(не)верная (СИ) - Дилин Рин

Седов нырнул руками в разрез, скользнул ладонями по бёдрам и сжал под платьем мои голые ягодицы. Платье немного задралось от его движений и развернулось разрезом вперёд. Юра, не переставая целовать, приподнял, усаживая себе на одну руку, удобно устроился между моих ног и прижал своим телом к стене. Я рефлекторно согнула ноги в коленях и упёрлась каблуками в неё. Закинула руки ему на плечи, зарылась пальцами в его волосы, скользя по голове, сминая и перебирая их.

Бугор в его штанах уткнулся точно мне в ложбинку входа во влагалище. Юра тихо зарычал и принялся жадно покрывать поцелуями мою шею. Его губы сухие, и эта ласка была на грани боли.

- Моя… моя… - шёпотом перемежал он их, опаляя дыханием чувствительную кожу.

Желание горячей волной окатило меня, я откинула голову назад, открывая ему больший простор для действий. Потёрлась уже влажной от возбуждения промежностью о давящий в трусики кол, призывая Юру избавиться от этих тканевых преград.

Он вздохнул, оторвался от моей шеи и посмотрел на меня плывущим от желания взглядом. Чуть отодвинулся, и я вздрогнула, когда его свободная рука нырнула мне между ног, погладила напитавшееся влагой кружево и отодвинула его в сторону. Юрины пальцы мягко заскользили по влажной плоти, обогнули возбуждённый клитор и двинулись исследовать дальше, поглаживая лепестки моих малых губок и погружаясь в горячее сочное влагалище.

Я выгнулась, прикрывая глаза от наслаждения и давя в себе рвущийся наружу стон. И тут же сама двинула бёдрами навстречу в попытке нанизаться на его пальцы глубже. Но он убирал руку, словно играя, скользнул вокруг клитора, заставляя мою щёлку судорожно сжиматься от острых ощущений. Я открыла глаза и возмущённо взглянула на него сверху вниз. Юра пьяно смотрел мне в лицо и ловил мельчайшую реакцию на нём.

В следующий момент он резко ввёл в меня свои пальцы до упора. От внезапности дыхание сбилось, я замерла, чувствуя, как плотно сжала в обхвате его пальцы своей плотью. Мы смотрели зрачки в зрачки, и Юра пил меня до темноты в глазах. Его губы дрогнули в улыбке, он погладил внутри стеночку моего влагалища, и спазм медленно отпустил: мышцы расслабились, и я вновь задышала, жадно хватая воздух. Он мягко выскользнул из меня, полностью вынимая пальцы. Но не успела я сделать и пару глотков, как Юра вновь резко вставил их обратно, и всё повторилось.

С каждым разом он делал это всё быстрее и быстрее, моё тело стало скручиваться в судороге и дёргаться крупной дрожью. Сознание, накрываемое волнами приближающегося оргазма, поплыло, я не сдержалась и простонала, прикрывая от наслаждения глаза:

- Юра-а…

Он замер, словно окаменел всем телом. Шумно вздохнул, убрал руку и вернул кружево трусиков на место, прикрывая ещё пульсирующую от возбуждения плоть. Я удивлённо посмотрела на него, но Седов избегал встречаться со мной взглядом. Поставил на дрожащие ноги и поправил на мне платье. Я нахмурилась, ожидая объяснений, но Юра прижал меня к себе, уткнув носом в ямочку между ключиц, и стал успокаивающе поглаживать по спине. Совсем как тогда, в кабинете…

Его горячее рваное дыхание упругими волнами шевелило мои волосы на голове, возбуждённый член по-прежнему натягивал ткань брюк и упирался мне в живот. Но Юра остановился. Не захотел идти дальше… опять.

Голодная нервная дрожь накрыла с головой, и меня начало нещадно колотить так, что зубы принялись постукивать. От неудовлетворённого желания хотелось плакать. В отчаянье я сделала ещё одну попытку к близости: крепче прижалась к нему, легонько потёрлась о бугор и подняла лицо вверх, подставляя припухшие губы для поцелуя. Он бросил косой взгляд на них и посмотрел в мои уже увлажнившиеся глаза:

- Нет, Лара, нет… - хрипло прошептал, немного отстраняясь от меня. – Я пьян, Лара, ты тоже… Сейчас я могу не сдержать данного тебе обещания, а завтра… ты будешь сожалеть о содеянном, - но всё же не выдержал и коротко поцеловал меня в губы.

- Не буду, - горячо попыталась заверить его. – Я вообще уже давно плани.. и!..ровала тебя оттили… билли… оттили-вилли… вот блин… - выругалась я, когда поняла, что язык стал заплетаться, и правда, как у пьяной.

В самый неподходящий момент всё, что я выпила сегодня, разом попыталось нахлобучить меня. Плюсом к этому шла дурманящая близость Седова.

- Вот видишь, - бархатно рассмеялся он, снова прижимая мою голову к своей груди, целуя и поглаживая по волосам. – А говоришь, не пьяная…

От этого мурашки побежали по всему телу, и дрожь принялась бить меня ещё сильнее, так, что зубы заклацали вполне слышимо. Седов бросил взгляд на приоткрытую дверь запасного выхода, из-за которой ощутимо тянуло прохладой, достал из внутреннего кармана пиджака телефон и набрал чей-то номер.

- Николай, подгони машину к входу,- коротко приказал и нажал отбой. – Пойдём, Лара, ты замёрзла. Водитель отвезёт тебя домой.

Юра приобнял меня одной рукой, придерживая другой, прикрыл пиджаком заметно выпирающий бугор на штанах, и мы пошли на выход из закутка. Злополучного, несчастливого закутка, эх…

«У тебя не будет второго шанса!» - отчаянно взвыла во мне самка питекантропа и с горя стала драть на голове волосы.

Я принялась спешно придумывать причину, чтобы остаться с ним и продолжить начатое. Мысли метались в кружащейся голове, и ничего путного не придумывалось. Вот хоть убейся!

Мы вышли на улицу, где уже ждал знакомый мне чёрный автомобиль. Подошли к машине, и Юра распахнул передо мной заднюю дверцу. Я умоляюще заглянула ему в глаза: как мне ещё просить тебя?

Взгляд Седова потемнел, стал густым и тягучим.

- Езжайте, Лара. Утро вечера мудренее. Завтра вы проснётесь, и всё станет как прежде.

Я смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Мои губы предательски дрожали от обиды: меня отвергли. Опять.

- Езжайте, ну? – хрипло произнёс он и быстро поцеловал меня в губы. – Пока мы оба не наделали глупостей.

Вздохнув, я сдалась и села в машину. Седов аккуратно закрыл дверцу. Подошёл к водителю и наклонился к его открытому окну:

- Николай, отвезёшь девушку домой. Прямо до подъезда, понял? Лара, вы где живёте?

Я послушно глухим голосом назвала адрес.

Юра хлопнул ладонью по крыше, отошёл, и автомобиль тронулся, унося меня от него прочь. Я устало откинулась на сиденье, до боли в пальцах сжимая свою сумочку: вот и всё.

- Лариса, Юрий Николаевич женат, - внезапно заговорил водитель, и я увидела, что он смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Пожалуйста, не надо с Софией Сергеевной так поступать. Оставьте Юру в покое.

Он замолчал, ожидая реакции. А у меня в душе начала просыпаться ядовитая злость. Я зыркнула на Николая в зеркало и молча отвернулась.

«А почему бы Юре не оставить меня в покое? Почему бы ему не дать мне сразу увольнение, когда я его об этом попросила? Что вы лезете-то не в своё дело?»

Водитель не дождался от меня реакции, нахмурился и продолжил:

- У его жены очень тяжёлая судьба. Она этого не заслужила. Слышите, Лариса? Отступитесь… найдите себе другого мужчину. Вы красивая женщина, для вас это не составит труда. Оставьте эту семью в покое. Слышите, Лариса?

Я снова зло посмотрела через зеркало ему в глаза, продолжая упрямо молчать.

А вот интересно, когда Славичек себе Зайчиху завёл, нашёлся ли хоть один добрый человек, хоть кто-нибудь, кто ей бы тоже сказал: «Оставь эту семью в покое». Нет?

Но именно я почему-то всегда должна быть всепонимающей и всепрощающей. Хотя моя-то судьба как раз-таки никого и не волнует.

Вот так просто: «найди себе другого». А может быть, мне не надо другого? Может быть, мне нужен именно он, потому что - чёрт бы его побрал! – именно он не выходит у меня из головы!

Другого… в смысле, можно тоже женатого, но только не этого? А в чём разница между ним и другим семейным мужчиной? В конце концов, я его не собиралась из семьи уводить.

Хорошо, я отступлюсь. Найдется другая. Которая не как я и не упустит такой возможности. И вот ей-то будет совершенно плевать, кто такая София Сергеевна и какая там у неё рана. А просто возьмёт и развалит всё. Как Зайчиха.