Не время. Часть вторая - Дарья Данина

- Нога. – Всхлипывает блондинка и трёт кулачком лицо, размазывая слякоть по щекам. – Порезалась, кажется.

- Блять! – Тихое ругательство срывается с мужских губ. – Этого ещё не хватало. Покажи. – Тянется к лодыжке, аккуратно касаясь кожи. – Не страшно, Белочка. У меня в машине аптечка.

-Ты всё ещё злишься на меня? – С надеждой пытается поймать ускользающий взгляд. – Захар?

- Белочка, - Парень медленно встаёт, утягивая Арину за собой. – Иди сюда. – Подхватывает, словно пушинку. – Сейчас в машину сядем и об этом поговорим. Хорошо?

* * *

Flashback

- Что на счёт твоей матери, Антон? Какие у вас с ней отношения? – Гер Нойманн внимательно рассматривал лицо брюнета, чтобы попытаться уловить те эмоции, что парень испытывает при упоминании его мамы.

- Никакие. – Коротко. Но не совсем ясно.

- А можно подробнее? – С нажимом, но без навязчивости. – Когда вы виделись в последний раз? – Мужчина наблюдает нескрываемую неприязнь на лице парня, улавливает раздражение и нервозность. Но никто и не говорил, что будет легко. – Давно?

- Да нет. – Словно отмахиваясь от комара. – Незадолго до моего отъезда.

- Как это произошло? При каких обстоятельствах?

- Нууу. – Брюнет хмурит брови, явно пытаясь припомнить подробности. – Обстоятельства были не выгодными для меня. Скажем так. – Подытожил, вспоминая, как зажимал Замухрышку на парковке.

Он сгребает девчонку и, прижимает к машине, продолжая искать губами открытые участки кожи.

— Антон!! - Лягается, дикая... Парень просовывает своё колено между её бедрами и приподнимает ногу, как бы насаживая девушку и отрывая её стопы от земли.

Варе нехотя, но приходится обхватить его руками, чтобы удержать равновесие.

— Антон!! Не надо!!! - Её ногти больно впиваются ему в шею и Горький громко шипит.

— Что тут происходит??!

…

- Что за обстоятельства? – Август выдёргивает мысли парня из того вечера. – Поделишься?

- Не думаю. – Брюнет откидывается на большом диване и стягивает свои туфли, намереваясь улечься поудобнее.

- Я настаиваю.

Вот же ж…

- Это произошло непреднамеренно. – Сверкнув чёрными глазами в сторону доктора. – Я был… с Варей. На подземной парковке возле своего дома… Можно ещё конфетку? – Тычет пальцем на вазу с леденцами.

- Конечно…

- Ну и… - Разворачивая сладость и закидывая в рот.

Мужчина отмечает, что это снова оказался мятный леденец. Вновь и вновь. Исключительно мятный. Брюнет хватает конфеты каждый раз, когда доктор цепляет темы, которые Горькому не совсем приятны.

- Продолжай, Антон…

- Мы с ней… ругались. Спорили. Активно. Возможно, громко. – Возводя глаза к белоснежному потолку. – Ну, и в этот момент объявился мой отец, в сопровождении… кхм. – Откашливаясь в кулак. - … матери.

Повисшее молчание, кажется, устраивало лишь самого Антона. Выждав пару минут, доктор, очень тихо и почти незаметно, сел рядом с парнем.

- И что дальше? – Мягко. Осторожно.

- А дальше? – Поджав выразительный и гладко выбритый подбородок. – А дальше ничего. Варя домой. Мать… - Можно ли её так называть? – Она тоже свалила к свиньям собачьим. – Почти незаметная улыбка скользит по красивым губам. - А мы с папенькой отправились домой. Выяснять, почему я такой мудак…

После очередной многозначительной паузы, мужчина, кряхтя поднялся с дивана и прошёл за свой стол. Антон проследил за ним глазами и, убедившись, что его больше трогать не собираются, прикрыл веки.

- Прохладно сегодня. Не считаете? – Увиливая от основной темы, брюнет смаковал мятный вкус на языке.

- Как по мне, так замечательная погода. – Август нахмурил брови, что-то отыскивая в своём компьютере. – Она ушла, когда тебе было четыре? Я не ошибаюсь? – Снова заводя шарманку.

- Да. Около того. – Приоткрывая один глаз и недовольно косясь на своего палача.

- И с тех пор ты её не видел?

- Не видел.

- Зачем она приходила в тот вечер?

Горький усмехается и открывает оба глаза. Подтягивается на руках и снова садится.

- Понятия не имею. – Лжёт. Лжёт и понимает, что Нойманн ему не верит.

- Если мне не изменяет память, Антон Витальевич, мы договаривались, что ты не будешь меня обманывать. Не усложняй мне мою работу и себе жизнь.

- Прощения просила. – Сразу исправляется и недовольно щурится. Мозгоправ чёртов. – Или хотела попросить…

- А ты?

- Я же сказал, что она отправилась к свиньям собачьим.

- Ну и выражения у тебя, Антон. – Август щёлкает языком. – И ты…

- Что я?

- Не считаешь нужным с ней хотя бы поговорить?

* * *

– Я прошу тебя. – Срывается с её бледных не накрашенных губ. – Один раз. Один шанс. – Протягивает свою тонкую руку, успевая ухватиться за мой рукав. Чёрт!!! – Сынок?

Сынок? Сынок, блять? Снова это слово, которое из её рта звучит, как ругательство.

- Какого хрена ты здесь устраиваешь? – Шиплю, нарочно не подбирая выражения. – Что тебе нужно от меня?! – Дёргаю рукой, вырывая рукав их её ногтей. Сломаю? Да похер.

- Антон. – Она сжимает освободившиеся пальцы в кулак и делает дерьмово жалостливое выражение на своём лице. – Я умоляю. Хочешь, я встану на колени? Просто выслушай меня!

- Да с какого хера я должен тебя слушать?! Ты! – Тычу в неё пальцем, стараясь задеть словом. Как можно больнее. Перестаю себя контролировать. – Кто ты такая, чтобы я тебя слушал?! Ты – никто! Ясно тебе?! – Приближаюсь к ней так близко, что даже самому не верится. – Мне противно. – Выплёвываю женщине в лицо. – И не смей. Слышишь? Не смей называть меня сыном.

- Антон. – Её голос дрожит. Руки, кажется, тоже. И мои. Мои тоже дрожат.

Я не могу её простить. Не могу и всё.

Или просто не хочу. Именно так и сказал мне Гер доктор Нойманн.

- Ты. – Не узнаю свой голос. – Ты бросила меня. Сука. – Перехожу на шёпот, не в силах больше вести это противостояние. – Ты и представить себе не можешь, что я пережил после того, как ты