Терпеть тебя не могу - Мария Бокарева
— Что вы, — сквозь усталость закачала головой. — Нет, конечно!
Я поблагодарила педагога за тренировку и села на скамейку, чтобы развязать пуанты, а когда оказалась в зале одна чуть ли не подпрыгнула, услышав в тишине мусжской голос:
— Неплохо двигаешься!
Глеб Стогов стоял у самого выхода, скрестив ноги и облокотившись плечом на дверной проем. Конечно я удивилась, увидев его в зале хореографии, но виду не подала. Подхватила за лямки свои балетные туфли и подошла к нему ближе.
— Что? Тоже увлекаешься танцами? — усмехнувшись, спросила.
— О, нет, — он засмеялся, а потом добавил. — Танцы — это, конечно, хорошо, но прыгать на сцене в колготках… — скривился, толкнувшись от стены. — Ни один нормальный пацан не станет этого делать добровольно. Мне как-то по душе водная стихия.
— Интересно! Тогда почему ты сейчас в зале хореографии, а не в бассейне?
— Ну, тебе как? Честно?
— Хотелось бы.
— Вообще-то я заблудился, — пожал плечами и склонил голову на бок. — Я просто первый раз в этом корпусе, не покажешь дорогу?
Я улыбнулась, глядя на новенького, и кивнула.
— Сейчас только на ноги что-нибудь надену. Подождёшь?
Глеб поднял ладони к верху и вышел из зала, а я быстро подбежала к своему шкафчику, забросила пуанты и сунула ноги в привычные балетки.
Зал хореографии находился не так далеко от бассейна, на одном этаже, но эти коридоры в спортивном корпусе, правда, были похожи на сложный лабиринт, в котором могли заблудиться не только новенькие. Но я уже здесь ориентировалась неплохо, поэтому быстро доставила Глеба в нужное место. После дискотеки мы так и не общались, а сейчас у нас как-то легко получался диалог, но после того, когда я спросила причину их драки с Артёмом, он вновь стал серьёзным и резко перевёл разговор на другую тему:
— Давно занимаешься танцами? — мы уже находились возле бассейна, и я опасливо остановилась за несколько шагов до воды.
— Больше десяти лет. А ты просто решил искупаться или занимаешься плаванием?
— И то и другое, а вообще, я мастер спорта.
— Ничего себе! — неподдельно удивилась я, вытаращив глаза. — Это круто! Правда.
Глеб распрямил плечи и усмехнулся, посмотрев куда-то поверх моего плеча, где в эту же секунду с сильным грохотом хлопнула дверь, ударяясь эхом в стены большого помещения.
— Кто там был? — с любопытством спросила и обернулась, но уже никого не увидела.
— Не знаю, — довольно пожал плечами парень. — Наверное, сквозняк.
Больше мы не разговаривали, Глеб ушёл в раздевалку, а я вернулась в зал хореографии к своему шкафчику, где уже переоделась в повседневную одежду.
В спортивном корпусе после уроков обычно было тихо, но сейчас, идя по длинному коридору, я очень отчетливо слышала женский смех и чьи-то неразборчивые разговоры. Приближаясь к выходу, голоса стали более громкие и отчетливые, и я тут же замедлила шаг, потому что в одном из них совершенно точно узнала голос Артема. В груди образовалось необъяснимое давление, ноги потяжелели, а кончики ушей обожгло жаром.
Было определенно ясно, что Шолохов там со своей очередной девушкой, и мне совсем не хотелось этого видеть, но стоять одной за поворотом по среди коридора и ждать, когда же они соизволят удалиться, было бы глупо. Поэтому я выпрямила спину, выше подняла подбородок и гордо повернула за угол, где тут же наткнулась на неприятнейшую картину.
Артем стоял у окна, облокотившись бёдрами на подоконник, а между его широко расставленных ног, стояла блондинка. Хотя нет. Не стояла. Она висела на его шее мертвым грузом, громко заливаясь смехом и покусывая его подбородок. А он стоял и точным прицелом стальных глаз буравил меня наглым, насмешливыми взглядом.
Горло сковал железный обруч, хотелось опустить глаза и бегом выбежать из этого корпуса, но я не позволила себе этого сделать. Продолжив держать спину прямо, тяжело сглотнула и ровной походкой направилась к выходу. И никак не ожидала такого неожиданно-болезненного удара в солнечное сплетение, когда он, не отрывая от меня взгляд, двумя пальцами поднял подбородок девушки и жадно впился в ее губы своими.
Ноги подкосились и застряли на месте, и я, как полная идиотка, молча уставилась в наглые, подлые глаза самого гадкого парня на свете, пока он с демонстративным наслаждением целовал другую.
Ненавижу!
Сердце взвыло от боли, глаза защипала жгучая обида, и я сама не поняла, как сорвалась с места, вылетев на морозный воздух, который тут же сковал меня холодом, парализовав до самых кончиков пальцев.
Глава 28
Нас мало что связывало с Артемом, небольшая драма, интрижка, глупая игра, но я даже предположить не могла, насколько будет сложно все это выкинуть из памяти. Он застрял в моей голове, как липкая жвачка в волосах. Его образ преследовал меня и днём и ночью, хоть и мечтала никогда больше его не видеть, но в то же время, постоянно искала его глазами. И он, как на зло, всегда был где-то рядом, а я очень умело делала вид, что мне он абсолютно безразличен.
Улыбалась, смеялась и даже пыталась кокетничать с другими у него на глазах, чтобы только вывести его на ревность, чтобы дать почувствовать всю ту боль, что он мне причинил, но сделать это было невозможно. Потому что теперь он сам смотрел на меня, как на пустое место.
И как этому циничному болвану удалось проникнуть в мое сердце? Как я его туда впустила?
А в четверг он даже отказался садиться со мной за одну парту, когда учительница по литературе в рамках урока попросила его пересесть. Тогда со мной за партой вновь оказался Глеб, а к Шолохову, торопясь и запинаясь, поспешила присоединиться Лена Виноградова. И теперь, кажется, им совсем было не до Булгакова. Мы тоже с Глебом болтали, но наш разговор был исключительно в рамках урока и без лишних подкатов.
— Любовь в романе «Мастер и Маргарита», какая она? — спросила учительница, закрывая маркер и отходя от доски. — Как вы думаете, почему, не смотря на то, что герои обрели свободу, обрели друг друга, их любовь все же трагична?
В классе образовалась тишина, и только чьё-то бурчание и шелест страниц изучаемого романа нарушали ее звучание. Я сначала робко протянула руку, а потом увереннее произнесла, вспомнив про свой неутешительный рейтинг:
— Потому что они так и не стали счастливыми при жизни.
— Продолжи свою мысль, Алиса, — попросила учительница.
— Герои в этом романе так и не заслужили светлой любви, стали жертвой искушения, и единственное, что они обрели, это спокойствие.
После моих слов с задних рядов
