Выпускной. В плену боли (СИ) - Любовь Попова
— Заебись. У нас есть че пожрать.
— Не знаю, посмотри. Там много всего было.
Он садится, отрывает ножку от уже поеденной курицы и смотрит на меня волком. Я же поднимаю давно брошенное платье, сшитое на несколько раз и надеваю сверху, заправляю в юбку, получая новый костюм. Срываю с телевизора покрывало и смотрю, как платье смотрится в импровизированном зеркале. На голове у меня конечно все ужасно. Волосы слиплись, висят паклей, на лице темные разводы. Я тут же беру отрезанную ткань, сворачиваю его в бандану и делаю импровизированный ободок. Вот теперь лучше. Только надо найти, чем умыть лицо. У нас осталось немного в кастрюле и я смачиваю ткань, вытирая с щек грязь. Вот теперь я себе почти нравлюсь. Теперь на мне нет следов порока. Я словно та невинная девушка, которая когда — то пришла на выпускной, влюбленная в своего уже бывшего одноклассника.
— Ну и нахуя?
— Хочется… У нас можно включить тут музыку.
— Хрен знает, — встает Демьян, подходит к телевизору, садится посмотреть, что под ним. В шкафчике лежат диски. Он удивленно хмыкает, когда находит и фильмы, и музыку.
— Диски. Прошлый век прям. Я такие только в детстве видел, — он копается несколько минут, но вскоре тишину оглушает классическая музыка. Я топчусь рядом, испытывая странное чувство волнения, словно сейчас снова выйду танцевать перед толпой. Демьян переключает пультом треки, пока по комнате не разливается, перелив вальсовой музыки.
Меня как током. Я тут же в ладоши хлопаю, кручусь, ощущая себя в другом мире, в другом месте. Не в этом ужасном подвале, а актовом зале нашей школы…
Демьян находит мятые штаны, натягивает. Затем рубашку. Я все это мельком замечаю, стараюсь внимания не обращать… Но волнение все равно со мной. И слабая надежда, что он пригласит меня на танец. Как в тот день…
Закрываю глаза, вставая в вальсовую позицию и вздрагиваю, когда чувствую, как талии касается тяжелая рука. А пальцы сжимают мужские. Настолько знакомые, словно мы тут не часы и дни, а годы…
— Можно пригласить вас на танец?
— Ты всегда спрашиваешь разрешения, только после того как возьмешь?
Демьян усмехается и качает головой.
— Только с тобой так получается… — он поворачивается меня в тройке шагов, не отрывая взгляда. — Прости, что наорал и толкнул.
— Но заметь, удариться не дал об стену.
— Ты меня идеализируешь.
— Совсем нет. Просто смотрю на тебя реально… Собственно больше не никого.
— Сейчас пригодилась бы фраза, если бы ты остался единственным человеком на Земле…
Смех рвется из груди, а ноги сами шагают в ритм музыки. Она бьет по перепонкам, но приятными, нежными переливами. От них тело вибрирует. Кожа мурашками покрывается. А может дело в Демьяне, который с каждым поворотом держит меня все крепче.
— Необязательно что — то курить или принимать, чтобы отказываться от реальности. Мне всегда помогало фантазировать.
— Да что ты? У меня фантазии касательно тебя работали всегда только в одну сторону.
Секс… Еще до сна мне было даже противно про него говорить, а сейчас я чувствую, как набухает грудь и между ног становится мокро. Тело словно отвечает на знакомую команду, а мозг лишь адаптируется.
— Ну не все же сводится к сексу. Давай вот представим, что танцем в нашем актовом зале. И вокруг не души… Только мы.
— Только мы, говоришь, — оглядывается Демьян, а я хохочу.
— Ну давай представим, что мы одни и на нас никто не смотрит, вот.
— Мм… Давай, — тянет он меня к себе ближе, а вальс превращается в медленный и чувственный… Меняется настроение вместе с музыкой. Мы почти соприкасаемся носами, смотрим друг на друга долго, пристально. Порой невольно, а порой нет, касаемся губами… Поцелуи. Их не было в списке. Наверное, они не возбуждают нашего маньяка, но как же будоражит это короткое соприкосновение. Словно случайное, словно понарошку. Словно мы дети и еще ничего не было…
— Давай представим, — шепчу я, сбиваясь с шага, — что ничего этого не было, а это наш первый поцелуй.
— Поцелуй всегда прелюдия…
— Нет. Вот именно сейчас поцелуй это просто поцелуй. Поцелуй ради поцелуя.
— Скукота, — фыркает Демьян, но подтягивает меня к себе ближе и обхватывает нижнюю губу, отпускает. Повторяет снова. Скользит языком, дарит свое дыхание. Целует мягко, нежно, словно в первый раз… Вот таким должен был быть наш поцелуй, а не тот в машине, быстрый рванный. И секс первый мог бы быть другим, будь мы другими… будь все иначе… Может быть скажи я Демьяну раньше о своих чувствах, наберись смелости… А сейчас остается только фантазировать и бояться, что вот-вот под ногами разверзнется пол и мы провалимся в пропасть… В один котел, в котором сваримся заживо. А пока этого не случилось, я сама обнимаю Демьяна за плечи, сама жмусь к нему всем телом, сама купаю в его слюне язык. Смело. По-взрослому. Почти на грани отчаянья.
Поцелуй прерывает музыка, от которой мы оба вздрагиваем. Смеемся. Демьян тут же выключает ее, садится перебирать диски.
— Ты кино какое любишь? Что? Не смотришь?
— Нет. Папа говорит, оно развращает.
— Ничего не развратит больше чем маньяк, который заставляет трахаться. Но думаю можно глянуть комедию. Это Джим Керри. С ним всегда смешно.
— Это который в Шоу Трумана снимался?
— Смотрела?
— С бабушкой, когда — то давно.
— Жаль у нас нет волшебной лестницы, да?
— Да. А у тебя есть бабушка?
— Ну в теории должна была конечно. Но отец вырос в детском доме, а отец матери давно умер. Бабушка тоже. Так что… Ты хотя бы свою знала.
— Только одну. С маминой стороны не видела никогда.
— Так, ну может тогда…
— Давай Шоу Трумана. Оно тут есть?
— Есть… Не сказать, что самый смешной фильм.
— Зато мы его уже смотрели, и точно знаем, что нам понравится.
— Не любишь эксперименты?
— Не особо. Сам знаешь…
— Ага, каждый раз чувствовал себя насильником.
— Ну извини.
— Да ладно, — фыркает он… — Мне порой кажется, что ближе тебя в этом мире у меня никого нет. Мы как муж и жена, которые могут ругаться до драки, но все равно ложатся спать в одну постель…Это правильно… Какой бы глобальной не была ссора, спать надо вместе. Мои всегда спали вместе, а твои?
Он говорит это так просто, словно проговаривает мысли вслух, а у меня сердце в ошметки, в груди болит и слезы на глазах. Я быстро их утираю… Демьян запускает фильм, мы садимся чуть дальше, чтобы удобно было смотреть.
— Думаю папа не позволил
