Осколки - Юлия Резник
Может, именно это её так обесточивало? Вон ведь, проснулась только, а уже устала. Решив, что так дело не пойдёт, Агата сходила в душ. Точнее, в ванную. В квартире бабули современного душа не было. Только антикварная неподъёмная ванна на ножках в виде лап. Агата в который раз подумала, что ей пора возвращаться к себе, но здесь она будто чувствовала себя ближе к Елизавете Павловне. Здесь ей казалось, что та ей помогает. И с фондом, и вообще. Ближе бабушки у Агаты человека не было. Хотя Елизавета Павловна мало соответствовала общепринятому пониманию того, какой идеальная бабушка должна быть. Она не пекла пирогов, не вязала шалей и не заседала с подружками-пенсионерками на скамейке у подъезда. Она вообще не сидела на пенсии. Деятельная и бодрая, с острым как бритва умом и огромной волей к жизни, бабуля была осью, вокруг которой вращались десятки, а может, и сотни самых разных человеческих судеб. Когда бабуля ушла, этой осью для них попыталась стать Агата. Но, видно, что-то у неё не вышло. Вон, даже мать с отцом сошли с орбиты, а перед ними куча других людей: приятелей, друзей и просто хороших знакомых. Хотя справедливости ради стоит отметить, что, вероятно, дело было вовсе не в ней. А в том, что Агате, считай, в одиночку приходилось противостоять надвигающейся на них катастрофе. Чёрной дыре, перед которой у неё практически не было шансов. Потому что даже свет не мог из этой чёрной дыры выбраться. Даже свет…
Тем большим искушением для неё становился Стужин и всё, что он предлагал.
Агата зажмурилась. Прижала к губам пальцы. Как он её целовал! Как он ей чисто по-бабьи нравился! Даже своим напором, в котором ей виделся человек, который сам себя сделал. Вообще так получилось, что чем старше она становилась, тем меньше у неё оставалось друзей. Дети из круга, в котором Агате приходилось общаться, имели странную, не находящую в ней понимания особенность думать, что им кто-то что-то должен, и воспринимать всё как данность. Вроде как «если у меня успешные родители, деды и прадеды, то и я сам немало стою». Эта установка была настолько плотно встроена в их жизненный код, что Агата среди них чувствовала себя инопланетянкой. У неё даже мысли не было примерять на себя заслуги предков. Конечно, Королёв был хорош, кто ж спорит. Но где наши Илоны Маски?
Агата закрутила кран и пошла одеваться. У гардероба провела чуть больше времени, чем планировала. Их встреча с Ильей была маловероятной, но… Но! Если они всё-таки пересекутся, ей не хотелось ударить в грязь лицом. Ещё дольше сушила волосы, пока те не легли на спину тяжёлыми волнами. Подкрасилась.
— Ух ты! У тебя что, встреча со спонсорами? — удивилась Марина, столкнувшись с Агатой у бухгалтерии.
— Нет.
— Свидание? Для какого счастливчика ты так прихорошилась?
— Ай, ну тебя! — отшутилась Агата, подняла взгляд и будто с разбегу натолкнулась на Стужина. Он здесь! Тоже, кажется, принарядился. Хватай, он твой! И тут же другая мысль, от которой холод размашисто лизнул душу: мой, ненадолго, но всё же… мой? А раз так, уж не глупость ли его отталкивать? Вероятность, что завтра может не быть, что их «завтра» будет погребено под облаком радиационного пепла, никогда ещё, пожалуй, не была настолько высокой. Конечно, это полный сюрреализм. Но может, в этом сюрреалистическом сюжете они и найдут своё место?
— Привет.
— Привет.
Вот бы ещё Марина не смотрела на них с таким интересом!
— Это Марина, наш главбух.
— Хм… Вот как? Тогда я, должно быть, к вам.
— К Марине? — изумилась Агата, почувствовав странное детское желание затопать ногами.
— По поводу пожертвования, — улыбнулся Стужин краешком губ.
— Это совершенно не обязательно! — возмутилась Агата. Неужели он не понимал, что она не ради пожертвования взялась за Ксюшу? От обиды слёзы навернулись на глаза. А вслед за ними и недоумение — какого чёрта её так колбасит? Уж не ПМС ли?
— В смысле — не обязательно? А за дидактические материалы чем вы собрались платить, Агата Отаровна? Ну-ка, пойдёмте, молодой человек! Сейчас всё в лучшем виде оформим, — и Марина лихо умыкнула Стужина за собой.
Ну и чёрт с ним! Пусть платит, если есть возможность. Но всё равно неприятно. Кошки на душе скребут. Будто она для себя лично что-то у него выторговала. Агата обошла студии — не с целью удостовериться, что там полный порядок, а лишь для того, чтобы успокоить себя этой статичностью. Заглянула и к малышам, тут же выхватывая из сбившейся в кучку ребятни светленькую макушку Ксюши.
— Как дела у новенькой?
— Пока приглядываемся. Она требует какой-то фотоаппарат и не идёт на контакт, но дело поправимо.
— А, это она, наверное, о моём «Кэноне» говорит. Я ей вчера показывала, — Агата подошла к девочке. Вообще она с большим трепетом относилась к каждому подопечному центра. Истории многих ей были известны, она знала, с чего они начинали и к чему пришли благодаря совместной работе. Но Ксюша… почему-то эта малышка будила в ней совершенно особенные чувства.
— Привет, Ксюша. Алёна сказала, что ты просишь поиграть мой фотоаппарат?
— Фотоаппарат.
Для ребёнка трёх лет, да ещё и с таким диагнозом, Ксюша говорила на удивление чётко.
— Я не сильно помешаю, если заберу её на некоторое время? — для порядка поинтересовалась Агата у воспитателя.
— Нет. — Если Алёна и удивилась тому, что она вмешалась (обычно такое не практиковалось), то виду не подала.
Держась за руки, Агата с Ксюшей прошли по коридору. Девочка оставалась довольно безучастной, но к этому Агата давно привыкла.
— Вот. Ты хочешь посмотреть фото или самой кого-нибудь сфотографировать? Такая камера для тебя тяжеловата. Может, твоему папе стоит присмотреть что-то поменьше, как думаешь? Есть очень милые фотоаппараты для красивых маленьких девочек вроде тебя.
Будто её не слыша, Ксюша опустилась на пол и, забрав камеру из рук Агаты, положила ту у своих ног. Нажала на кнопку, экран зажегся. Ксюша принялась листать фотографии, сосредоточенно
