(не)любимый препод (СИ) - Блэк Дана

— Наши деньги! Ты что творишь?! — первым приходит в себя осел. Зовет. — Винни, сюда, она выкинула деньги!

— Бежим! — оживает Николь, не выпуская из рук камеру.

— Дай сюда телефон! — осел дергает ее за волосы и тащит назад.

Николь визжит и выворачивается. Ванин удар в грудь кулаком, выбивает у него воздух, осел разжимает лапы и заваливается на перила. Размахивает в воздухе конечностями. Ваня и подоспевший медведь цепляют его за ноги, но ослик выскальзывает из костюма и срывается вниз.

Медленно, очень медленно, шлепается на исцарапанный каблуками паркет первого этажа. Джинсы, белая футболка, и мягкая голова — как стоп-кадр.

Секунды идут, а он не шевелится. Мы тоже застыли.

— Он ведь не умер? — нарушает молчание Николь.

— Вы убили ослика! — ахает медведь.

— Ты сам его не удержал! — возмущаюсь в ответ.

— Заткнись, дура! — он бросает в меня костюм.

Внизу скрипит железная дверь, и кто-то весело кричит:

— Эй, здрасьте, клуб уже открыт?!

Вздрагиваю. Конечно. Свидетель подтянулся, нам так фартит, что это финиш.

— Избавьтесь от гостя! — Мистер Пропер округляет глаза.

— Ты уборщик, сам и убирай, — мну в пальцах мягкую ткань, оставшуюся от осла, и не понимаю, что делать.

— Теперь нас точно посадят, — бормочет Ваня.

— Ау, есть кто живой?! — зовет парень.

— Тупицы, не стойте, или всех спалят, — уборщик, выпутываясь на ходу из штанов, расталкивает нас и сбегает по лестнице.

Смотрю на свесившуюся через перила шайку. Линда, Котик, охранник, и Винни-Пух, одетый. Может, это повар. Или админ Василина. Хотя, голос вроде мужской был.

Надо достать телефон и вызвать полицию. А меня сковывает страх. Вдруг с осликом беда. Он преступник, но он ведь жив, надеюсь. Оборачиваюсь к Николь. Ваня что-то шепчет ей на ухо, она сосредоточенно кивает. Собираюсь спросить, но тут Ваня со словами "валим отсюда" просачивается между нами и ныряет в разбитое окно.

— Что… — начинаю.

— Тикаем, — Николь вываливается за ним.

— Эй, куда собрались? — отлипает от перил охранник.

Пока не поймали, не раздумывая, выхожу из ступора и сигаю третьей. Через полтора этажа плюхаюсь в сугроб. Задний двор, одинокий фонарь, напротив два жилых дома и мусорные баки.

Охранник высовывается в окно и задушенным шепотом орет, чтобы мы не смели брать их деньги.

После его слов, Ваня закидывает на плечо сумку, и улепетывает. Рядом, переваливаясь в снегу, семенит Николь. Тащусь последней, абсолютно не соображая, что к чему мы делаем.

На освещенном проспекте Ваня отряхивается. Через дорогу куча мала полицейских машин, люди в форме и в дурацких костюмах вперемешку и толпы зевак ждут, когда грабителей, закованных в наручники, затолкают в бобик.

А мы внаглую премся с краденным баблом к светофору.

— Объяснишь, какого черта? — нагоняю его и хватаю за куртку. — Вон полиция, только свистни.

— Ага, давай, свисти, — Ваня строит рожу. — А если мы ослика кокнули?

— Всего-то второй этаж, он не разбился. И у нас есть видео, там понятно, что мы не специально.

— И нам поверят, что мы не при делах, а не деньги делили? — переспрашивает Николь. Ускоряет шаг и переходит дорогу. — Мы уже по уши влипли. Едва менты придут, эта стайка недоумков сразу нас приплетут. Им терять нечего, а мы им только что нагадили, заметила? А ты сама еще и в том клубе работала. И Пятачком по площади разгуливала. Скажешь, не знала ничего? Что это они банда?

— По-твоему, я в курсе была? — перевариваю ее заявление. — Ты совсем спятила? И, вообще, это Егор нам подсунул тогда адрес сайта.

— Егор? А ведь точно. И он сегодня слился с флешмоба, — на ходу оборачивается Ваня. Растерянно переводит взгляд с меня на Николь. У него в кармане разрывается телефон. Он читает имя на дисплее и зло усмехается. — Егор. Машину парень починил.

— Винни-Пух в костюме остался, — вспоминает Николь. — Получается, Егор?

Останавливаемся возле забора. Мимо проходит полицейский и превращает мое лицо в кирпич. Если попросит показать, что в сумке, нам крышка. Ваня беззаботным голосом болтает какую-то чушь. Мы с Николь наигранно смеемся. Полицейский мажет вгзлядом по нашим лицам и отворачивается, ступает на зебру.

— Короче, — другим тоном говорит Ваня. — Надо что-то быстрее придумывать, пока нас всех не закрыли. И куда-то деть сумку на время.

У меня играет телефон.

— Аверин, — Николь сует нос в экран. Кусает губы. — Думаешь, он знает про шайку?

Дергаю плечами. Если Алекс знает, и молчал, это подло. А если не знает, то ненамного лучше, я не послушала его и поперлась на флешмоб, и теперь стою у светофора с ворованными деньгами, а кругом полиция ищет эту сумку, и в любую секунду нас могут арестовать. Тянусь отключить вызов, но Ваня советует:

— Ответь, послушаем, что скажет.

Глава 18

— Ты где? — спрашиваю, когда она, наконец, снимает трубку.

— Ой, Саш, прости, — тараторит. — Я забыла предупредить, у Вани тут конспекты появились по инфотейнменту, уникальные просто. От выпускника нашего института, у него щас передача есть своя по кабельному каналу. И мы по ним к экзамену готовимся. Станем умными и популярными.

Слышу уличный шум, и как в трубке завывает ветер.

— Так поразилась уникальностью, что до дома не дошла, на лавочке у подъезда готовишься? — говорю с иронией, но ощущаю сквознячок по коже. Она мне, похоже, врет с чего-то вдруг.

— Я на балкон вышла, чтобы не подслушивали. У нас родители Николь живут. А ты где?

Мне не нравится ее скороговорка. Очевидцы уже затопили ленту постами про ограбление банка. Никого не поймали, а я ждал, что мелькнет моя фамилия. Егор Аверин Винни-Пух, парню светит десяточка. Готов был. Денег Маше дать. Когда она его отмазывать начнет.

И я не наивный молокосос, прям таки Кристины не было на площади, а их троица с конспектами обнимается.

— Я еще в редакции, — говорю. — Кое-что утрясти надо. Давай заеду за тобой через пару часов?

— Саш, я бы рада, но начало девятого. Пока мы закончим, не знаю сколько время натикает.

— У тебя завтра нет пар. Выспишься.

— Да, но я что-то устала.

— Ясно. На флешмоб не ездили?

— Нет, — отвечает после паузы. На заднем фоне кто-то поет песенку из мультика " куда идем мы с Пятачком — большой-большой секрет".

Окончательно убеждаюсь: за дурачка меня держит. И в парке торчит. И дальше будет с дружками в детективов играть.

— Ладно, созвонимся, — отключаюсь.

Закипаю. Лезу за таблетками.

Я почти жизнь новую начал, где Кристина на первом месте. А она действительно ребенок, тусит с такими же детьми и хер кладет на мои фантазии про наше будущее.

Между нами двадцать лет, и в интересах полный антипод. Наверное, я ослеп, когда увидел в ней свою женщину. Разбит был, а она с такой помпой в разум ворвалась, нахальничала, бесила, перед носом вечно маячила, и я слюни распустил. Подвис.

И я не шутил, чувства не разбрасываю, и пути назад ей не дам, сама напросилась.

А за лапшу на моих ушах будет дома сидеть.

Наливаю в кружку чай, рука трясется, лью мимо, и кипяток шпарит разбитые костяшки. Шиплю.

День сегодня по всем фронтам неудачный. Рука бо-бо — Антона стукнул. Мнениями не сошлись. На мой взгляд директор полномочия превышает, а на Антошин взгляд я чисто номинальный владелец, и согласовывать со мной решения, да ну, зачем, право, какая ерунда. Сам моей печатью документы шлепает. Поди и подпись подделывал.

Несу чай в конференц-зал. В редакции никого, только я и Ирина, сидит, зарывшись в отчетность. Если Антон и проворачивал делишки, в документах отразится когда и куда.

— Еще что-то хочешь? — ставлю кружку на столе перед бухгалтером.

— Нет, спасибо, — она подносит чай к губам. — Саш, я надолго застряла. Езжай, завтра утром встретимся, и…

— Я не спешу, — перебиваю. — Работай спокойно, — отхожу к окну.