Измени мне, любимый! - Иоанна День
— Ну, тогда, во-вторых — не попасть на деньги при разводе — я продолжаю и сразу мой безымянный пальчик попадает в нежный и ласковый плен. И вот его уже тоже сгибают и прижимают к ладошке и теперь два моих пальчика поглаживают вместе.
И прикосновения эти, насколько нежные, настолько и искусные.
А я удивляюсь тому, что дожила до сорока двух лет и не догадывалась, что там, в пугливой мягкости, между пальчиками, куда можно проникнуть только если переплести кисти рук и изобразить ими — не побоюсь этого слова — глубокое взаимное проникновение — так вот там, откуда растут пальчики, между ними, есть такие отзывчивые местечки, что если им уделить достаточно внимания и нежности, то обязательно аукнется где-то в районе нижней части живота.
Что сейчас и происходит. И как бы написали в современном любовном романе — она почувствовала, как трусики стали мокрые.
“Подумайте, какая связь!” — приходит в голову мысль, которая мне тоже кажется очень интимной.
Я увлеклась собственными ощущениями, но Петр ждет, что же там будет “в-третьих” и уже прихватил легонечко мой мизинчик и готовится пригнуть его бережно к центру ладошки.
В общем-то, я могу уже ничего не говорить — я давно в плену у таких удивительных новых ощущений, а синеглазый так ловко ими управляет, что кажется, что “в-третьих” будет лишним.
Но у меня есть дурацкая привычка — доводить любое начатое дело до конца.
Кстати, если погуглить про то “как делать всегда и все до конца”, то третьим топиком вылезет тема ОКР. Да-да, мой перфекционизм. Мой секрет успеха.
Вот это вот “Я подумаю об этом завтра” — это не про меня. Прокрастинаторы пусть летят стаей на Бали, а я обязательно после ноты “си” спою ноту “до”.
Поэтому я закрываю глаза, набираю полную грудь воздуха, но потом его шумно выдыхаю и шепчу:
— В третьих — найти замену бывшему, чтобы не встретить старость в одиночестве…
Почему мне сейчас кажется, что решать проблемы “словами через рот” — вот это точно, не мое?
Открываю один глаз — передо мной моя ладошка. И пальцы сложены в кулачок. И чувствую — что-то в кулачке лежит.
А что там? Плохо помню последние пять минут — переволновалась, когда говорила про одинокую старость.
И вот пять минут назад еще ничего там точно не было. А сейчас прям чувствую — что-то в ладошке уже есть.
Открываю второй глаз. Дислокация та же: синеглазый мой мотиватор обнимает, руку мою поглаживает, притих.
— Что там? — почему-то говорю шепотом, во рту пересохло и чуть похрипываю, поэтому звучу невнятно.
— Где? — Петр разворачивает меня к себе, так ему лучше видно все мои эмоции, которые он забирает себе с наслаждением.
— В кулачке — подношу к нему поближе — Мне кажется, что там что-то есть!
— Давай посмотрим?
— Не улетит?
— Я подстрахую…
Раскрываю ладошку и замираю, завороженная красотой: по центру капля смолы — белее белого — уникальный королевский янтарь. Подвеска оригинальная — природной формы, как шапочка морской пены, которой так много на берегу после шторма.
Хочется разглядывать и любоваться.
— Она тон в тон повторяет цвет твоих волос, Леся. Я когда увидел, то сразу подумал о тебе. Она — твоя
Капля гладкая, выпуклая и теплая — накрываю ее второй ладошкой. Я ее чувствую — она живая. И сейчас отдает мне свою энергию.
Но… нет!..
— Нет, я не могу ее взять. Это дорогой подарок. И это не в моих правилах — быстро говорю то, что просто должна сказать, кладу подвеску на стол, поднимаюсь. — Мне пора, спасибо за… все.
Иду к выходу, но останавливаюсь через пару шагов, чтобы повернуться и проговорить:
— И третью мою проблему — про старость и одиночество — я отменяю.
Глава 45
— Кто здесь у вас главный и где книга жалоб? — подволакиваю левую ногу, после того как поскользнулась на мокром паркете и навернулась с лабутена. Бреду прихрамывая и это уже четвертый поворот направо по коридору.
За ним всего одна дверь, возле которой какой-то с виду старшеклассник ползает по паркету, пытаясь что-то нащупать.
Дальше тупик. Пришла.
— Ты чего вопишь тут на всю клинику? — парень явно нарывается и параллельно не оставляет попыток нашарить на полу что-то важное для него. И так как поиски пока безуспешные, он расширяет их географию и теперь лезет уже под кресла, стоящие слева от двери.
— Закрой свой рот! И не открывай его пока я лично тебя не спрошу — грубо ответила парнишке, да! Попался мне не в тот момент. И нога болит — ааааа…
И он первый с вопросами полез. Пусть залезет совсем под кресло и там своими руками загребает…
— Вижу, что ты на взводе. Я б тоже нервничал, если б с лабутена навернулся и потом долго шел по этим грустным коридорам — парень нашел, что искал, это очки.
Нацепил их лихо, поправил и теперь как ни в чем не бывало приветливо скалится и нагло разглядывает меня от лабутена до макушки.
— Еще скажи — запишись к психиатру!
— Воооот! Сама все знаешь!
— А я к нему и записалась! — толкаюсь в закрытую дверь — Теперь ждать этого… мозгокопальщика!
— Ждать не придется — мозгокопальщик уже здесь!.. Проходи в кабинет, я тут немного с очками задержался…
Открывает ключом дверь, распахивает ее передо мной, пропуская первой и заваливается следом.
Через минуту он заботливо и очень бережно уже усаживает меня в отличное клиентское кожаное кресло. Так то это и не кресло вовсе, а чудо конструкторской мысли: ортопедическое, с высокой спинкой, удобной боковой поддержкой и приставным пуфиком для ног.
— Сейчас нам в первую очередь нужно ножку прекрасную успокоить, а мозгами мы займемся потом — я не успеваю перевести дух, как быстрые, но уверенные пальцы доктора пробежались по моей лодыжке, где то — прижали, в другом месте постучали, потом потянули за пятку и в конце концов погладили чуть припухшее место и он выносит вердикт — Все в порядке, чуть перетрудила — сейчас наложу тугую повязку на время и дополнительная помощь ноге не нужна.
— Доктор, а ты правда психотерапевт? — смотрю как он ловко справляется с задачей наложить тугую повязку и на всякий случай решаю уточнить.
— Любой врач должен уметь оказать первую помощь — улыбка опять до ушей и контрапунктом серьезные и внимательные глаза.
Впрочем, Яська его точно
