В облаках - Маргарита Ардо
Я растерянно оглянулась на Артёма. Тот тоже был растерян, словно ему ударили под дых. Но это было заметно лишь мгновение. Затем Артём собрался, и маска невозмутимости снова затянула мальчишескую неловкость. Вот только я кожей или чем-то глубже почувствовала, что ему больно. Внезапно. Глянула на него виновато, но почему-то не посмела возразить лысому мастеру "из войск связи".
— Да, хорошо, что вы хотели?
— Пойдём, — лишь ответил Мастер.
И выйдя за пределы сектора, я вдруг увидела ошарашенные лица других йогов: все слышали то, что сказал Мастер, и я, и Артём! Боже, какая неловкость! Но... зачем он скрывал? И зачем играл во все эти игры?.. Он врал! Значит, и поделом ему!
Я выдохнула гнев и шагнула за перегородку, отделяющую самую лучшую часть веранды с двумя номерами. У столика перед номерами были расставлены чайные принадлежности и множество замысловатых баночек. Пахло, как в индийском ресторане. Я разглядела крошечного синего слоника с гирляндой бело-жёлтых цветов на шее. О, из пластилина? Очень захотелось потрогать, но я оробела.
Вчера Мастер мне понравился, но издалека... Слишком проницательны были глаза. И непонятна суть. Говорят, он просветлённый. И долго жил в монастыре. И в Индии. А я ведь совсем обычная и далека от философии, хотя любопытно, и даже немного сладко... Но страшно: вдруг я узнаю то, что навсегда изменит мою жизнь? А всегда лучше плохое, но то что знаешь, чем прекрасное неизвестное.
Мастер отодвинул рукой штору, закрывающую дверной проём в его номер, обернулся и с улыбкой сказал:
— Заходи.
Он вошёл в сумрак неосвещённой комнаты, пропахшей мистикой сандаловых палочек.
У меня мгновенно пересохло во рту, но отказаться я не смогла.
* * *
Эля
Мастер щёлкнул выключателем, и стало светло. Это была вовсе не та комната, в которой пару дней назад я говорила татуированному бородачу, почему здесь нет джакузи. На столике появились книги, портреты мудрецов. На кресле — восточный плед с узорами. Всё благоухало, и было очень тихо. Спокойно. Словно я переступила порог не в номер, а в пещеру индийского йога. Правда, вряд ли там можно было бы споткнуться о кровать кингсайз и щёлкнуть пультом от сплит-системы и телевизора с экраном во всю стену.
Несколько вздохов, взглядов вокруг себя, сумятица в голове.
А вдруг Мастер в самом деле знает всё? Понимает больше, чем я? Вдруг это шанс узнать, что правильно? Меня вечно волнует, правильно ли я поступаю или нет. Хочется, чтобы выдали инструкцию к жизни, с которой бы можно было сверяться, но вот проблема — никто не выдаёт. Мыкаешься туда-сюда, пока не завалит ошибками по самую макушку. А самый главный ориентир "мама сказала" или "мне показалось"...
Кстати, прямо сейчас мне казалось, что с Артёмом всё вышло не так. Я снова чувствовала то неудобство, от которого хотелось отодвинуться: отменить продолжение и включить в режиме повтора то, как он водил меня по парку с завязанными глазами... Мастер обернулся, что-то взяв в руки с кресла.
— Не выгоняйте его! — выпалила я. — Артёма!
— Думаешь, выгоню? — сощурился Мастер с неизменной улыбкой на лице.
— Ну, он же нарушил условия ритрита... Просто у него жизнь, видимо, такая... сложная. Нам-то всё равно, а его прослушивают! Но он старается! Посуду моет сам, чай заваривает сам, живёт в самом худшем номере с текущим бачком! Меня защитил от бандита ночью! И до этого!
— Однако какая у вас активная жизнь, оказывается, — заметил Мастер, — не то что у нас: сидим, медитируем, внутреннюю тишину созерцаем.
— Он тоже, тоже созерцает! Всё бросил и приехал. С переговоров... И даже в тазике стирал!
Мастер рассмеялся.
— Ты трогательно его защищаешь. Давно меня никто так не смешил! Но условия...
— Я вообще его сегодня обидела... И вы из-за меня услышали про гостиницу, а так бы и не знали. А давайте я уеду вместо него, а?
Мастер покачал головой, всё ещё смеясь:
— Ты думаешь, что у нас можно душу за душу, как в страшных сказках? — в глазах его светились лучики, которые будто продлевались морщинками в уголках.
— А можно? — с надеждой спросила я.
— Нет.
— Простите... — грустно выдавила я.
В воцарившейся паузе — весёлой по ту сторону кресла и безнадёжной по эту, — звенела тишина.
— Интересно, как ты себе представляешь: выгнать владельца места, в котором мы живём? — хмыкнув, произнёс Мастер. — Получится натуральный рейдерский захват: здравствуй, прокуратура и следственный комитет.
— Значит, не выгоните? — обрадовалась я так, что чуть не подскочила.
— Почему это тебе так важно?
— Это не мне, это ему важно! Я же слышала!
Мастер улыбнулся, как Чеширский кот, очень-очень добрый, только лысый.
— Значит, не выгоните! — повторила я счастливо и вдруг осеклась. — Ой, а вы же меня по другому вопросу звали, да?
И я замерла в ожидании, глядя на носителя древней традиции, предполагая, что сейчас он выдаст мне мудрость ценой по меньшей мере в двадцать духовных карат, если они вообще считаются... Ведь просто так не позвал бы...
Мастер протянул мне рубашку и, указывая на манжету, спросил:
— Я пуговицу потерял. Вот такую. Не знаешь, где здесь можно похожую купить?
Всего-то?! А что насчёт инструкции к жизни? И правильного-неправильного?
Я уставилась на пуговицу с таким разочарованием, что у меня разом пропал и дар речи, и дар мысли, хоть начинай созерцать внутреннюю тишину...
— У меня есть такая точно, — сказала я.
— С собой?
— С собой. Сейчас принесу. — И вдруг я решилась спросить, переступая с ноги на ногу: — А посмотреть кое-что в вашей вентиляции можно, в санузле?
— Если ты о хрени в спичечном коробке, то она лежит под чайным столиком на веранде в жестяной коробке из-под печенья. Я убрал. Мешала...
— Спасибо, — пробормотала я.
Хотелось спросить о любви, о деньгах, о счастье и вообще, как жить так, чтобы не было так больно, но я просто рванула наружу и, подхватила коробку из-под печенья, с таким чувством, словно в той, как в ящике Пандоры, хранился весь ужас бытия.
— Про пуговицу не забудь! — крикнул вслед Мастер.
* * *
Танечка с упоением поливала цветы в кадках, бабочки кружились, было тихо. Йоги покинули веранду, — видимо, разошлись
