Клянусь, я твоя (СИ) - Эндри Полина
На этот раз разговор мне дается легче, хотя внутри меня словно скрутили и выжали, как мокрую простыню.
Она молчит. Долго и проникновенно, и я ловлю себя на мысли, что мне страх как хочется узнать, что творится у нее в голове.
– Мама, я прошу тебя, – тихо произношу я. Моя маска окончательно пала, пробивая брешь в моем голосе. – Прошу, дай мне увидеться с ним.
– Нет.
Сухо, категорично.
Я чувствую, как к горлу подкатывает ком слез.
– Это твое последнее слово?
– Да, Кимберли.
Я смотрю, как она поворачивается спиной, тонко нарезая хлеб, смотрю сквозь толстую пелену слез, и понимаю, что сегодня мой мир окончательно упал. Мама, моя мама, которая вселила в меня последнюю надежду, теперь безжалостно разбила ее вдребезги.
– Что ж, – я едва узнаю свой замерзший голос. – Тогда я хочу, чтобы ко мне пришла Элайна. Пожалуйста, мама. Вы не можете забрать у меня еще и подругу, – мои губы разъезжаются в холодной, почти маниакальной улыбке. – Я не буду пытаться с ним связаться, можешь не переживать.
Мама рассуждает секунду-другую. Затем выдыхает.
- Ну хорошо, Кимберли. Она как раз названивала с самого утра, хотела услышать тебя. Я перезвоню ей и скажу, чтобы она пришла навестить тебя. Но перед тем, как вы увидитесь, она оставит мне свой телефон, – говорит мама, сделав небольшую паузу. Голос ее понижается. – Я хочу, чтобы ты поняла. Он не тот человек. Пойми, Кимберли, так будет лучше для вас обоих. Что он тебе даст? А у Стэна есть все, что тебе нужно. Когда-то ты нас с папой поймешь и поймешь, что мы были правы.
Дальнейшие слова я воспринимаю как размытое пятно перед глазами. Мама меня не услышала. И я понимаю, что это упала капля, которая стала последней и решающей в чаше моего душевного состояния, переполняя и изливая через края ее содержимое.
52
Элайна негромко присвистывает, оглядывая мою комнату.
- Боже, да твои родители реально не шутили, - она подходит к окну и выглядывает вниз.Да, знаю, подруга, здесь наши мысли сходятся.Она прикладывает руку к груди, создавая видимость приглушения звука своего скачущего галопом сердца, коротко качает головой и поворачивается, глядя на меня. - Ладно, что ты собираешься делать?
И я даю самый честный ответ, который только может существовать в этой ситуации.
- Не знаю, Эл, - я жму плечами. - Я пока не представляю, что можно вообще сделать.
- Хочешь подскажу?
Ее глаза сверкают подобно неогранённому алмазу, на губах появляется лисья улыбка, и, пока мало что понимая, я перевожу взгляд вниз, видя как блеснув металлом из бокового кармана сумки, ее пальцы вытягивают что-то. Мне понадобилось пару секунд, чтобы понять.
- Телефон, - осознаю я. У меня перехватывает дух. - Но разве ты не оставила его моей маме, прежде чем подняться ко мне? Погоди... - тут меня осеняет. - Это же твой старый телефон. Ты еще хотела продать его, но покупатель вернул его спустя три дня, сказав, что цена не совсем отвечает качеству, - как в толстой прострации проговариваю я, кажется только теперь в полной мере выйдя из нее.
На моём лице читается полная растерянность. Ещё ярче - надежда.
- Но как ты догадалась?
- Мне позвонил Кейн.
Она отвечает так просто, словно это было что-то вроде "Эй, твой парень звонит мне каждый день и мы болтаем с ним по два часа обо всем на свете".
Я обессиленно опускаю плечи.
- Ладно, теперь у меня вопросов ещё больше.
Элайна коротко смеётся, бросает сумку на кровать и подходит ко мне, взяв меня за руку.
- Помнишь как-то раз твоя мама забрала у тебя телефон и ты пришла в школу расстроенная? Вы еще тогда поссорились из-за того, что ты не хочешь общаться со Стэном, - взгляд ее улыбается и при этом полон мягкого понимания.
Я хоть и сбитая с толку, киваю, хорошо вспоминая тот день, когда я единственный раз попросила у Элайны телефон, чтобы связаться с Кейном. Похоже, я начинаю понимать, к чему она клонит. Видимо номер Элайны сохранился в его журнале звонков, тем более, что это было не так уж давно.
- Вчера Кейн позвонил мне и поверхностно рассказал о вашей... Ситуации. Он хочет поговорить с тобой.
Едва она шевелит рукой вверх, я без всякого терпения выхватываю у нее телефон и судорожно нажимаю цифры, выбитые в моей памяти наизусть.
- Да, конечно, не за что, обращайся, - язвит Элайна, только голос ее звучит, словно из-под скафандра. - Я тогда выйду на пару минут в уборную, а вы тут общайтесь.
Я слышу длинные гудки в телефоне, на какой-то момент они становятся единственным звуковым фоном в комнате, и чувствую, что мое сердце стучит громче, чем дедушкины часы. Проходит целая вечность, целая жизнь в ожидании, и гудки наконец обрываются.
- Алло, -втрубке раздается его голос.
Всё вокруг стопнулось. И мое сердце тоже. Я закусываю губу до боли и чувствую, как глаза наливаются слезами. Мне хочется закричать от радости, выплеснуть эмоции и эйфорию, бегущую по жилам, но я сдерживаю порыв.
- Это я, - мой тихий выдох.
Молчание. Долгое. Я перестаю дышать в прямом и переносном смысле.
- Кимберли, - выдыхает Кейн с явным облегчением. Я начинаю вновь дышать и не могу контролировать горькую улыбку, ползущую по губам. - Как ты? Они ничего тебе не сделали? Они... Не трогали тебя?
- Нет. Боже, все хорошо, - говорю я сквозь слёзы и понимаю, что я правда не лгу, потому что услышать его голос - это всё, что нужно, чтобы снова почувствовать себя хорошо. - Кейн, я люблю тебя.
- И я тебя, - тихо отзывается он.
Но несмотря на ласковый, полный любви тон, шестым чувством я ощущаю липкое, вязкое напряжение, повисшее в воздухе. Каким-то образом я сразу понимаю, кого или чего оно касается.
- Что с Оливией? - с тревогой озвучиваю я. - Кейн, скажи мне, где она?
- Ким. Ким, постой. Я не могу тебе сказать.
Мое тело застывает, потому что такой ответ для меня совсем неожиданный.
- Не можешь? Что значит не можешь? У тебя проблемы? - скороговоркой выпаливаю, пока не понимаю, что чувствую что-то действительно нехорошее. - Кейн... Что происходит?
- Ким, - как-то грустно говорит он и я удивляюсь, как же я сразу этого не услышала. - Помнишь, о чем я тебе говорил месяц назад?
Я пока смутно понимаю, что он имеет в виду, мои мысли путаются и гудят роем пчел в тесной черепной коробке.
- Только ты и я. Вдвоем. Против целого мира.
Я замираю. Губы трогает до боли трогательная улыбка и с них срывается одно единственное слово:
- Помню.
- Ким, послушай...
Дверь комнаты внезапно рывком открывается. Я опускаю телефон вниз и стрелой прокручиваюсь вокруг своей оси, пряча его за бедром. Успеваю нажать на отбой. И не зря. На пороге мама.
Задержав ладонь на ручке двери, она пристально оглядывает комнату. В конце ее глаза останавливаются на мне.
- У вас тут всё хорошо? - с подозрением спрашивает мама. - Я слышала, ты с кем-то говорила. Но Элайна вышла в уборную, я только что ее видела.
- Да это я сама с собой, - мои зубы почти что скрипят в неестественной улыбке. - Видишь ли, мама, ваш домашний арест никак не положительно влияет на мою психику. Ещё немного, и у меня в самом деле появятся воображаемые друзья.
Мама поджимает губы, красноречиво давая понять, что разговор на этом не закончен, и мы вернёмся к нему позже.Желательно, когда уйдет Элайна.
- Ладно. Если что, я внизу, - холодно сообщает мама, закрыв за собой дверь.
А я смотрю в коричневую дубовую древесину и вижу, как она медленно расплавляется перед моими глазами, заменяясь на окутанное белесой дымкой воспоминание.
– Мы можем убежать от них, – ласковый голос волнительно вспенивает память. Кейн и не думает смеяться. – От всего мира. Вдвоем. Только ты и я.
Пронзительный взгляд решительно раскачивается, как море перед штормом. Углы моих губ медленно опускаются и невольно нежная кожа щек вспыхивает горячим румянцем. Не шутит же. Запястье начинает печь там, где он сжимает его, и обвязанная цепями душа рвется к нему, как дикий зверь из клетки. Мое сердце бьется ему навстречу.
