До мурашек - Ана Сакру
- Ты мой черный лебедь, Гуль, - бормочет Лёвка, смотря мне в глаза затуманенным взглядом.
- Такая мрачная? - пытаюсь пошутить, слабо улыбнувшись, - Скорее, хромая утка пока...
Но он не улыбается в ответ. Ему не смешно.
- Казалось, больше не случишься. Очень наивно с моей стороны, - хриплым шепотом заканчивает свою мысль и не выдерживает больше.
Обхватывает ладонью мой затылок, фиксируя голову и вжимается губами в мои, проталкивая в рот язык. Задыхаюсь от неожиданного напора и не успеваю понять, как уже оказываюсь на спине, придавленная его сильным тяжелым телом.
От этого воспоминания простреливает короткой молнией, оседающей тянущим возбуждением между ног. Усилием воли пытаюсь прогнать это чувство. Закрываю воду и выхожу из душевой.
Стоит начать спускаться по лестнице на первый этаж, как аромат кофе и яичницы, щекочущий ноздри, тут же выдает мне, где Лёвка. Замираю в прихожей, раздумывая пару секунд, и решаю все-таки пойти к нему и попрощаться.
Останавливаюсь в широком проёме кухни - гостиной, упираясь взглядом в Лёвкину спину. Стоит за плитой, говорит с кем-то по телефону, не замечает меня. Жду, когда положит трубку или хотя бы обернется, и пока никак не выдаю себя. Даю себе возможность тихонечко его разглядывать. Светло- серая футболка обтягивает крепкую спину и широкие плечи, серые спортивные штаны очерчивают красивую мужскую задницу, влажные взъерошенные волосы, хрипловатый с утра приветливый голос, обращенный не ко мне...
У меня внутри всё сжимается от того, какой он домашний и расслабленный сейчас. Я будто не имею право на это смотреть.
- Давай, жду, - отбивает вызов и кладет телефон на столешницу.
- Доброе утро, - подаю голос.
Лёва резко оборачивается, его цепкий взгляд быстро скользит по всей моей фигуре, вызывая скованность, и застывает на лице.
- Проходи, - кивает на стол.
- Нет, я уже пойду, - обнимаю себя руками.
- Я завтрак приготовил.
- Не стоило...
Повисает тишина. Лёвка продолжает смотреть на меня в упор, не давая нормально воспринимать действительность. Нервно кусаю щеку изнутри. Чёрт...
И снова сдавшись ему, как всегда, иду к столу. Только теперь отворачивается, переставая давить на меня взглядом.
- У меня каша, у тебя яичница, - оглашает меню.
- Я тоже хочу твою кашу.
- Ты же терпеть не можешь кашу, - бурчит себе под нос недовольно.
Да, обычно я кашу не ем, тошнит от неё ещё со времен училища, но у Лёвки она всегда получалась вполне сносной, с орехами и медом - это во-первых. А во-вторых, он ненавидит делиться едой, точно сварил на себя одного, и почему бы не дернуть его за усы.
- Твою - люблю, - отзываюсь вслух.
- Врешь, - хмыкает, доставая еще тарелки, - Тогда яичницу тоже пополам.
- Ок.
Через минуту передо мной стоит тарелка с овсянкой крупного помола, тарелка с яичницей, щедро посыпанной зеленью (и у меня от этого факта легкое жжение в груди, ведь он помнит, что я ему так), и большая чашка дымящегося кофе. Лева ставит перед собой такой же набор и устраивается напротив. Кручу вилку в руках, пока не кивает на мои тарелки.
- Гуля, ешь.
Хочется ответить, что мне под его пристальным взглядом кусок в горло не лезет, но решаю промолчать и принимаюсь за еду. И на удивление мне даже вкусно, а аппетит просыпается практически сразу.
Мы молча уплетаем завтрак. Я - топя взгляд в тарелке, Лёва - насквозь прожигая меня серыми глазами и даже не пытаясь это скрыть. Будто ничего удивительней за своим столом утром не видел. И смешно становится, и тело словно деревянное, слушается с трудом. Хочется прекратить это, встать и уйти, и одновременно наоборот вариться в Лёвином болезненном внимании до бесконечности. Зависаю где-то посередине этих состояний.
Пока в кармане моей тонкой ветровки не начинает требовательно вибрировать телефон. Смотрю на светящийся экран и тихо стону. Мама. Проснулась и поняла, что дома я не спала.
34. Гулико
Мне нет необходимости озвучивать, кто звонит - Лёвка всё прекрасно считывает по моему лицу. В гостиной, где ещё секунду назад воздух словно дрожал, раскаляясь, звенит ледяной стужей.
Лёва встает из-за стола, пока медленно подношу трубку к уху. Дотягивается до верхнего кухонного шкафчика и достаёт пепельницу.
- Не возражаешь? - распахивает окно над мойкой.
- Это твой дом, - беззвучно шевелю губами, потому что уже смахиваю зеленую трубку звонка.
- Да, мам, привет, - смотрю в этот момент на Лёву, который опирается о кухонную столешницу бедром и перехватывает мой взгляд, чиркнув зажигалкой.
- Гуля, ты где? - в голосе растерянные нотки.
- Всё хорошо, я скоро буду, - тру лоб, уходя от прямого ответа.
Лёвка, наблюдая, выпускает дым в открытое окно.
- В смысле "хорошо"? Когда и куда ты ушла? Ты дома что ли не ночевала? - требовательно повышает тон мать.
- Мам, я не обязана отчитываться, - стараюсь говорить максимально спокойно, но внутри зреет кипучее раздражение. Будто мне десять...
- Пока ты в моём доме - должна! - наседает мать и, похоже, так громко, что даже Лёвка её слышит. Вижу это по насмешливо сверкнувшим
