а стальные верёвки скручивают моё тело, и когда терпеть было невозможно они или скорее я разорвались, разлетелись на ошмётки, сопровождаемые моим протяжным воем. Первое, что почувствовала, придя в себя, это вязкая жидкость на моём боди и ягодицах.

— Чёрт, я должен тебе новое боди, — тихо посмеивался Волк в мои волосы.

— У меня есть с собой футболка, — всё ещё выравнивая дыхание, ответила я.

— Мы можем отдать его горничной, до завтра его приведут в порядок. — нет, ни за что на свете. Конечно, умом понимаю, что все знают, чем мы тут занимаемся, но видеть следы, это уже совсем другое.

— Не надо, отпусти меня, пожалуйста, — высвободилась из его рук и убежала в ванную, заперев за собой дверь.

— С тобой всё хорошо, — деликатный стук и обеспокоенность в голосе, ни как не сочетались со страстью только что обрушенной на меня моим Волком.

— Да, дай мне пять минут, пожалуйста.

Я сняла с себя испачканную вещь и быстро сполоснула её в раковине, повесив на сушилку для полотенец. Сама искупалась в душе и, закутавшись в халат, посмотрела на себя в зеркало. Губы припухли, щёки раскраснелись в глазах необъяснимый блеск, а в груди трепещет сердце и полный покой. Так выглядит удовлетворённая женщина?

Волк расхаживал по номеру, взад-вперёд разговаривая по телефону, лицо его было напряжено, сейчас он был как никогда похож на хищника.

— Если они не знаю свою работу, с неё нужно уходит, это не первый косяк, я не мамочка за ними подтирать. У меня сейчас попросту нет ни времени, ни желания этим заниматься. — наступило молчание, я во все глаза смотрела на него, сейчас совершенно мне не знакомого мужчину. Он потёр