Одержимость Грешника (СИ) - Безрукова Елена

Тая растерялась. Зато я — нет. Опрокинул её на матрас и прижал сверху собой. Тая даже среагировать не успела, а потом стало поздно — я дотянулся до её губ. А если дотянулся — не отпущу. Съем!

Да, согласия спрашивать не стал. Просто свалил на матрас. Я и так знаю, что она что-то ко мне чувствует, желание у неё есть, как и вкус от нашего интимного общения она тоже поняла и ощутила. И остановиться я уже не смогу… Я одержим ей. В каждой моей клеточке живет по маленькой рыжей Тае, в каждом сне она и в каждой капле горячей крови, которую она способна заморозить в один миг очередным холодным словом. Но сегодня — никаких слов. Я не дам ей говорить и не дам сбежать от себя.

Но Тая не особенно и сопротивлялась. Мы будто оба подчинились этой магии поцелуя. Нас обоих захлестнули такие яркие эмоции, что всё другое осталось где-то там, за пределами дома, за пределами нашей вселенной.

— Тая… — шептал я, когда одежда уже валялась по полу, а на ней не было ничего, что мешало бы мне любоваться её совершенным для меня телом, таким вкусным, сладким и любимым. После ночи с ней я совсем не мог ни о ком больше думать, только и жил мыслью, что когда-нибудь она повторится. — Я люблю тебя…

Она не отвечала, но я и не ждал. Я был счастлив уже тем, что хотя бы не отталкивала, позволяла себя ласкать и отдавала свою ласку мне в ответ. Она остро реагировала на мои прикосновения к её бедрам, животу, плечам… Она не скрывала своего удовольствия, что её накрыло так же, как меня. Она негромко стонала, прикрыв свои зелёные глаза, которые казались мне полупьяными от желания. Впрочем, у меня самого наверняка взгляд был тот ещё — я хотел её всю, просто сожрать и ничего никому не оставить!

Я вбирал в себя её со странным диким наслаждением, она виделась мне самой нежной и сладкой, её кожа имела для меня совершенно особенный вкус и запах, которые дурманили мозг ещё сильнее, оставляя место лишь дикому зверю внутри, что хотел всё и сразу, здесь и сейчас. Хотел её.

Её тихие стоны казались мне самыми красивыми и возбуждающими. Круче любых криков, круче любых слов о любви. Моё тело просто содрогалось от мурашек по спине и чувств, разрывающих душу на куски от невыносимого удовольствия единения с ней и душой, и телом. Момент, когда мы были одним целым, я не смогу забыть уже никогда. Её глаза смотрели в мои, руки обнимали меня, сжимая плечи, губы искали мои, а тело принимало и вбирало меня — податливо, глубоко, до самого конца, до последней капли…

— Тая… — шептал я опять, словно сумасшедший, пытаясь отдышаться после интенсивных движений и взрыва удовольствия в мозгу. — Моя девочка…

Тая же будто стала приходить в себя и опустила глаза. Щёки залил румянец. Она жалеет? Это просто был порыв? Просто что-то физическое? Больно это понимать. Потому что у меня не так…

— Ты жалеешь? — спросил я, проводя пальцем по линии её обнажённой ключицы.

— Не знаю, — ответила она. — Я вообще уже не понимаю, что происходит. Со всеми нами…

— Тебе было хорошо?

— …Очень, — она наконец осмелилась посмотреть мне в лицо. Она не лгала, да я и сам видел её реакцию на свою ласку.

А мне большего на сегодня и не надо было. Хотя вру — конечно, надо было. Но я реалист и в сказки не верю. Никаких шансов на то, что она ответила бы мне те же слова, что я сказал ей, сегодня не было. Ничего, я подожду… Всё изменится рано или поздно. Она отвечает мне в постели, а это уже большой прогресс. Нужно только набраться терпения.

— Лёш…

— Что? — продолжал я вглядываться в её глаза, странно кайфуя от этого процесса.

— Я хочу в душ и спать.

— Пойдёшь.

— Тогда встань с меня, — пихнула она меня в бок.

— Не-а, — обнял её и руками, и ногами. — Так иди.

— Северов, — зыркнула на меня она. — Ты думаешь, я способна поднять такого медведя, как ты? Я скоро задохнусь!

— Не надо меня поднимать.

— Почему? Решил всё-таки раздавить? Чтоб точно никому не досталась?

— Нет, — взял я её лицо в свои ладони. — Просто я хочу ещё.

— Я устала, — ответила она, и я снова ощутил сопротивление внутри неё. Вредничает. И в эти моменты я злюсь и не могу остановиться, чтобы не добиться своего.

— Я дам тебе отгул, — заявил я, снова проводя по её телу ладонями и с наслаждением замечая, как её кожа опять покрывается мурашками…

***

ТАЯ.

Утро встретило меня ярким солнцем и запахом свежевыпеченных пончиков…

Откуда пончики? Приснилось, что ли? Но пахло явно и будто по-настоящему. Только глаза открывать не хотелось… Знала, что увижу его, и мне снова станет жутко стыдно.

Я опять это сделала. Уже второй раз! А я ведь всё ещё официально чужая жена, хоть и о Паше вспоминаю всё реже, как ни странно…

Но одно не лучше другого — странные отношения с Алексом набирали обороты, и меня это беспокоило. Он слишком сильный и при желании просто надломит меня и пойдёт дальше… Я не хотела бы играть в игры с таким мужчиной, но почему-то он выбрал меня. И на данный момент к отношениям, каким бы то ни было, я абсолютно не расположена. А Северов со своим давлением вообще последний мужик на этой планете, с которым я бы этих отношений искренно захотела!

Однако лежать до вечера в кровати с закрытыми глазами было бы странно, и я всё же их распахнула. Алекс стоял ко мне спиной возле окна. Он оделся в футболку и джинсы, волосы блестели от воды. Он после душа… Мощная линия спины и плеч завораживала. Тело у него божественное, с этим не поспоришь. Да и вообще Алекс — красивый мужчина, я это всегда признавала. Но теперь, глядя на него, я всё больше испытываю трепет, особенно когда вспоминаю, как он касался меня под покровом ночи… И теперь я всё больше осознаю, что этот трепет был и раньше, только я всё в себе давила, не позволяя ему встать между мной и мужем. Но с недавнего времени моя связь — именно духовная — с  грань, вернуться обратно после которой теперь не получится. Снова защемило сердце от мысли, что всё безвозвратно изменилось, и то, что я уже пережила — только начало более глобальных изменений. А ещё — я очень боялась, что Элла позвонит Паше и расскажет в красках, что я здесь с Алексом. Он ведь даже не подумал уйти спать к себе и сейчас по-прежнему в моей спальне… Тут и глухой и слепой бы догадался, что эту ночь мы провели вместе.

— Проснулась? — заметил моё пробуждение Алекс и обернулся ко мне. — С добрым утром.

Тёмные глаза оглядывали меня, словно проверяя, не превратилась ли я ночью в тыкву…

— С добрым утром, — сонно отозвалась я.

— Точнее, даже днём, — добавил Северов.

— Днём? — переспросила я.

— Уже одиннадцать.

— Ого! — обалдела я. — Вот это мы поспали.

— Зато выспались, — улыбнулся он. — Иди умывайся. Завтрак на столе.

— Ты принёс для нас завтрак?

Он молча кивнул. Я аккуратно завернулась в простыню и пошла в ванную комнату. Там я обнаружила не только полотенце, но и банный халат — отлично, его и надену после душа.

Когда я освежилась и с чистым телом и мокрыми волосами вышла из ванной в махровом халате, Алекс уже расставил на столе наше угощение: пончики с абрикосовым джемом или сгущенкой на выбор, творог, круассаны и кофе. Едва я втянула носом запах сладкой выпечки и кофе, как желудок свело голодной судорогой — да уж, Алекс меня в эту ночь прилично умотал!

Подошла к столу и уже хотела сесть в отдельное кресло, как Алекс ухватил меня за руку и усадил себе на колени, как вчера.

— Сиди, — сжал он мои бёдра, не давая подняться.

— Лёш, ну мне так неудобно будет есть! — пыталась я призвать его к здравому смыслу.

— Удобно. Ну чего уставилась? Бери пончик. Я хочу абрикосовый джем.

— Я тебя должна ещё и покормить? — подняла я брови вверх.

— Давай уже бери пончик.

Протянула руку и взяла один. Окунула в абрикосовый джем. Алекс тут же перехватил мою руку, которая держала пончик, и поднёс его к своим губам. Надкусил.