Лекарство для разбитых сердец - Даша Черничная
Ну а пока я просто отдам ему то, что он просит — жар моих губ и тепло тела. Мы целовались как сумасшедшие, пока за моей спиной не раздалось хриплое:
— Невыразимая печаль…
Дима инстинктивно сильнее прижал меня к себе, и вместе мы развернулись боком. Там стоял Миша. На бедрах у него было замотано полотенце. Спасибо и на этом.
— Открыла два огромных глаза, — Цветочная проснулась ваза И выплеснула свой хрусталь. — закончил он.
— Отличные стихи. Опять поплавать решил? — спросил Дима.
— Это не мои, а Медниль…, Медальшт…, Миндаль….
— Мандельштама, мы поняли.
— Хочется освежиться, — сказал Миша и посмотрел на пруд.
— Завтра, — остановил его Дима. — А сегодня пора спать.
Отпустил меня, и, взяв парня под плечо, пошел в сторону домиков.
— Алин, пошли со мной, я не хочу тебя тут одну оставлять.
— Дим, я пойду спать, уже поздно и мы все устали.
— Хорошо, — не стал спорить парень. — Спокойной ночи.
Дима и практически спящий на нем Миша проводили меня до домика, и я оправилась наконец-то спать.
Женя прав, этот день должен уже закончиться как можно скорее. И по мне, так сейчас самое идеальное время для завершения вечера. Невероятный поцелуй, замечательное стихотворение и парень, который собирался утопиться, но нечаянно уснул.
Глава 27
Утро в лесу — это особый вид удовольствия.
Ты просыпаешься не под шум дороги, вой сирены, и даже не под песню глазастой блондинки.
Открываешь глаза, а за окном — солнышко светит, птички поют. Листва шелестит, подгоняемая порывами дерзкого, весеннего ветра. А запахи! Утром, еще когда все спали, на молодой траве образовалась роса, земля тоже получила свою дозу влаги и теперь можно вдохнуть настоящий, сырой воздух, который переплелся вместе с другими ароматами — хвои и осенней листвы.
Ночь прошла идеально. Я спала, как младенец. Никаких тревог, переживаний. Только теплое одеяло и ощущение мягких губ Димы на своих.
Мы настолько устали, что даже не стали разговаривать перед сном с Катей, хотя у меня было к ней много вопросов, просто пожелали друг другу спокойной ночи и вырубились.
Но утром… утром ей уже было не отвертеться.
— И что это за перешептывания были у тебя вчера с твоим врагом номер один? — спросила я, надевая одежду и готовясь к новому дню.
— Даже не знаю о чем ты, — ответила мне подруга и скрылась за дверью ванной.
Так-так, кто-то ушел в несознанку. Ничего, дожмем.
Минут через десять Катя вышла из ванной с легкий мейком, двумя косами и одетая во вчерашнюю вечернюю одежду.
Я встала напротив нее, не давая пройти, и сложила руки под грудью.
— Ладно-ладно, — подруга примирительно подняла вверх ладошки. — Это все вино! Я выпила, расслабилась и поддалась на провокацию засранца.
— Хорош заливать, Игнатьева. А то я тебя пьяной не видела! Ты вчера была вполне себе адекватна, и я хочу заметить — счастлива. Тебя на хлебушек положи — растечешься медом.
Катя глубоко вздохнула, обошла меня, села на кровать и аккуратно положила с вою ногу рядом.
— Болит? — примирительно спросила я, присаживаясь с другой стороны кровати.
— Да нет, ноет немного, но терпимо.
И мы замолчали, каждая думала о своем. Я — о том, что подруга никогда мне не врала и всегда открыто рассказывала о своих отношениях, свиданиях. А здесь молчит, а значит — что-то ее тревожит до такой степени, что даже лучшей подруге не поворачивается язык сказать правду, а врать она не будет. Решила не мучать девчонку и мягко сказала:
— Катюш, ты же знаешь, что всегда можешь мне довериться? — она кивнула. — Если не хочешь рассказывать — не рассказывай, просто знай, я на твой стороне.
Легонько толкнула ее своим плечом и улыбнулась, пытаясь развеять обстановку.
— Спасибо, Аль, — она покрутила своих руках одну из косичек. — Если честно, я даже не знаю, что тебе сказать, потому, что не знаю, что сказать самой себе. Не понимаю, что происходит со мной и между нами с Женей. Но знай, когда я почувствую в себе силы поделиться, то сразу расскажу тебе.
На том и порешили. Позвонила родителям, отчиталась и с подругой мы пошли в сторону кухни. Там уже явно кто-то хозяйничал, запахи оттуда доносились очень даже аппетитные.
На кухне был веселый Вадим, который что-то готовил в большой сковородке, напевая при этом себе под нос какую-то песенку, увидев нас, он счастливо поздоровался:
— О! Девчонки, доброе утро! Айда за стол, завтрак чемпионов практически готов, — и лопаткой указал в сторону стола.
За ним уже сидела Маша, и вид у нее был, мягко говоря, не очень.
— Доброе утро, — мы с подругой поздоровались, и я решила поинтересоваться. — Все в порядке?
— Да куда уж там, — буркнула себе под нос Маша. — Лучше бы мой брат и вправду утопился. Так храпеть, как он это делал сегодня ночью… это выше моих сил. Я сомкнула глаза только под утро. И сейчас штормит, на ходу засыпаю, а этот паровоз до сих пор дрыхнет, как сурок.
И в подтверждение потерла красные от усталости глаза. Мне стало жаль, в сущности, она была не плохой девчонкой, своеобразной конечно, но негатива больше не вызывала. Мы с Катей понимали друг друга на подсознательном уровне, поэтому обоим хватило короткого взгляда друг на друга и синхронных кивков.
Я достала ключ от нашего номера и протянула его Маше.
— Держи, если хочешь, можешь поспать в нашем номере.
Она подняла на нас удивленные глаза и переспросила:
— Правда?
— Конечно, — ответила вместо меня Катя и дружелюбно улыбнулась ей.
— Девочки! Спасибо вам большое. Я посплю на диване.
И счастливая, убежала к нам в домик. Минут через двадцать подошли Тим и Ксюша, как раз, когда мы допивали свой кофе. Кто-кто, а эти ребята выглядели счастливыми, их светящиеся лица было видно сразу.
Еще через минут двадцать зашли Дима и Женя со странно-перепуганными глазами.
— Э-э доброе утро что-ли, — странно поздоровался Женя и обратился к нам с Катей. — Девчонки, вы в курсе, что в вашем номере поселился йетти?
После минутной паузы ответила Катя.
— Сам ты йетти! Там всего лишь Маша!
Парни усаживались за стол, когда Дима сказал:
