Золотая орда (СИ) - Дрим Мила

– Что хотел? – вопросил Тимур, и мне показалось, или я уловила в его голосе напряжение?

– Развлечься. Сняли девочек, ту рыжую, которая хорошо работает ртом, тоже, – ответил Рустем, вытирая губы салфеткой.

Я замерла, устремив пронзительный взгляд на темноволосого грубияна. Он поднял на меня глаза и пожал широкими плечами. Я шумно сглотнула, привлекая к себе внимание.

– Это жизнь, Камила, – пояснил Рустем, – эта рыжая работает в клубе уже с конца октября. И я не сказал бы, что ей это не нравится. Ей хорошо платят.

– Ее зовут Катя, – сдавленным голосом начала я, – когда-то мы вместе играли в куклы, потом – учились делать друг другу прически, она была той, которой я доверяла.

Я замолчала. Тишина – болезненная, ощутимая, повисла в воздухе, пропитанном ароматом сыра и теста. Грустная улыбка изогнула мои губы, когда я сокрушенно выдохнула:

– Не могу понять, что случилось с ней, что так сломало ее, что она решила идти по этому пути.

– Ты не там ищешь, – холодно заметил Тимур, протягивая руку и забирая со стола стакан с чаем. Он сделал глоток. Я посмотрела на его отстраненное лицо, ожидая продолжения.

– Она просто выбрала легкий путь для себя. У нее не было особых проблем, хотя нет, – Тимур оскалился, – ее проблема – неумение держать в сохранности то, что между ног, и настойчивое желание использовать это для роста собственной популярности и получения легких денег. В итоге, рыжая получила, что хотела – она популярна среди «элитных» клиентов.

Я покачала головой и окинула присутствующих мужчин горящим, от подступивших слез, взглядом. Ильнур послал мне что-то вроде сочувственной улыбки, но глаза его по-прежнему оставались холодными. К моему горлу подкатила горечь и я, сглотнув, повернула лицо к Тимуру – тот с невозмутимым видом доедал кусочек пиццы.

– Ты спал с ней? – сорвалось с моих губ, и Тимур поперхнулся, видимо, удивленный моим «милым» вопросом. Братья заржали, но меня сейчас не волновало, что они станут свидетелями моего разговора с Тимуром. Прямо сейчас, мне нужно было знать.

– Моя радость, я спал лишь с тобой, – улыбаясь, произнес Тимур.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – произнесла я, с силой впившись пальцами в свое левое колено. Я была вся напряжена. Возможно, ответ Тимура будет очень болезненным для меня, но я хотела знать правду.

– Ты хочешь знать, трахался я с ней или нет? В свой выходной, – он улыбнулся шире, – день?

– Да, – я качнула головой.

– Нет, с ней – нет, – ответил Тимур, и я ощутила, как напряжение начало медленно отпускать меня.

– Я с ней развлекался, – добавил Рустем.

Я закрыла, на миг, глаза, переваривая информацию. Мужчины о чем-то говорили, но я не слышала их несколько секунд. Когда я открыла глаза, то уловила, что на меня смотрят как-то по-другому.

– Больно терять друзей и еще больнее знать, что они так изменились, – прошептала я, вяло улыбнувшись. – Спасибо за пиццу.

Я положила недоеденный кусочек пиццы в коробку.

– Мне надо в ванную, – пояснила зачем-то я, поднимаясь на дрожащие ноги, но я не смогла сделать и шагу, потому что Тимур, ухватив меня за бедра, усадил к себе на колени. Я непонимающе уставилась на него. А Тимур лишь крепче обнял меня, подхватывая, совсем как маленькую. Я стихла в его объятиях.

– Довел девчонку, – усмехнулся Ильнур.

– У нас с ней была своя договоренность, – уклончиво процедил Тимур, поглаживая пальцами по моему плечу. – Понятная только нам.

– Да, – я подняла голову, глядя на невозмутимое лицо Тимура. Он чуть улыбнулся:

– Но, может, пришла пора ее изменить?

– Ты о чем? – прошептала я.

– Скоро узнаешь, – пообещал Тимур.

Доев пиццу, мы, на двух машинах, выехали из дома. Стояло солнечное утро, было так светло, что глаза щипало от этого. Зато теперь я могла рассмотреть все вокруг. Итак, это было похоже на деревню – по обе стороны от бетонированной дороги стояли красивые, богатые дома, частично спрятанные за высокими, надежными заборами. Каждые 150—200 метров машине приходилось притормаживать из-за лежачих полицейских. Я никогда не встречала их так много. Затем, мы подъехали к блокпосту – железный шлагбаум поднялся и машины, с ревом дикого зверя, выпущенного на волю, рванули вперед. Мы ехали по трассе, с двух сторон к ней подступал лес – темный, с красно-коричневыми ветвями. Я сделала звонок маме, коротко сообщив, что еду домой.

Мы еще около двух часов ездили по городу – Тимур делал какие-то звонки, попутно мы заехали в два магазина, и только к 15 часам добрались до моего дома. Я повернулась к Тимуру.

– Спасибо, что позаботился обо мне, – искренне произнесла я.

– Ты уже прощаешься? – Тимур вскинул брови и наклонился надо мной, расстегивая мой ремень. Я затрепетала от близости с ним, мне хотелось обнять Тимура, но я лишь прошептала:

– Я думала, что мы сейчас попрощаемся.

– Ты ошиблась, – Тимур послал мне самоуверенную улыбку и вышел из машины, распахивая дверь для меня.

Я вышла, окрыленная словами Тимура. Неужели не уедет? Сердечко запрыгало в моей грудной клетке часто-часто. Как и всегда, Тимур взял мою ладонь, и я расплылась в улыбке – счастливая, влюбленная, глупая. Мы направились в сторону подъезда, но путь нам преградил уже знакомый мужчина. Небрежно одетый в форму, качаясь на нетвердых ногах, в нашу сторону зашагал старший лейтенант Синицын. Внутри меня все похолодело, как только я поняла, что он был пьян. Я очень боялась пьяных, и вы уже знаете почему.

Тимур крепче сжал мою ладонь – посылая мне сигнал, чтобы я не беспокоилась. Ах, Тимур, это было сильнее меня.

– Из-за таких как ты, – начал Синицын, выпуская в чистый весенний воздух алкогольные пары, – из-за таких бандитских морд, в мире несправедливость.

– Это все, что ты хотел сказать? – Тимур сдержал усмешку, впиваясь холодным, расчетливым взглядом в пьяные глаза старлея.

– Не все! – Синицын дрожащей рукой достал служебный пистолет, и сердце мое ухнуло вниз. Я затаила дыхание, испуганно шепча:

– Тимур…

Синицын усмехнулся, переводя взгляд на меня:

– И из-за тебя – у нее будут проблемы, – он затряс пистолетом, – это мое оружие, но мне нельзя им стрелять без явной надобности. У тебя – целый арсенал, и ты делаешь, что хочешь. Звонишь моему начальнику, управляешь людьми. Где справедливость?

Я ощутила до кончиков ногтей, что милиционер был на взводе. Боже, а что если… Я не додумала, потому что Тимур абсолютно спокойно, даже лениво, но уверенно, забрал табельное оружие у Синицына.

– Ты не найдешь справедливости в этом мире, – цинично произнес Тимур, затем, глянув на меня, приказал:

– Уши ладонями закрой.

Я вскинула руки вверх, выполняя его приказ, а Тимур открыл стрельбу вверх, в небо, опустошая магазин пистолета. Затем, с холодным выражением лица, он вернул испуганному Синицыну разряженное оружие.

– Больше не желаю тебя здесь видеть, – процедил Тимур, увлекая меня к подъезду.

Меня трясло, пока мы поднимались по лестнице, мои ноги еле слушались меня, и я была рада, что Тимур тянул меня за собой. Не успела я достать ключи из сумочки, как дверь распахнулась. На пороге застыла мама.

– Господи, Камила, я слышала, как стреляли.

Я закусила нижнюю губу, не зная, что ответить.

– Да это молодежь петардами балуется, – невозмутимо произнес Тимур, и мама облегченно выдохнула.

– Чай ставить? – вопросила она, скользя взглядом то по мне, то по Тимуру.

– Снова не в этот раз, – Тимур улыбнулся – широко, дерзко, – у меня дела в Казани, Камила едет со мной.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мы были в пути уже три часа. Две машины: бмв Тимура, и ниссан его братьев, которые ехали вместе с нами, впереди. День окутывался сумерками: мягкими, пахнущими путешествиями и свободой. Я скользила взглядом по проносившимся мимо верхушкам деревьев, по высоким холмам, с которых уже сошел снег и неглубоким оврагам. В сердце мое закралось предвкушение, ожидание чего-то необыкновенного.