Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ) - Джейн Анна

— Что в школке было? — спросил Барс.

— Да ничего, — провел по коротко остриженным волосам Леха. — Хотя я себе девчулю нашел, которая мне с матешей помогать будет.

— Это как? — хмыкнул Барс, зная, что адекватная девчонка на такого, как Леха, не западет. У него всегда такой вид, будто он только из колонии вышел, хотя чел неплохой.

— Этот лошара ее защитил от местных петухов, — хмыкнул второй друг Барса — блондин по клике Вал. Вал — потому что Костя Валуев.

— Они к ней приставали? — нахмурился Барс. Он ненавидел, когда к девчонкам пристают. Насмотрелся, как бухие мужики к матери приставали. Его от этих мразей трясло просто.

— Чувак, вот знаешь, надо в беседе с дноклами сидеть, чтобы в курсе всего быть, — наставительно сказал Вал.

— Нафига мне беседа с дебилами? — пожал мощными плечами Барс.

— Во-во, — подхватил Леха. — Манал я всякую дичь читать про то, как много домашки училка задала.

Они оба вышли из всех бесед класса — и в соцсети, и в мессенджере. Им и слово никто не сказал. Боялись.

— Мне хватает читать родительский чат у малой, — продолжал Леха. У него была сестра — второклассница, которая училась в их же школе, только в корпусе для младших классов. Мать их одних воспитывала, все время на работе была, а он этот чат вместо нее читал. Барс его за это уважал.

— Короче, пацаны, у нас в классе крыса завелась. Новенькая, — начал Вал весело. — Власов стал к ней клеиться, а Малина взбесилась. Всех на нее натравила. Ну а потом новенькая всех подставила…

И он стал рассказывать обо всем, что произошло за последние два дня, пока Барса не было в школе. Он слушал молча, однако кровь внутри кипела. От одной только мысли, что синеглазку могут обижать, внутри все стягивало жгутом.

Барс ненавидел такое.

Ненавидел трусливых уродов, которые толпой идут на одного.

Хочешь разборок — давай один на один.

Барс вдруг представил, какие глаза были у Полины, когда ее объявили крысой. Ярость обожгла его будто огонь. Вал все говорил и говорил, а у Барса внутри каждая вена, каждая жила натягивалась все сильнее. Каждая его мышцы напряглась, ныла, требовала разрядки. Челюсти плотно сомкнулись.

Хотелось найти обидчиков синеглазки, и каждому от души вмазать. Твари.

— Короче, ее подружка защитила — Айдарова, с которой я сижу, — с уважением в голосе закончил рассказ Вала Леха. — Ну я и велел петухам от них отвалить. Достали. Че за цирк устроили, непонятно.

— Да зачем ты встрял, — поморщился Вал. — Если новенькая крыса — ее надо наказывать. Весь класс заложила. Дискача не будет. Мне в субботу придется территорию убирать. Дура, мать ее.

Барс не сдержался и вдруг ударил Вала — в пол силы и не в лицо. Но тот все равно от неожиданности не устоял на ногах и повалился на землю. Удар у Барса был сильным. Хорошо поставленным.

— Ты че?! — заорал Вал, не понимая, что происходит.

— Завали, — прошипел Барс. — Еще раз услышу, кости переломаю, понял?

Вал поднялся и со страхом уставился на него. Знал, что тот сильнее.

— Ты рофлишь, что ли?!

— Я серьезно. Еще раз скажешь про нее что-нибудь — зарою.

— Да ты че, Димас? Че я сделал-то?!

— Вот именно — ничего, — сквозь зубы выплюнул Барс. — Весело тебе было, да?

— Да какая тебе разница? — заорал Вал. — Подумаешь, новенькая! Ты че так кипишуешь? Она твоя подружка или как?

На лице Барса появилась недобрая ухмылка.

— Или как. Не трогай ее, усек?

— Усек-усек, успокойся только. Да и не трогал я ее. Вообще ничего не делал! Барс, ты псих! Просто гребанный псих!

— А вон она и сама, — вдруг прищурился Леха и кивнул в сторону — по школьному двору действительно шагала Полина. Джинсы, кроссовки, кофта с горлом — как их там девчонки называют? У них же для каждой кофты свое название есть. Свитшот, лонггслив, кардиган и прочая фигня, в которой он не шарит.

Волосы Полины были распущены — доходили до самой талии, и Барс почувствовал странное желание коснуться этих волос. Наверняка мягкие.

Полина печатала что-то, не замечая их, стоящих в стороне. А Барс смотрел на нее и чувствовал, что хочет улыбаться. Леха заметил, что его глаза друга стали другими — в них больше не было ярости. Лишь теплота. И улыбнулся. А Вал продолжал ныть, отряхивая спортивные штаны.

— Иди к ней, — хмыкнул Леха. — Пообщайся и все такое.

— Нафиг? — пожал плечами Барс. — Она не в моем вкусе.

— А чего защищаешь тогда?

— Ненавижу, когда толпой не одного. Особенно если это девчонка.

— Да ладно тебе! Туманова хорошенькая. Закадри ее и будет счастье. А это кто? — вдруг прищурился Леха. Барс увидел, как из-за угла школы выходят Малина и ее подружки — из их класса и из параллельного. Они тоже увидели новенькую и направились к ней. Окружили. Утащили за собой.

— Пацаны, идите без меня, — вдруг решил Барс.

Леха внимательно на него взглянул.

— Уверен?

— Уверен. Валите.

Барс хлопнул его по плечу и направился следом за девчонками. А Леха и Вал направились прочь со школьного двора.

— А че он? — ничего не понимал Вал.

— Дебил ты, Костян, — хмыкнул Леха. — Новенькая Барсу понравилась.

— У него же Вика есть!

— Барс ее кинул.

— Ради крысы?! То есть, как ее… Тумановой? Он реально псих… По сравнению с Викой Туманова убогая. Даже задницы нет нормальной!

— Да завали ты, а?

Переговариваясь, парни скрылись в темноте.

Глава 23. Герой

Когда Барс почти добежал до того места, где стояли девчонки, первое, что услышал, было:

— …Тогда встань на колени, Туманова. Оближи мне обувь. Тогда я буду считать, что ты извинилась. И больше не станешь засматриваться на моего мужчину.

Синеглазая не собиралась этого делать. И Барс вдруг подумал, что она крутая.

— Пошла к дьяволу, Малиновская. Лижи, что хочешь. Хоть обувь, хоть землю. Хоть руки своему Власову, — гордо ответила она.

— Проклятая стерва!

Судя по звукам, они ударили ее, повалил на землю. Кто-то заорал:

— Давайте, девки, давайте! Уделайте эту крысу!

Барс остановился в проходе между кустами за их спинами. Полина лежала на земле, закрывая голову от ударов. Ее волосы были мокрыми — видимо, на нее что-то вылили. А на губе блестела алая кровь. Но в глазах не было страха — лишь ярость.

От увиденного у Барса пульс застучал так, будто он пробежал десять километров. И дыхание участилось, только воздух стал горячим и тяжелым — и не вдохнешь во всю мощь легких. Мышцы рук напряглись еще сильнее, еще болезненнее.

— Не трогайте ее, — сказал он, и они тотчас оставили новенькую в покое. Отскочили от нее в стороны и испуганно уставились на него.

Если бы это были не девки, а пацаны, уложил бы на землю каждого. Только у него принцип — девчонок не трогать. Никогда.

— Барс? А ты тут что делаешь? — спросила Малиновская.

Он ничего не ответил. Подошел к новенькой, помог встать, положил руку на ее плечо. Затем велел дать салфетку, чтобы вытереть кровь на ее бледном лице.

Гнев захлестывал его напополам с непонятной нежностью.

Барс вытер кровь с губ Полины. А она смотрела на него большими синими глазами и дрожала.

Она была такой маленькой, хрупкой, что ему хотелось закрыть ее собой. Обнять и не отпускать.

«Все будет хорошо, малыш», — подумал Барс и испугался — вдруг сказал вслух? Но нет, не сказал.

Он вручил окровавленные салфетки одной из девиц, которая не посмела выбросить их — смотрела на парня со страхом и молчала.

— Еще раз увижу рядом с ней — у всех вас будут проблемы. Поняли?

— Но…

— Поняли или нет?

— П-поняли.

— Отлично. Извиняйтесь, — велел Барс, зная, что это поставит идиоток на место. Конечно же, они не посмели его ослушаться.

— Полина, извини, пожалуйста!

— Прости! Мы не хотели!

— Это просто была такая шутка! Ты нас не так поняла!

Как фальшиво. Почему мрази насквозь пропитаны этой фальшью?