Женские истории. Просто о сложном (СИ) - Юлия Крынская
Каждое лето он сажал тёщу, тестя и младшую дочку в такси, и с ветерком вёз на съёмную дачу под Приозерском. Затаривал дом продуктами и всем необходимым. Наталья обычно проводила лето в лагере.
Однажды, в свой выходной, Таня и Валера приехали на дачу навестить пятилетнюю Юлю. Как всегда, с подарками и вкусностями. Покатавшись с дочкой на своём катере и отобедав с тёщей, Таня с Валерой отправились к друзьям, жившим по соседству. Затеяли кутёж. Замариновали мясо, поставили дежурного у мангала. Перед ужином побежали купаться на озеро. Длинные мостки уходили далеко в воду. Все нырнули с привычного места, а Валера добежал до самого конца — привык быть первопроходцем. Нырнул… Татьяна увидела мужа, лежащего на воде лицом вниз, и закричала. Друзья вытащили его едва живого. Голубые глаза лихорадочно блестели, а тело билось в судорогах. Друзья, не зная, что делать, давили ему на грудную клетку, думая, что вода попала в лёгкие. Валера пытался встать, но не мог. Побежали на станцию, вызвали скорую из Приозерска. Таня ехала с Валерой в машине и, держа его за руку, рыдала.
Никакого лечения Валере не назначили. Сунули в отдельную палату, приподняли верх кровати и подвесили за ошейник — позвоночник вытягивать. Тане бросили на пол матрас. Шевелить и поворачивать Валеру запретили. Тридцать шесть дней ада. Валера угасал на глазах. Таня дневала и ночевала с любимым, не в силах ему помочь. В двадцать восемь лет она осталась один на один с бедой.
«Брось меня, — кричал Валера. — Ты ещё молодая. Найдёшь кого-нибудь!» Но Татьяна находила силы улыбаться: «Если только обратно в озеро!» Чувство юмора не покидало их в самые трудные минуты и помогало не сойти с ума.
Наконец врач разрешил повернуть Валеру, и Таня пришла в ужас. Спины и ягодиц у мужа не осталось. Вместо кожи и мышц — чёрный студень и дыры. Под лопатку можно было просунуть теннисный мяч. Таня умоляла врача отпустить их из больницы лечиться в город. Её не слушали, но она не отступала. Валеру положили на пол скорой и доставили в городскую больницу. Врачи ужаснулись. Первым делом Таня с Валерой избавились от вшей. Таня не отходила от мужа, обрабатывая пролежни хозяйственным мылом и марганцовкой. Выходила его, спасла спину. Но перелом шейного позвонка навсегда приковал Валеру к инвалидному креслу. Левую сторону парализовало.
Они вернулись домой. Любовь, забота и преданность Татьяны помогли Валере понемногу привыкнуть к своему положению. Они не опускали рук, делали специальную гимнастику, искали врача, который возьмётся за операцию. Подошла очередь, и семья переехала в новую трёхкомнатную квартиру. Наталья с Юлей пошли в новую школу. Таня устроилась санитаркой в детскую поликлинику — Валериной пенсии не хватало. Измученная женщина не знала больше ни одной ночи, когда бы она могла проспать до утра. Утки, клизмы, обмоченные простыни. Валера сам не мог даже перевернуться. Таня была на грани. И снова тёща оказалась рядом. Помогала с детьми, готовкой, стиркой. Стиральной машины не было, а постельное бельё меняли каждый день.
Татьяна с Валерой не забывали уделять внимание Наташе и Юле. Таня сочиняла сказки для младшей дочки, а Валера играл с девчонками в карты и шахматы. На громоздком бабинном магнитофоне слушали Жванецкого, Высоцкого и блатняк. Наталья росла модницей. Юля много читала, сама находила себе кружки. В школу девочки ходили в отпаренных платьях и красивых передниках, с аккуратными косичками и не чувствовали себя хоть в чём-то ущемлёнными.
В Новосибирске сыскался врач, проводивший операции на позвоночнике. Таня отправила ему документы и снимки Валеры. Год ждала ответа, Валере ничего не говорила. Наконец их пригласили на консультацию. Таня с Валерой взяли билет на самолёт и рванули в Новосибирск.
Врач, как выяснилось, увидел снимки в первый раз и, даже не осматривая Валеру, вынес приговор: «Слишком поздно». Рухнули последние надежды. Убитые наповал, Таня и Валера покинули больницу. Поймали такси и поехали обратно в аэропорт.
Дорога домой показалась адом. Ночь в аэропорту, где никаких удобств для инвалидов. Одна кровать, и та занята больной старухой. Сидеть в кресле больше не было сил. Спастика нарастала и выбрасывала из коляски. Валеру пришлось положить рядом со старухой.
Эта поездка выбила Валеру из колеи. Он не хотел жить. Но снова любовь Татьяны, детей и чувство юмора вернули его к жизни. Год за годом жизнь налаживалась. Каждое лето Татьяна отправляла Валеру в Сестрорецк на реабилитацию. Навещала его регулярно. Валера завёл новых друзей, да и старые не забывали. Влюбчивый по натуре, он крутил интрижки, то с медсёстрами, то с пациентками. Татьяна глубоко в душе ревновала, но смотрела на это сквозь пальцы: влюбляется, значит, живой. Но иногда Татьяне надоедали затянувшиеся страдания мужа по очередной пассии, и она устраивала дома «военный переворот». Выкидывала в окно любимый магнитофон мужа или телевизор. Но всё это «по предварительному сговору» с повзрослевшими дочками и мамой. Валера тут же приходил в чувство, каялся, и всё возвращалось на круги своя.
Однажды Валера позвонил из Сестрорецка домой и попросил Таню привезти марлю и букет цветов. Заинтригованная, Татьяна купила требуемое и поехала к мужу в больницу. Валера рассказал, что на реабилитацию приехала парализованная женщина, Танина тёзка. Муж, узнав о её беде, тут же развёлся с ней. Новая пациентка санатория хотела расстаться с жизнью. Валера соорудил фату из марли, взял цветы и отправился делать ей предложение. Это была не любовь, а протянутая в беде рука помощи. Две Татьяны подружились, Валеру негласно признали санаторным мужем. Дружба продлилась целую жизнь.
Дом иногда напоминал караван-сарай. Приезжали родственники, друзья, гости из других городов. И всем находилось место и доброе слово. Валера, страдая от спастики, никогда не показывал виду. Если кто-то из друзей жаловался: тут болит, там болит, жить не хочется. Он улыбался и говорил: «Ты на меня посмотри, и всё пройдёт».
Сестра Татьяны с мужем и сыном были частыми гостями в доме. Для племянника Валера остался на всю жизнь любимым «дядькой». Вымахав с годами под два метра ростом, он часто оставался ночевать в узком и коротком кресле-кровати — разговоры затягивались до утра.
Валера умел и любил дарить. Как-то Валера записал на видеокассету любимую мелодраму Татьяниной сестры и подарил ей вместе с простынёй. «А простыня-то зачем?» — озадаченно спросила она. «Но ты ведь будешь плакать!»
Валера спуску детям не давал, был настоящей главой семьи. Девчонки росли бедовые, но отца боялись и уважали. Всегда приходили
