Мой любимый друг (СИ) - Касперович Алла Леонидовна

– Аля, мы же договорились: на «ты» и «Дима».

– Не помню такого, – нахмурилась Алевтина.

– Значит, давай сейчас и начнём.

– Не хочу, – скорее по привычке продолжала упрямиться она, но музыка брала своё, да и парочка-другая коктейлей за компанию с Верой давали о себе знать. – Ладно, уговорил.

Мимо них пробиралась стайка девушек, явно нацелившихся на Кирилла, и Дмитрий, чтобы дать им дорогу, притянул Алевтину к себе.

– Эй! – возмутилась она.

В своё оправдание он кивнул в сторону быстро удаляющихся юных и не очень красоток, но Алевтина даже не посмотрела туда, куда он указывал. Да и зачем, если она пришла сюда хорошенько повеселиться? Поэтому она, к немалому удивлению Дмитрия, обняла его за шею и потащила танцевать. И здесь настала очередь Алевтины изумляться, ведь он оказался совсем не зажатым и не неуклюжим, хотя она представляла себе обратное.

Треки плавно сменялись один за другим, а градус веселья нисколько не снижался. Как и когда спелись Вера и Кирилл, ни Алевтина, ни Дмитрий не заметили. Однако те самозабвенно танцевали, оставив прекрасных хищниц с носом.

В клубе не совсем обычный квартет оставался почти до закрытия. А когда наконец вышли на свежий воздух, оказалось, что такси не так уж и легко поймать.

– Который час? – спросила Алевтина у подруги.

– Полпятого, – ответили ей сразу три голоса.

– Поймаем частника? – предложила Вера. Её всё ещё не отпустило желание двигаться, поэтому она пританцовывала на месте под музыку, которую слышала только она.

– Компанию вряд ли возьмут, – покачал головой более опытный в подобных делах Кирилл.

– Тогда разделимся? – Алевтина поправила сумку на плече и проверила, на месте ли кошелёк, ключи и телефон.

– Нет! – в один голос возразили братья.

А Вера вдруг оскалилась, широко раскинула руки и заявила:

– Хочу покататься на лошадке!

Алевтина посмотрела на неё с выражением «блин, опять она за своё», Дима недоверчиво улыбнулся, а Кирилл расхохотался, повернулся к Вере задом, присел и, подражая рыцарям из фильмов, произнёс:

– Прошу, миледи! Ваш конь подан!

Со счастливым детским визгом тридцативосьмилетняя девочка Верочка запрыгнула ему на спину и принялась выкрикивать:

– Но, лошадка! Вперёд! Скачи быстрее ветра!

– Иго-го! – заорал Кирилл и помчался так быстро, как мог.

А Алевтина и Дима, глядя вслед шустро удаляющейся парочке, двинулись за ними.

– Вера всегда такая?

– Бывает. А Кирилл?

– То же самое.

Глава 46

Домой блудные мамаши добрались только к половине седьмого. Осенним субботним утром желающих прогуляться в такую рань было мало, поэтому знакомых женщины по дороге не встретили. Прослыть почти в сорок гулящими девками не хотелось. А с другой стороны, дети выросли, мужья дома не ждут – можно и погулять разок-другой. И третий… И четвёртый… И пятый… А если какой-нибудь кумушке на лавочке захочется почесать языком, то пусть запасётся наждачкой и облизывает её сколько душе угодно.

– Споём? – предложила Вера, когда они с Алевтиной уже подбирались к дому. Провожатые отпочковались метров сто назад. Бунт бунтом, а в компании симпатичных мужиков всё-таки пока не стоило появляться.

– Иди лесом.

– Злая ты, Алька.

– Я не злая, я сонная.

– И голодная, – добавила Вера.

– И голодная. Но больше всё-таки сонная.

– И злая.

– Верка, иди лесом. По-хорошему прошу!

Вместе то ли ночевать, то ли дневать подруги не стали, а расползлись каждая по своим домам.

Вера Георгиевна еле-еле отыскала ключи в сумочке и, позёвывая, с десятого раза смогла открыть дверь в подъезд. В лифте женщина едва не уснула и вздрогнула, когда звуковой сигнал сообщил ей, что она поднялась на нужный этаж. А от смрада, исходящего от соседа, похрапывающего на коврике в коридоре, она и вовсе чуть не проснулась. Брезгливо отодвинув алкаша ногой, Вера Георгиевна вошла в тамбур, а потом и в саму квартиру.

– Доброе утро! – Алина встретила мать на пороге. Сама девушка встала ещё полчаса назад и уже успела позавтракать. – Хорошо повеселились?

– А то! – хмыкнула Вера Георгиевна. – Я даже верхом на коне покаталась!

– Где вы там коня добыли?

– Да был там один жеребец…

От оладушек женщина отказалась – в отличие от подруги проголодаться она не успела. Да и как хотеть есть, если бармен её постоянно подкармливал! Поэтому она, на ходу избавляясь от одежды, побрела к любимой кроватке. В постель женщина забралась совершенно голой.

– Мам, макияж хотя бы смой! – Алина подняла с пола последнюю вещь, собираясь отправить всё это добро в стирку – от него откровенно несло ночным клубом.

– Сам сотрётся, – промычала в подушку Вера Георгиевна и больше на внешние раздражители не реагировала.

Алевтина Анатольевна же героически попыталась избавиться от туши на ресницах. Для этого она зачем-то забралась на стиральную машинку, да там и уснула. Бонифаций терпел это безобразие какое-то время, а потом громким и надрывным «мявом» попытался разбудить нахалку. Когда же не вышло, отправился к другому человеку. И там его тоже ждал провал. Пашка, до этого чутко дремавший, чтобы не пропустить момент, когда вернётся мать, удостоверился, что с ней всё в порядке, и уснул настолько глубоко, что его не подняла бы даже повестка в армию.

И сколько ни скрёбся бедный Бон-Бон, сколько ни орал, а Пашка так и не удосужился открыть для него дверь в свою комнату. А потом каким-то непостижимым образом незаметно для кота ванная оказалась заперта. Кот походил-походил по квартире, заглянул в хозяйские тапки, присел над ними, прицеливаясь, вспомнил, что его ещё не кормили и передумал мстить.

Через два часа проснулся Пашка с наиглупейшей улыбкой на губах. Ему вдруг захотелось заявить всему миру, что Алина теперь принадлежит не кому-нибудь, а Павлу Константиновичу Романовскому! Однако делать это он не стал, потому что пообещал свой – да-да, своей! – девушке, ничего пока не рассказывать мамам.  Алина хотела сама сперва привыкнуть к мысли о том, что они теперь вместе. Потому что, когда лучшие подружки узнают о том, что их детки наконец-то спелись, тут же начнут планировать свадьбу и выбирать имена многочисленным будущим внукам.

Потянувшись, Пашка вскочил с дивана и чуть ли не вприпрыжку помчался в ванную. Однако ему пришлось остановиться, потому что ему перегородил  дорогу бьющий по полу хвостом Бонифаций.

– Бон-бон, ты чего? – удивился парень.

И тут кота как прорвало: не переставая громко мяукать, он принялся ходить кругами вокруг непонятливого человека и, насколько это возможно, подталкивать того в ванную.

До Пашки наконец дошло, что именно хочет Бонифаций, когда увидел закрытую дверь в кошачью крепость. А когда вошёл внутрь, громко расхохотался:

– Ну, мамка, ты даёшь!

Алевтина, свесив ножки со стиральной машинки и прислонившись к стене, сладенько спала. И даже не проснулась, когда сынуля осторожно поднял её на руки и отнёс в её спальню. И только Бонифаций подумал, что можно уже и расслабиться, как громадный двуногий забрался в душ и провёл там по кошачьим меркам целую вечность.

И вот наступило долгожданное одиночество. Бон-Бон улёгся на любимом коврике и наконец-то задремал. Если бы кот мог, он бы наверняка забаррикадировался.

На ходу вытирая полотенцем довольно сильно отросшие волосы, Пашка добрался до кухни и открыл холодильник. При большом желании можно было бы и что-нибудь приготовить, но парню вдруг в голову пришла идея. Напевая что-то себе под нос, он вернулся к себе в комнату и достал из шкафа заветную шкатулку. Сюда он уже довольно давно откладывал деньги. Пашка не шутил, когда говорил, что не бедствует. Игровую консоль, компьютер и вообще всё необходимое ему покупал отец и не было нужды тратить свои подарочные деньги. Накопилась весьма приличная сумма, но и она когда-нибудь закончится, поэтому подработку всё же придётся найти. Не просить же деньги у матери!