Наследник для авторитета - Анна Сафина
– Вот все, что нужно, – кидает коробку на стол, а сам присаживается на диванчик, стоящий у стены, – обработай раны.
Я прикрываю за собой дверь, скрывая нас от лишних глаз и ушей, и оборачиваюсь к нему. Он с вальяжным видом развалился на мягкой мебели, растопырив ноги и закинув руки на спинку, демонстрируя, кто хозяин положения. Поджимаю губы и подхожу к лекарствам. Сердце колотится загнанной испуганной птичкой, но жалость берет верх.
– И за что вас? – смачиваю ватку водой и протираю лицо от алой крови.
Он молчит, только наблюдает за моими действиями. И отвечает, когда я обрабатываю раны перекисью.
– Работа такая, – ухмыляется, словно бравируя передо мной.
Казалось, что на нем нет живого места, отчего меня передергивает, не привыкла я все же к такому. Он это подмечает, тело его напрягается, скулы сжимаются с такой силой, что я слышу скрежет зубов.
– Брезгливая? – хмыкает, дергая уголками губ, – ничего, свыкнешься.
– С чего бы? – хмурюсь, не понимая его дурацкие намеки.
– Как ты уже заметила, – скалится, показывая на удивление целые зубы, – я – не офисный захудалый клерк, который отсиживает задницу за стулом перед компом, я – мужчина серьезный, с такими же серьезными проблемами, а в мужском мире все решает вопрос силы, так что такие травмы – неизбежная часть моей жизни.
Встряхиваю волосами, качая головой. Внутренне меня коробит такая сторона жизни Галаева. Убеждаю себя, что дело в том, что мой сын и сам из этого семейства.
– Я не позволю, чтобы мой сын участвовал в твоих грязных делишках, – сужаю глаза и четко смотрю в его, прямым текстом заявляя, что готова защищать свою кровь.
Понимаю, против кого сейчас иду, но материнское сердце не знает страха, готовое оберегать свое.
– Успокойся, кукла, – не злится мужчина, а даже как-то улыбается довольно, – я сумею защитить то, что принадлежит мне.
Я клею заключительный пластырь на его щеку и отхожу, вот только он ловким движением тянет меня за талию к себе на колени. Я не успеваю опомниться, как уже восседаю на нем, прижатая к мужской груди, и чувствую, как он ведет носом по моим волосам. Его рука лежит на моем бедре, придерживая и не давая выскользнуть из нежеланных объятий.
– Я закончила с ранами, – намекаю на лицо, – мне нужно идти.
В животе что-то щекочет, но я не могу понять, что тому служит причиной. Пульс зашкаливает и отдается эхом в ушах. Сглатываю слюну, чувствуя, что его ладонь продвигается к внутренней стороне бедра. Чертыхаюсь, коря себя за то, что надела на себя только халат, ведь теперь его рука касается моей голой чувствительной кожи.
– Я пойду, – пытаюсь одновременно вскочить и сбросить его ладонь, но его сила неумолима и не позволяет мне даже шелохнуться.
– Боишься? – хрипло шепчет мне в ухо.
От его голоса по телу мурашки растекаются, заставляя сжиматься каждую клеточку. То ли от страха, то ли от волнения.
– Мне нужно… – сглатываю и отвожу глаза, – идти.
Он молчит, только стискивает крепче, а затем неожиданно касается меня между ног.
– Что ты делаешь? – шиплю, пораженная, что он смеет вообще ко мне прикасаться и приставать.
– Беру свое, – ухмылка в тоне слышится отчетливо, – ты принадлежишь мне, и в скором времени поймешь это сама, девочка.
Затем заставляет меня подняться и хлопает по ягодицам. Возмущенно оборачиваюсь, собираясь нелицеприятно высказать ему все, что думаю о его неуместных притязаниях и выходке, но он уже лежит, запрокинув голову и прикрыв при этом глаза. Открываю рот, но ни звука не вылетает. Разворачиваюсь и быстрым шагом ухожу к себе, пока он не передумал и не стал приставать снова.
И уже в комнате, закрыв дверь на щеколду, прислоняюсь к ней и выдыхаю. Пытаюсь унять беспокойное сердце, но в области бедер до сих пор ощущение его касаний. И что это было?
Глава 19
Проходит несколько дней. С семьей Шамиля мы пересекаемся только за столом, что безумно меня радует, но в то же время я хотела бы и вовсе их не видеть. Все это время Галаев сидит во главе, демонстрируя криво вправленный нос. Не скажу, что это его уродует, но то, с каким пофигизмом он сам относится к своему внешнему виду, удивляет. От воспоминаний меня отвлекает чужой женский тон.
– Давайте я подержу, – подает голос Фаина, ставшая мне действительно подмогой.
Ее помощь как нельзя кстати, все же мать Шамиля была права, для меня это оказалось гораздо тяжелее, чем я думала. Стискиваю зубы и качаю головой, отгоняя неприятные воспоминания.
– Что-то вы сегодня бледная, – замечает девушка, беря у меня из рук сына.
Смотрю в зеркало и вижу там себя, вот только вид у меня измученный и усталый. Казалось, все краски покинули мое лицо.
– Нужно освежиться, – опускаю уголок губ, замечая еще и мешки под глазами, отчего настроение портится еще хуже.
А вот внутри ванной уже не сдерживаю себя. Включаю кран душевой и, вставая босыми ногами на поддон, поднимаю голову навстречу тугим струям воды, очищающим мою душу. Даю волю слезам, градом текущим по и так уже влажным щекам.
– Боже, – бью себя по лицу, а затем прижимаю ладони сильнее.
Всхлипывания и безудержные рыдания заглушены звуком льющейся воды, так что я могу выплеснуть всю свою боль, опоясывающую душу и сердце. Постепенно успокаиваюсь, прихожу в себя и прикидываю план действий. Обратиться мне совершенно не к кому, так что пока что никакой план разработать не удается. Решаю первым делом выяснить правду о судьбе Гриши, но к Шамилю с таким вопросом и на кривой козе не подъедешь, так что остается только Макс, уж больно подозрительно ведущий себя. Анализируя происходящее в доме и прошлое того вечера, прихожу к определенному выводу, что может сыграть мне на руку. Так что выхожу я с душа уже с бодрым ощущением наличия у меня цели. И если раньше меня гнело чувство безысходности, то тут я словно увидела свет в конце туннеля, до которого вроде бы и рукой подать, но еще нужно дойти.
– Приходил господин Шамиль, – тут же встает с диванчика помощница, как только я появляюсь в
