Моя чужая. (Не)вернуть любовь (СИ) - Орфей Диана

— Ну что, поздравляю, — ржет в трубку, едва успеваю ему набрать. — Ты станешь папой.

Останавливаюсь, пытаясь переварить услышанное, а по спине холодный пот градом.

Нет! Я всегда использовал защиту, следил за этим внимательно!

А в ушах гул начинает нарастать. Горло пересыхает, язык еле шевелится, но заставляю себя прохрипеть:

— Какой срок?

И Март, конечно, сообщает.

Глава 23

Демьян какой-то странный.

Весь день наблюдаю его крайне задумчивую физиономию и ловлю растерянные взгляды.

От этого почему-то не по себе. Неужели Оболенский опять названивал? Но Демьян держал меня в курсе всех планов, и, в свою очередь, наша фирма аккуратно рассыпала хлебные крошки, уводившие Оболенского в сторону.

— Как же они задолбали, — шипит Витко, зло щелкая мышкой. — Нас топят, Елена Николаевна! Ей богу топят. Какой-то хрен подался на тендер и теперь в затылок дышит. Условия вкусные ставит, конкурентов окучивает… Такое чувство, что перебьет ставки. А нам нельзя уступать!

Сверкает глазами, пыхтит, как чайник, но, стыдно признать, меня сейчас другое интересует.

— Скидку дать можем? — брякаю, лишь бы сказать что-нибудь.

— Да мы и так все на скидках! Помилуйте, за еду работаем.

— У нас ведь есть заказы…

— Нужны новые! Конкуренты, как грибы после дождя растут, кризисы один за одним…

Витко распинается, а я слушаю краем уха. Что же там у Ястребовского случилось? Или вечерние сырники такой эффект возымели? Ну а что? Тем летом Демьян буквально у меня жил. Завтраки-обеды-ужины — все по расписанию. Мне нравилось хлопотать у плиты. Особенно, когда вдруг Демьян прижимал собой к кухонной столешнице и…

От жара, бросившегося в лицо, краснею так, что слезы на глазах выступают.

— Простите, мне надо выйти, — вскакиваю на ноги и быстрым шагом направляюсь в коридор.

Мне срочно нужна уборная — сунуть голову под холодную воду. Сколько можно за прошлое цепляться? Я не хочу! Но разве память спрашивает?

Моя жизнь была настолько тесно переплетена с Ястребовским, что этот просто ненормально! Теперь то я понимаю — нельзя отдавать себя без остатка. Особенно тем, кому плевать.

Заворачиваю за угол и слышу томное:

— Да-а-а, милый… Как скажешь…

За одной из колонн, около окна, стоит девушка. Я вижу часть ее тела.

— Мы же встретимся сегодня? — мурлычет нежно, и до меня, наконец, доходит.

Валентина!

Вот только, что она здесь делает?

Шагаю вперед, специально обозначая свое присутствие. Девушка выглядывает из-за колонны и тихо ойкает, торопливо пряча телефон.

— Е-елена Николаевна, — тянет, спотыкаясь на каждой букве. — Как неожиданно…

Удивленно выгибаю бровь. Напугала ее, что ли?

— С кем болтаешь? — интересуюсь, чтобы разрядить обстановку.

Но Валя бледнеет еще больше.

— Да так, знакомый, — и краснеет.

Понятно. Личная жизнь кипит… Ну что ж, девушка молодая, может себе позволить.

— А здесь что делаешь?

— Так это… — тушуется и смотрит в пол. — Обсудить с вами отпуск хотела.

Вот как? График еще несколько месяцев назад согласован, изменять его не буду. Может это жестоко, но любимчиков на рабочем месте быть не должно. Но и тут Валентине удается меня удивить.

— Можно отказаться? — выдает неожиданно.

Отказаться от отпуска? Однако…

— Путевка сорвалась, — объясняет торопливо. — Я сначала расстроилась, а потом думаю — возьму компенсацию. И денег побольше будет. Для ремонта.

Ну… ладно. Странно только, что Валя с этим ко мне направилась. В отделе кадров на такое быстро добро дают.

— Хорошо. Скажешь, что я разрешила.

— Спасибо, Елена Николаевна, — расцветает Валя и торопливо идет прочь.

А у меня почему-то тягостное ощущение от разговора. И вроде бы все ладно, но… Опять это дурацкое «но».

Встряхиваюсь и направляюсь вслед исчезнувшей девушки. Куда я там шла? В уборную? Ну вот и…

— Черт! — шиплю, замечая в зоне отдыха знакомую фигуру.

Ястребовский развалился на диванчике со своим неизменным ноутбуком. Пальцы порхали над клавиатурой легко и быстро, как будто исполняли симфонию. Сосредоточенный весь такой, собранный… От того взъерошенного безалаберного мальчишки почти ничего не осталось. А сейчас так и вовсе на его лице застыло такое выражение… Сглатываю, стараясь ускользнуть незаметно.

Но сегодня не мой день.

Демьян поднимает голову и мгновенно расцветает мягкой полу улыбкой. От этого по всему телу пробегает дрожь. Тревога напополам с удивлением и смущением. Зачем это? И вообще — пусть других очаровывает.

— Привет…

Произносит одними губами и кивает, подзывая к себе.

Надо развернуться и уйти, но вместо этого шагаю вперед.

Боже, какая дура! Часть меня упирается всеми лапами, требует бежать от раздражителя подальше, а вторая шепчет — сколько можно? Оставаться в плену обиды до старости, прекрасно осознавая, что сама не в белом пальто?

И все-таки, мне не нравятся те эмоции, которые будит во мне Ястребовский. Хочу тишины и покоя. Как с Артуром, где каждый день похож на предыдущий. Но мужа больше нет. Есть я и отчаянные попытки сохранить хотя бы немного от нашей семьи.

— Как ноут? — интересуется, когда подхожу достаточно близко.

— Работает, спасибо.

— Тебе спасибо за то, что накормила, — улыбается шире.

Я неловко дергаю плечом. Ну накормила и накормила, что теперь — на счетчик ставить?

— А где ты вообще так готовить научилась?

Вопрос застает врасплох. Демьян совершенно точно ищет повод для беседы. А я вспоминаю окончание вчерашнего вечера.

— Где научилась там уже нет. Но могу прислать твоей жене пару рецептов.

Улыбка моментально исчезает. Не нравится, понимаю. Но я хотя бы пытаюсь быть разумной. Демьян женат, а то, что он про развод говорил — ну так это всего лишь слова.

— Боюсь, тут медицина бессильна, — пытается шутить, а сам при этом морщится. — Вот, посмотри, — щелкает мышкой и поворачивает ноут.

А, та самая программа, которую он мне недавно показывал. И оформлена в подсказанных мною цветах. А ведь так действительно гораздо лучше!

— Шахов одобрил, — хмыкает, явно довольный моей реакцией. — Просит еще парочку подсказок.

— Шахов?

— Мой партнер. Разрабатываю для него несколько интересных штучек в обмен на стартовый капитал, — и, перехватив мой удивленный взгляд, мрачнеет. — Я и так дохрена времени просрал, пытаясь вжиться в неподходящую роль. Хватит.

А у меня озноб по коже. И ассоциации очень… специфические. Я ведь тоже для деректорского кресла не очень подхожу.

Легонько встряхиваю головой. Пусть Ястребовский делает, что хочет. Это меня не касается, а вот насчет программы…

Любопытно, и ничего с этим поделать не могу! А вчерашние уроки по веб-дизайну все до последнего перед глазами.

— Вот тут шрифт не гармонирует, — показываю на экран. — Шапка — слишком воздуха мало, а в центре наоборот — пустота…

Поиск недостатков увлекает. Присаживаюсь рядом, внимательно вглядываясь в экран. Кое-что ужасно, где-то решения весьма оригинальны. Демьян делает пометки в блокноте, хмыкает, задает вопросы, поясняет, чего хотелось бы Шахову… Как они вообще познакомились? Не важно.

Я разбираю по кирпичику чужую работу. Это интересно. Ново и свежо. В себя приводит звонок на мобильный.

Вздрагиваю, выныривая из собственных мыслей.

Витко звонит…

— О господи, — спохватываюсь, понимая, что просидела тут не меньше получаса. — Блин! Да, уже иду, — отвечаю недовольно бурчащему мужчине.

Демьян забирает ноут.

— Извини, что задержал.

Хлоп — и все мои претензии так и остаются вертеться на кончики языка.

— Сама виновата, — выталкиваю вместе с наигранной улыбкой.

Ястребовский усмехается и одаривает таким тягучим взглядом, что я замираю, будто кролик перед удавом.

— Нет, не виновата.

И почему-то кажется, сейчас он говорит совсем о другом. Разворачиваюсь, и спешу обратно в кабинет. Хватит потрясений на сегодня. Мне еще с Ульяной на обследование ехать.