Мажор по соседству. Сердце на куски - Даша Коэн
А там...отвал башки!
Ляля...и вся такая, как я о ней и мечтал. Растрёпанная, губки припухли со сна, в коротенькой пижамке, сквозь которую я всю ее вижу. И зрачки резко расширяются, когда она видит, кто именно стоит на ее пороге. Дыхание сбивается и венка на нежной шее начинает биться в припадке от моей близости.
М-м-м...
Именно тогда я и подписал ей смертный приговор. Всё детка, ненавидеть друг друга теперь будем с максимально близкого расстояния.
Да!
Конечно, она пошла за мной. И, конечно, даже не додумалась накинуть на себя хоть какой-то маломальский халатик, чтобы прикрыться. А может она нарочно этого не сделала, нагибаясь в позу бегущего оленя прямо перед моей поплывшей мордой в одних коротеньких шортиках.
Опустим то, что я там увидел и чего себе навоображал. Потому что, если я начну в красках вам все описывать, то мы далеко и надолго уйдем в рейтинг восемнадцать плюс. Хватит и того, что я вам скажу про свое тогдашнее состояние.
Если по существу? Я чуть не сдох! Нет, реально! Я не слышал ровным счетом ничего, что она мне там выговаривала, отвечал на абсолютном автопилоте и только и делал, что мысленно сдирал с ее умопомрачительного тела чертовую пижаму.
На кой она нам, если насос за ребрами почти с цепи сорвался, а низ живота налился такой тяжестью, что в пору грецкие орехи колоть?
М-да...
Смотрел на нее и полыхал, понимая, что я хочу ее, как никого и никогда. С первой встречи вот как вставило меня, так до сих пор и не отпустило. Кровь исчезла из моих вен, ее заменил жидкий огонь. Лава. В черепной коробке неистово отыгрывал похоронный марш по моим временно утраченным мозгам тараканий оркестр, а на кончиках пальцев почти заискрилось статическое электричество, так мне захотелось прикоснуться к этой белобрысой ведьме.
И вот вроде уже и Куки «откачали», а она сидит и откровенно делает вид, что не понимает моих красноречивых взглядов. А потом и вовсе решила, что ей пора домой.
Детка, тебе пора под меня и на меня. И никак иначе!
Но прыткая, решила побегать и тем самым еще больше воспламенить моё воспаленное сознание. Получилось! Зажал ее у самой двери в прихожей и чуть не сдох, приказывая самому себе не гнать коней и в первый наш раз сделать все красиво.
Вдохнул полной грудью и чуть сразу не отлетел в нирвану. Она пахла долбанным раем – тонкий цветочный аромат, замешанный на каких-то сладеньких ягодах, облитых солнечным светом и ее теплом. Да, я его чувствовал. Притиснул ее своим телом и всю ее словно попробовал на вкус. Вот только это была жалкая демоверсия, а я хотел получить все и сразу, обожравшись до тошноты.
И почти сделал это. Почти набросился на ее губы. Такие сочные и такие манящие.
А потом мой лучший друг взял и форменно мне все обосрал. Я его после такой адской подставы чуть не прибил. А он только ржет и на пах мне тычет, словно спятившая трехлетка, а не взрослый пацан.
— У-у, Сечин, срочно доставай флейту, буду дудеть, авось поможет усмирить твою змею.
—Пошел в жопу! — прямоходом иду в душ, чтобы там, как есть – прямо в одежде встать под ледяные капли.
Двадцать минут стою и дубею, уже и зубы начинают стучат, а все без толку.
— Ну ты и мудак, Баринов, — ору я, но тот только отмахивается от меня.
— Завтра свою ведьму дожмешь, — и я киваю.
Не только дожму, а выжму до такой степени, что в астрал выпадет. Неделю ее из своей квартиры не выпущу, пока за все злодеяния с ней не поквитаюсь. А потом скажу «спасибо» и на выход.
Потому что еще ни одна девчонка мне мозги так не морочила как эта. Пусть тоже малость припухнет от «хочу, но нельзя» для разнообразия.
А она еще и дразнить меня удумала на следующий день. Меня! И так слетевшего с катушек от ее близости, запаха и охренительного тела, до которого я почти дорвался. На пляж поехала. В купальник обрядилась. А я чуть весь телефон слюной не закапал, пока ее в мини бикини полировал. Мать моя женщина!
Ляля Зарецкая была вау! У меня всё. Нечего добавить.
Поэтому, конечно же, я весь вечер ее, словно обжабанный сталкер караулил у парадной. Весь извелся и истомился. Словно Скрудж Макдак на детской площадке вокруг качели дорожку протоптал. А ее все нет и нет. Уже собирался вызванивать заразу и тут нате!
Не идет, а пишет.
Сарафан коротенький и опять без белья.
Ой, дурында! Ой, че творит! Я же ее сейчас просто сожру без предварительной термической обработки и всё! Ори, не ори – у меня ум за разум зашел.
За ней кинулся, в лифт влетел, какую-то сущую чепуху пробормотал, а потом просто взял и сделал то, что так сильно хотел.
Да! Я впечатался в ее рот. Нагло. По-взрослому. Проталкивая свой язык внутрь ее жара и дурея от ее сладости.
Сердце на куски! Мозги всмятку!
А-е! И стоны заполняют кабинку лифта. Мой торжествующий. Её – вяло протестующий.
Толкаюсь в ее глубину. Толкаюсь и в нее тоже, руками чуть прихватывая под задницу и притискивая к себе максимально близко желанное тело. Задираю подол сарафана вверх и оглаживаю ладонями идеальные гладкие ягодицы. Дотрагиваться до трусиков форменно опасаюсь, потому как рискую прямо в лифте разложить ее по всем канонам жанра.
Нет, милая моя, полная прожарка будет только на моих простынях. Ну... или на первой попавшейся горизонтальной поверхности, но на моей территории. Хотя, кого я обманываю? Мне сейчас и вертикаль сгодится.
Прикусываю ее нижнюю губу и рычу:
— Отвечай мне!
— Но...
— Давай, ветеринар. Вылечи уже меня...
— Я же... ох!
Спускаюсь к шее, веду языком по бьющейся в агонии венке. Прикусываю мочку и полностью облизываю ее ушко, пока она не вздрагивает, генерируя всем телом полчище мурашек. А вслед за ней выдаю двойную дозу и до ее легкого писка стискиваю в руках свою жертву.
Да! Ну охрененно же просто!
Теперь только вперед и никуда не сворачивать, пока мы оба не задохнемся от нашей «ненависти», а потом сойдем с ума окончательно выменяв ее на эйфорию.
Створки лифта за моей спиной разъезжаются, но вместо того, чтобы тащить мою Ляльку в свою постель я
