Все пышечки делают ЭТО - Инга Максимовская
– Сколько денег? – выдыхаю я, понимая, что сумма там будет неподъемная. А мне еще нужно где-то доставать остаток суммы на лечение отца.
– Ууууу, – воет поганка Полька.
– Тогда торт. Хотя твою душонку я бы прям с дорогой душой отвалила Мартыхану. Но он поди не захочет связываться с этим сейщим смерть артефактом, – я пытаюсь собрать конечности и встать. Выходит плохо. – Когда нужен торт?
– Послезавтра.
Это нереально. У меня все в душе переворачивается. Все. И даже не потому, что я скорее всего не успею создать такой огромный шедевр в столь сжатые сроки. Нет. Я просто осознаю, что Яров женится. Послезавтра. На шикарной женщине. И это ожидаемо, но от чего-то очень больно.
Глава 31
Лавр Яров
– Ай, молодца, Лавруша, – сально улыбается Бульдог, поглаживая толстыми пальцами дурацкую дешевую папку с документами, которые оставила мне Варвара. От чего-то мне мерзко видеть, прикосновения этого волка к «красной папочке». И морда у будущего моего тестюшки аж лоснится довольством. – Как же ты уговорил этого глупенького розанчика отдать тебе завод? Чем прельстил малышку?
– Сразил ее наповал харизмой и даром убеждения. Это все? Кстати, зачем к тебе приходила девочка?
– А, теперь это так называется? Харизьма? Знаешь, мультик был старый «Мамонтенок ищет маму» вроде назывался. Хороший мультик, и песня в нем такая душевная, прямо до слез. За душу…
Ага, до слез. Этот хмырь не знает, что такое слезы, наверное с рождения. И он не сочувствует сейчас маленькой девочке. Да и не любит никого, кроме себя, денег и Алиски, которая его точная копия. Нет, не внешне. Она совсем не похожа на седого пса, слава богу. В груди у нее вместо сердца булыжник, как у папули.
– Девочка хотела узнать, кто ее папа, – щерится Арсений, но глаза его при этом как два смертоносных лазера. – Слушай, вот ты скажи, вроде все я правильно сделал, а на девчонку не подействовал наркоз. Мелкая такая. А вот услышал, что не надо, увидела, подглядела. Проныра. И еще и пошла сделки заключать. Точно не в мамку пошла. Мамка то «Буренка из Масленкино», взгляд с поволокой. Сдобная булочка. Мечта одинокого олигарха. Эх, был бы я помоложе…
Злость во мне вихрится черная. Поднимается откуда-то снизу, заполоняет непроглядностью, колышется алой пеленой перед глазами. Я ревную. Загибаюсь от вихрящейся в голове незнакомой мне эмоции. Взять бы его, да припечатать мордой об полированную столешницу, а потом…
– Лаврик, ты слышишь, что я тебе говорю то?
– Оставь бабу в покое, – сквозь зубы цежу я. Он знает, кто отец девочки. Он знает все, это сто процентов. И ему сейчас невыгодны эти чертовы проблемы. А с проблемами бульдог расправляется быстро и безжалостно. С любыми, даже с сочными вишенками и маленькими девочками.
– Торт свадебный… Я говорю, звонил этот придурок Марсель, сказал, что с ним что-то случилось. Алиска в истерике. А ты знаешь, когда она напрягается, я с рельс схожу. Старый я стал. Слава богу отдаю мою девочку единственную в надежные руки. Благословлю вот вас, и от дел отойду. Все передам в твои руки, зять.
– Хорошо, я разберусь. Торт будет у твоей дочери – бомба.
– Вот и прекрасно. Вот и чудно. Не ошибся я в тебе сынок. Ты умеешь правильно приоритеты расставлять, и делать выбор расчетливо, без сантиментов. А у девочки нет отца. Прочерк. А прочерк, он прочерк и есть. Да и зачем Генкиной дочери и ее личинке головняки? Мало ли что может случиться, ты ведь понимаешь? И Лиска когда нервничает, я не люблю. Вот мы с тобой сольем наши активы, и станем богами. А она будет жить в раю. Богам плевать на всех свысока. Особенно на тех, кого они совсем не знают.
Я смотрю на старого пса и думаю, что он прав. Я так привык жить. А все эти чувства идиотские только мешают. Но вот где-то в душе грызет меня червячок. Дочь бульдога будет жить в сказке. А моя… Так и останется безотцовщиной. Хотя, так для нее будет лучше. Для нее и для меня. Ну какой я папа?
Холодно. Улица странно пустынна. Обычно в это время народ суетится в историческом центре города. А сегодня, я словно выпал в какую-то альтернативную реальность. Точнее. Я будто болтаюсь в невесомости. И вдруг понимаю, что хочу я земного. Я не хочу быть богом. И все еще можно обернуть вспять, пока еще есть возможность.
Надо только придумать как. Как не потерять чего-то, что еще даже не обрел.
Задумавшись не сразу замечаю, что приехал. Дорогой особняк, в котором тортодел оборудовал себе офис сегодня выглядит как-то не так как обычно. Распахнуты окна настежь, хотя дубак страшный. Вдыхаю воздух, пахнущий гарью и паленой щетиной. Будто не пряничный домик тут, в котором творит ювелир-кондитер, а мясобойня. При чем самая что ни на есть негуманная.
Толкаю тяжелую дверь. Злюсь. Обычно передо мной открывают эти чертовы воротины халдеи, а сегодня даже навстречу мне никто не бросается. Хотя злюсь то я совсем не на нерасторопных помощниц тортодела. Я схожу с ума от злости на себя и страха за булку и Корюшку. Бульдог редко разбрасывается словами. И должен я сейчас быть не здесь.
– Простите. Но сегодня гуру не принимает, – наконец-то выкатывается мне навстречу, похожая на кочегара, девка-администратор. Лицо ее перекошено и вымазано сажей по самые уши. – У нас форс-мажор.
– Думаешь мне это интересно? – кривлюсь я в ухмылке. Господи, как приятно быть собой. А рядом с задастой вишенкой я превращаюсь в слюнтяя. Все таки прав Арсений. Богам не нужны привязанности. И это же не любовь, просто приятный перепихон, второй раз за десять лет. Черт. – Моя невеста заказала вам торт, я его оплатил. И если по вашей вине моя свадьба полетит под хвост Бобику, я оторву… хвост гуру. Так что будь любезна, доложи этому своему лепешкопеку, что пришел Яров. И что Яров в ярости, андестенд?
Падаю в кресло, которое оказывается мокрым, хлюпает под моим задом, словно мерзкая лягушка. Сука, брюки насквозь. Как у мальчика, страдающего ночными недержаниями. Да что тут произошло то? Ощущение, что здесь с визитом была…
Я не успеваю додумать. Навстречу мне выбегает какое-то странное, клоками лысое существо, похожее на голую хохлатую собаку. Даже расцветка у красавца такая же. С подпалинами. Некогда красивый жилет, свисает лохмотьями вместе с батистовой белой сорочкой, а брюки, как у пирата из мультика
