Зверь. Мое наваждение - Лана Легкая
– Нет.
– Тогда заходи. Твоему брату нужно постельное белье, а нам – поговорить без свидетелей.
Глава 19. Зверев Марк
– Ты меня боишься?
– Нет, – Есения отвечает, не раздумывая.
Язык тела говорит об обратном. Боится.
– Тогда заходи. Твоему брату нужно постельное белье, а нам – поговорить без свидетелей.
Девушка смотрит на меня внимательно, видимо, пытается найти во взгляде ложь.
– Ладно, – соглашается и входит в спальню.
Я щелкаю выключателем – щурится, смотрит по сторонам.
– Там ванная и туалет, – показываю на дверь в углу. – Здесь должно быть постельное белье. Можешь взять для Егора.
Есения понимает мои слова как инструкцию к действию. Идет к шкафу, распахивает створки.
– Позже, – я перехватываю кисть девушки. – Вначале поговорим.
– Ой, – вскрикивает она сдавленно, и я тут же разжимаю пальцы. На руках вокруг запястий фиолетовые отметины.
– Извини. Ссадины бы обработать.
Злость закипает с новой силой. Воспоминания, как та мелкая тварина выкручивает Есе руки и с блаженной рожей наблюдает, вновь бьют по затылку жаром. Зря я остановил Сагиняна, надо было позволить его ребятам угандошить суку.
– Ерунда, – она отвечает и боязливыми движениями заправляет волосы за уши. – Давай поговорим.
Я иду к кровати, сажусь и жду, когда Есения последует моему примеру. Не знаю как она, а я за сегодня устал смертельно.
– Что ты хочешь знать? – спрашивает она, присаживаясь на самый край. Спину держит прямо, взгляд не отводит – пытается доказать, что справится сама. И она справится. Вытащит брата, но какой ценой?..
– Все, – отвечаю я, прерывая свои размышления. – Начни с того, что от тебя хотел Лысков.
Фамилию бывшего Есении я запомнил на отлично после угона тачки из сервиса, как и другие личные данные.
– Он просил денег.
– У тебя? – уточняю я, не скрывая удивления. – Уверен, он знал, что денег у тебя нет.
– Знал, – подтверждает девушка.
– Тогда зачем?
– Просил занять… у тебя, – договаривает почти шепотом.
Ну, сука! Просто взял и попросил свою женщину лечь под другого мужика. Блядь, да это в голове не укладывается…
– Так, – произношу я хрипло. Откашливаюсь.
– Я отказалась.
– Понял, – произнес я на автомате. – А что делали в вашей квартире те алкаши?
– Это квартиранты, – пояснила она, утыкаясь взглядом в угол спальни.
– Ты сдала комнату? А никого более адекватного не могла найти?! – я срываюсь.
– Это не я! – отвечает мне грубо. – Понятно? – вскидывает голову, и я затыкаюсь. В ее глазах слезы. Она моргает, смотря на меня, и крупные капли скатываются по щекам. – Нас тетка пытается выжить, – быстро стирает ладонями влагу. – Я отписала родному брату отца половину, когда вступила в наследство. Мне нужны были деньги. Дядя Вова занял. Они с теткой обещали, что я смогу вернуть свою часть, когда отдам долг.
– И ты поверила?
– А что мне еще оставалось делать? Кому еще я могла верить? Мне казалось, что я поступаю правильно. Дядя Вова родной брат папы. Ближе него у нас никого нет, – старается оправдаться.
– Ну все, тише.
Я ловлю себя на мысли, что хочу обнять девушку. Без всякого сексуального подтекста. Просто обнять и подождать, пока она успокоится.
– Зачем тебе это? Зачем тебе наши проблемы? – спрашивает она.
Я не могу ответить на этот вопрос себе. Просто не знаю, что сказать. Есения не отпускала меня с самой первой встречи. Даже Сизов заметил, что я слегка тронулся. А сцена в квартире подтолкнула к действиям. Я не смог ее оставить там. В груди жгло, а в висках пульсировало от мысли, что я уйду и все повторится.
– Я могу вам помочь.
Девушка молчит, раздумывает.
– Спасибо. Я все отдам, – говорит она. – Обещаю.
– Хватит! – прерываю ее и порывисто поднимаюсь на ноги. – Ты еще предложи подписать очередную закладную или дарственную.
– У меня больше ничего нет.
– Ты серьезно? – спрашиваю я раздраженно. Вижу, что серьезно. Хочется хорошенько выругаться. – Я у тебя не прошу ничего взамен.
– Это пока, – говорит она несмело.
– Ложись спать, Есения, – произношу я, едва сдерживая себя. – Просто ложись спать.
– Я отнесу Егору белье? – спрашивает настороженно.
– Тебе не нужно спрашивать для этого разрешения.
Ее покорность доводит меня до бешенства. Наверное, из-за того, что она не наигранная, а настоящая. И эту мягкость принимают за слабость. Пользуются. Как пользовался бывший Есении или ее тетка с мужем.
Этот мир ее сожрет. Просто сожрет. Не оставит ничего. Сломает. Почти сломал – я вспомнил обстоятельства нашей встречи.
– Спокойной ночи, – роняю на выходе из комнаты и спускаюсь в кухню.
В животе с одиннадцати утра не было ничего существеннее кофе. Дверь оставляю открытой. Есения спускается вслед за мной, идет в кабинет к брату, словно тень. Бесшумно и быстро. Ей не комфортно. И я ее понимаю. Помню, как впервые попал в дом родителей Сизова. Мне он показался музеем, в котором дышать-то можно через раз. Мне до Сизовых, конечно, далеко, но то, что я сегодня видел, условия в каких Есения жила с братом… Так определенно жить нельзя. Алкашей можно выгнать хоть сейчас, правда, тетка приведет других. Из разговора я понял, что баба там беспринципная и придется пободаться. Но решить проблему с бывшим Есении можно хоть завтра.
Пока микроволновка разогревает ужин, я набираю номер хорошего товарища.
– Валер, извини, что поздно, но я по делу.
– Если звонишь ночью, Зверь, значит, что-то серьезное.
Я слышу недовольный женский голос.
– Супруге привет.
– Она ему будет не рада. Так что хотел?
– Попросить об услуге, – я закрываю дверь кухни и продолжаю говорить вполголоса. – С утра привези мне одного мудилу. Поговорить очень нужно.
– Без проблем, – отзывается Валера. – Жду всю инфу сообщением.
* * *
Поспать удалось пару часов. Еще до рассвета я вышел из дома. Валера отзвонился и доложил, что ждет меня на месте.
По свободным дорогам я домчался минут за тридцать. Снизил скорость перед въездом на промышленную территорию, оставил автомобиль рядом с тачками товарища и его ребят и, пока шел к нужному ангару, подкурил сигарету.
Я взялся за металлическую ручку двери, отбросил окурок в сторону. Адреналин выстрелил в кровь. Давно я не ощущал подобного, когда в голове гудит от перевозбуждения и каменеют мышцы.
Иду на разговоры и хохот.
– Он? – Валера бьет по ножке стула, на котором сидит бывший Есении.
– Он, – отвечаю я и ускоряю шаг. Не сдерживаю себя. С размаха наношу
