Отказ не принимается (СИ) - Саша Кей
Первый раз вышел вполне ничего, даже приятным, ведь Воронцов позаботился о моей разрядке. И я решила, что секс вот такой. Не отвратительно, и если у меня будет постоянный мужчина, то, наверное, моя голова по ночам болеть не станет, но ажиотаж вокруг секса мне был непонятен. То есть, ну если его не будет, ничего страшного.
А вот второй раз…
Стоит вспомнить, что я лепетала под конец…
К своему ужасу и к удовольствию Виктора я умоляла его не останавливаться. Я искусала себе все губы, чтобы не стонать в голос, но не уверена, что сдерживаться получилось.
Меня все глубже затягивало в золотой бездонный омут.
Я горела и плавилась, подчиняясь Воронцову с каждым толчком все безропотнее. Стиснутое в крепких объятьях тело томилось до тех пор, пока я окончательно не растворилась в своих ощущениях.
Не знаю, было ли Виктору так же сладко, как и мне, но про презерватив он вспомнил в самом конце, когда смысла в нем уже почти не было.
Забрызгав спермой мне ягодицы, он лежал, тесно прижимаясь ко мне покрытым испариной телом, тяжело дышал, и стук его сердца вибрацией проходил сквозь меня.
Ошеломленная, я была беззащитна перед накатившей слабостью. Прислушиваясь к собственному пульсу, бьющему в такт с пульсом Воронцова, я, расслабляясь на каком-то клеточном уровне, просто начала проваливаться в сон, хотя было еще совсем не поздно.
Сквозь затопившую меня негу, я смутно слышала предложение принять совместный душ, и даже пробормотала, что да-да, еще пять минуточек… Усмехнувшись, Воронцов отправился в ванную один, и я тут же уплыла в сон. Кажется, вернувшись, он убрал с моей попки сперму влажным полотенцем, но это неточно.
А под утро меня безжалостно разбудили и устроили еще один заезд. На этот раз с презервативом. И единственная связная мысль была: «Он почти не чувствуется», а потом все снова закружилось в ощущениях.
И вот я проснулась уже окончательно.
Судя по тому, что солнце уже вовсю светит, уже глубокое утро, а то и день.
Осознав это, я подскакиваю на постели, в которой нахожусь одна. Если дети меня еще не искали, то непременно вот-вот начнут.
Скатившись с высокой кровати, я подхватываю платье и трусики и смываюсь в свою спальню. В душе я решаю запереться. Вчера я не стала этого делать и в итоге лишилась невинности.
О господи!
Как я это допустила?
Дело не в самом событии, а в том, с кем я переспала! Это все ужасно осложняет!
Мне ведь придется работать в его компании. Мы, конечно, обговорили, что после этой подработки контакты прекратятся, но полностью избежать столкновений вряд ли получится. И каждая встреча с Виктором для меня будет наполнена неловкостью, волнением…
Варя, какая ты дура! Что за затмение на тебя нашло?
Я ругаю себя, хотя в глубине души понимаю, что с того момента, как Воронцов вернулся из командировки раньше, чем я ожидала, это было почти неизбежно. Слишком он напорист. Слишком привлекателен. А я абсолютна неопытна в этих играх.
И все, что я сейчас могу, это отстраниться и не допустить повторения. Слишком хорошо я помню, как сломалась сестра.
Ничего. Я справлюсь. Сегодня мой последний день в этом доме. Ближе к вечеру мы уедем. Я очень соскучилась по маме, а она пишет, что отдохнула от активности Тимки, и теперь ей не хватает этого вечного двигателя, и мама даже купила ему еще какого-то динозавра.
Приведя себя в порядок и одевшись максимально невыразительно, я собираюсь отправиться к Тимошке и Тиль. Время уже перевалило за одиннадцать, так что в завтраке смысла немного, скоро уже обед. Мое внимание привлекает детский смех за окном.
Они вышли на улицу?
Выглядываю и вижу, что движуха идет на залитой нами горке. Даже отсюда заметно, что варежки у Эстель покрыты снежными катышками, а в капюшоне у Тимки целый сугроб. За абсолютным безобразием приглядывает не Екатерина, а незнакомая мне женская фигура.
Для обслуживающего персонала на ней слишком дорогая шубка.
Женщина стоит спиной ко мне, Тиль бросает в нее снежок, та уклоняется, и капюшон падает с ее головы. Золотисто-русые волосы заплетены во французский водопад, тщательно завитый на концах. Такую прическу будет носить только девушка или молодая женщина. Она отходит чуть в сторону, и по ее походке становится ясно, что она беременна. Подтверждая мою догадку, незнакомка заводит руку за спину и давит себе на поясницу.
Кто это?
Почему ей доверили пригляд за детьми.
Я замечаю, что напротив гаража припаркована незнакомая машина.
В доме гости?
Может, нам с Тимом лучше уже уехать?
Чтобы не мучиться неизвестностью, я отправляюсь на поиски Виктора.
Долго искать не приходится.
Немного дальше по коридору второго этажа находится кабинет Воронцова, и из-за неплотно приоткрытой двери слышен мужской смех. Иду на него, планируя спросить, когда я могу быть свободна. Собираюсь духом, чтобы при посторонних не выглядеть смущенной.
Уже собираюсь предупредительно стукнуть перед тем, как заглянуть, но долетающие до меня фразы, заставляют замереть с занесенной для стука рукой.
Глава 41
— … рожа сытая, но злая? Колись, я тебя с бабы снял? — посмеивается незнакомец с густым, чуть бархатистым голосом.
Шикарный тембр. У Воронцова тоже красивый, низкий, но в нем больше металла.
Он негромко бубнит что-то неразборчивое, видимо, стоит далеко от двери.
— Нянька? Ты меня удивляешь, — в голосе явно слышно недоумение.
— … тяжело далась эта победа, — усмехается Виктор.
Победа?
Я, конечно, догадывалась, что я для него всего лишь пунктик в списке, напротив которого надо поставить галочку, но слышать это неприятно.
— Покажешь?
— Не на что там смотреть, — резко отвечает Воронцов.
Это он так действительно считает? Или стыдится меня? Нет, я совершенно не хочу, чтобы меня показывали как зверушку или как трофей, но в груди неожиданно болезненно скребет.
— Смотри, — продолжает веселиться гость. — Я и глазом моргнуть не успел, как Лиза своей задницей мне белый свет заслонила. Пришлось жениться. Подчиненные они такие. Коварные.
— Не думаю, что с Варей у меня будут такие проблемы, как у тебя.
Дальше я слушать не могу.
Знать не знаю, что за проблемы были у приятеля Виктора, но сам факт, что меня рассматривают как ненапряжное времяпрепровождение унизителен. Одно дело не строить серьезных планов, и совсем другое — их отметать полностью.
Звучит так, будто я переспала с ним за ту должность аудитора, и теперь мы в расчете.
Понимая, что совладать с голосом у меня не получится, я оставляю
