Нахал (СИ) - Жирохова Надежда

— Свой дом и все что находится внутри, включая картины, и прочую утварь, я завещаю Балаковой Фаине Михайловне. Так же, завещаю пожизненную компенсацию в виде ста тысяч рублей в месяц, своей гражданской жене Толчковой Луизе Максимовне. На этом все. Содержание ст 1149 Гк мне разъяснено и понятно. Настоящее завещание составлено и подписано в двух экземплярах, один из которых хранится в нотариальной конторе. Я надеюсь, все всем ясно?

В кабине воцаряется гробовая тишина.

Я вижу, как стерва Луиза обмахивает своё лицо руками готовая вот-вот рухнуть в обморок.

— Сто тысяч рублей! Да где же справедливость? Я на него лучшие годы своей жизни убила.

Кирилл бьет кулаком о стол, на бледном лице играют жевалки.

— Ну раз это все, то прошу меня простить, я тороплюсь, — поднимаюсь с места боясь смотреть на Фаину.

Отец завещал ей дом, и я не имел ничего против. Пусть живет со своим Кириллом в нем, посмотрим, как она запоет, когда у него полный ноль в кармане. Не удерживаюсь и скольжу по ее лицу взглядом, вижу лишь полное безразличие. Не знаю, кажется мне это или нет, но Фаина ничуть не расстроена тем, что ее муж лишился всего разом. Сидит себе, смотрит в одну точку, как будто до конца ничего не осознаёт.

— Максим, задержитесь на секунду, мне нужно вам ещё кое-что передать. Ваш отец просил лично в руки. Всем остальным я прошу покинуть кабинет, так как это дело сугубо личное.

Я потираю подбородок, смотрю на удаляющиеся спины своих родственников и разваливаюсь на стуле поглядывая на часы.

— Максим, — адвокат тянет слова, — достаёт из своего портфеля письмо и флешку и протягивает мне. Это вам, обязательно прочтите.

— Что на флешке? — Интересуюсь я.

— Я не знаю, ваш отец не распространялся на этот счёт.

Я не хочу ничего смотреть и письмо читать тоже. Не желаю бередить раны, пока они ещё кровоточат.

— Возьмите, — говорит адвокат, но я продолжаю сидеть не двигаясь.

— Я думаю, что пусть это все храниться у вас. Пройдёт время, и я обязательно прочту, но позже.

— Извините, но нет, ваш отец сказал передать лично в руки.

— Хорошо, — уступаю я.

Беру конверт и флешку и запихиваю в карман пиджака. Когда ни будь прочту, но не сегодня.

— Это все?

— Да, поставьте вашу подпись здесь и всего хорошего.

Я расписываюсь и отбросив ручку в сторону разминаю шею.

Вот и все! Осталось только продать фирму отца и свалить из этого города. Займусь этим через неделю, мне нужно уехать, срочно. Подальше от всех и самое главное от Фаины, иначе потеряю контроль.

Тяжелым шагом выхожу из кабинета и не оборачиваясь иду прямиком к двери.

— Урод, я тебя живьем закопаю, — доносится мне в спину крик моего братца.

— Силёнок не хватит, — кидаю в ответ и при виде Фаины, на секунду замираю.

Запнулся на выдохе, замер как истукан. Попытался вздохнуть, но в горле образовался ком, который мешал сглотнуть.

Кирилл что-то ещё кричал, но я не слушал.

А затем пришёл в себя, взъерошил волосы и направился к выходу…

Невыносимая боль разрывала грудь, но я привык с ней мириться.

Я лишь вновь себе доказал, что не стоит ее глазам верить… Они всегда лгут.

Глава 40

— Завтрак готов, — шепчет Катя мне на ухо. Я потягиваюсь на кровати и ловлю ее мелкие поцелуи по всему лицу.

— Я попробовала новый рецепт, если ты все выкинешь в мусорный бак, то я не обижусь.

— Ещё чего, я ужасно голоден, — произношу я, опуская свои руки ей на талию и притягивая к себе.

Вру безбрежно потому, что привычный секс по утрам, не прельщает. Злюсь сам на себя и ни в коем разе на Катю.

Она хорошая, добрая, милая, красивая. Мы никогда не ссоримся, не кричим друг на друга. Такие до приторности идеальные отношение.

Она жмётся ко мне, а я, нахмурив брови целую ее в лоб и перекидываю на кровать, рядом с собой.

Она удивлённо хлопает глазами, а я поднимаюсь на ноги.

— Макс, что происходит? — Спрашивает она. — Ты стал слишком закрытый, я же чувствую, что тут что-то не так.

А я даже закричать на неё не могу. Стукнуть кулаком о стену или запустить подушкой в дверь. Она просто не поймёт. Ее воспитывали в спокойной, любящей семье, где чтят и уважают друг друга и даже голоса не повышают. Она заслуживает большего. Не такого как я, но я мать ее, не могу вот так взять и выложить все дерьмо, что творится у меня на душе, на ее голову.

— Ничего, все хорошо малышка, я просто жутко проголодался.

Натягиваю на себя шорты и футболку и подмигнув ей выхожу из спальни.

Черт бы побери, эту Фаину! Она не отпустит меня, никогда.

Приняв душ и переодевшись в свежую одежду, захожу на кухню и смотрю как Катя наливает кофе и ставит его на стол, приглашая кивком садиться.

Прошла целая неделя, а я так и не собрался с силами, чтобы вернуться на родину и заняться делами отца.

Нужно было много чего переделать. Партнеры отца обеспокоенно названивали каждый день, а я тянул время.

— Нам нужно поговорить, — говорит моя девушка, садясь напротив меня и подложив свои кулачки под подбородок. Глаза полные слез и обиды смотрят слишком пристально. Я никогда не видел, что бы она плакала и обомлел.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, Макс, но ты вернулся и я больше не вижу тебя прежнего. Скажи, ты завёл себе другую? У нас даже секса нет, ты просто отворачиваешься от меня при первом удобном случае. Думаешь я не вижу? У тебя кто-то есть?

Я делаю глоток из кружки и вытягиваю ноги. Глаза хмуро смотрят на неё.

Понимаю, что сам индюк, и я об этом ещё скорее всего пожалею, но нужно решить все сейчас.

— Я люблю другую, — говорю так как есть.

— Другую? — Переспрашивает она.

Замечаю, как крупная слеза стекает по ее лицу и падает на стол, оставляя в моей душе осадок.

— Она не любит меня. Я просто не хочу тебя обманывать или обнадёживать. Я дурак, прости меня, нужно было и не начинать жить вместе. Я просто надеялся, что перегорю, но у меня мать ее, ничего не выходит!

С тихим всхлипом она поднимается с места, обходит меня, кладёт свои руки мне на шею. Катя с силой притягивает меня к себе.

— Нет, не говори так, — произносит она, утыкаясь в мою шею, — она не любит тебя, а я люблю. До безумия люблю. Макс мы справимся, моей любви хватит на двоих. Мы же жили все это время хорошо, мы были счастливы.

— Я так не могу, Катя прости, — произношу и чувствую, как деревенеют ее руки на моих плечах.

Она делает шаг назад, а я страшусь обернуться. Пожалею о всей этой хрени потом, но я не намерен больше ее мучать.

— Кто она? Я ее знаю? — Спрашивает она.

— Фаина, жена моего брата, — на выдохе говорю я и слышу, как она громко вздыхает.

— Так и знала, — говорит она тихо.

Я молчу, не нахожу слов, чувствую себя муд…м последним.

— Я пойду, соберу свои вещи…

Сижу как индюк, даже кофе и какие-то фирменные бутерброды с авокадо в глотку не лезут.

Телефонный звонок вырывает меня из моих мыслей, и я беру трубку.

— Алло, дохляк, когда пиво пить будем? Меня моя уже задолбала своим правильным образом жизни, хоть вешайся, — говорит Огнев, а я ржу.

— Что, если сегодня? Давай в нашем баре, часиков в девять.

— Что реально?

— Реальнее некуда с самолёта поеду сразу туда.

— Есть, — кричит Огнев, видимо уйдя в пляс, а я скидываю вызов.

Бронирую билет на ближайший рейс и собираясь закрыть ноутбук, я замечаю флешку. Она воткнута в разъём, да так и забыта. Я машинально открываю вкладку съемные носители и воспроизвожу видео.

Картинка, которую я вижу, заставляет напрячься.

Кирилл держит Фаину за волосы и что-то шепчет на ухо.

Я прибавляю звук, ощущая как глаза наливаются кровью.

Что это, черт возьми?

— Любишь своего уе… ка до сих пор? — Рычит Кирилл, отбрасывая Фаину в сторону.

Она поднимается на ноги потирая ушибленный бок и гордо задирает голову.

— Люблю, и всегда буду.

— Только вот моему братишке нет дела до тебя, ты моя собственность, Фаина, уясни это.