Ты не посмеешь! (СИ) - Корк Ольга

Так вот, из-за работающего на полную мощность воображения в квартиру я поднимался, сцепив зубы и неосознанно разминая кулаки — серьезно настроился на драку. А зайдя домой, удивился тишине. Не понял?!

Прошелся по квартире и замер в своей комнате. Вета спала, свернувшись калачиком на неразобранном диване, подперев щеку кулачком. Это было так мило, что весь мой воинственный настрой улетучился как будто и не было.

Помедитировал на эту картину и отправился в душ.

Проходя мимо кухни, обратил внимание на белый лист, лежащий на столе. Что-то при беглом осмотре комнаты я внимания на эту деталь не обратил. Записка?

Ведомый любопытством, сменил курс и не пожалел. Это и правда была записка, написанная резким, угловатым почерком.

"Спасибо за классный день, но, чувак, оставлять Ветку с нами было большой ошибкой. Гришаня в слюни. Деревце уснула, девчонки за нами мусор собрали. Пошел развозить компанию по домам. Такси это весЧ.

С."

Покрутил бумажку в руках и понял, что ничего не понял. Нет, то, что Гришаня нализался в соплю, это понятно, даже причина мне предельно ясна. Но вот остальное… Что значит, оставлять Веталинку с ними было ошибкой — младшенький обнаглел настолько, что таки начал к ней лезть? Или Вета скучала? Или тут еще что-то произошло?!

И главное — у кого теперь выяснять подробности?

Подойдя к окну, посмотрел на темный двор, а в голове мысли бежали по кругу. Что случилось? К чему эта записка? Как залезть к девчонке в голову и узнать ее мысли?

Словно в ответ на молчаливые вопросы, послышался такой уже родной звук когтей по полу. Повернув голову, поприветствовал попугая:

— Привет, Гош, — птиц выглядел печальным. Он молча подошел ко мне и ткнулся головой в ногу. — Что, приятель, тяжелый день?

Пришлось сесть на корточки, чтобы погладить пернатую макушку, а Гоша взял и запрыгнул ко мне на плечо.

— Даже так? Расскажешь?

— Гоша скучал! Один, совсем один. Скучал.

Вот те раз, птичке было тоскливо. Бросили мы его.

Неприятно кольнула совесть и захотелось извиниться. Но что пернатому мои слова. Вместо пустых фраз открыл холодильник и достал яблоко.

— Будешь?

Гоша тяжело вздохнул и, кажется, как-то обреченно выдал:

— Подкуп!

— Не подкуп, а способ загладить свою вину, — поправил я шибко умного попку. — Так будешь?

— Давай жрать!

Упс, кажется, мы таки научили его плохому. Или я.

Но выяснять не стал, разрезал яблоко на дольки, и мы с удовольствием в мужской компании с ним разделались.

— Гош, а вечером-то все хорошо было? Никто не обижал?

— Обижал! Обижал! Подругу обижал!

Кулак стиснулся сам собой, а перед глазами замелькали кадры, достойные лучших фильмов ужасов.

— Кто обижал-то, Гош?

— Гоша хороший, чего ругаешься, Гоша хороший!

Рассмеялся я тихо, но с большим удовольствием. Кажется, мой информатор дал сбой и путается в показаниях. Ладно, что было, то было, больше у Гриши шанса не будет, я ни разу не благородный рыцарь. Нужно только объяснить Вете, что друзья — это те, с кем дружат и делятся радостью. А целуются и руки распускают в сторону "обнимать" — это латентные самоубийцы и ей они не нужны.

Ссадив Гошана на подоконник, всё-таки сходил в душ, смыть с себя сегодняшний день, пыль, дорогу и привкус грустных эмоций после рассказа Ди. А потом отправился за своим рыжим сокровищем, предварительно заглянув в спальню и сняв с кровати покрывало.

Вета спала в той же позе, что и сорок минут назад, подперев щеку и прижав к себе ноги. Маленькая, трогательная и такая неожиданно моя.

Сел рядом с диваном и просто рассматривал ее. На то, как слегка подрагивают длинные ресницы, дёргается кончик носа из-за непослушной пряди волос, что лежала на щеке и щекотала его. На губы, чуть приоткрытые, ярко-розовые… манящие.

— Чудо ты, мелкая, — прошептал, убрав рыжую прядь. А Вета неожиданно распахнула глаза и улыбнулась.

— Вернулся…

— Да, вернулся и нашел спящую красавицу.

Мы говорили шепотом, не отводя друг от друга глаз, и этот момент был наполнен теплом. Он был наш. Только для нас.

— Пойдем спать, принцесса?

— Угу, — сонно согласилась со мной Веталинка, и снова закрыла глаза.

Улыбаясь, поднялся, подхватив ее на руки, и понес в спальню, где осторожно положил на кровать. Чего я никак не ожидал, что малышка поймает мою ладонь и, прижав к себе, попросит:

— Не уходи, Дим.

— Эй, Вет, ты чего?

— Соскучилась. Без тебя в квартире совсем неуютно стало. Честно-честно.

Разве можно отказать, когда так просят? Тем более если эта просьба полностью совпадает с моим желанием.

— Двигайся тогда, — мысленно пожелал себе терпения, выдержки и на всякий случай подумал о Барни Гамбле (персонаж из м/с “Симпсоны”), как самом верном средстве "антивозбудин", — или, может, передумаешь?

Вета не стала отвечать на последний вопрос, а просто молча подвинулась, освобождая мне место, и приподняла край одеяла. Ну что тут сказать — старина Барни в первый раз дал осечку.

Стоило мне удобно расположиться на упругом матрасе, как нежная ладонь легла на мою колючую щеку — побриться на ночь я даже не подумал — и Вета придвинулась ближе, приподнимаясь на локте.

— Ты очень красивый, знаешь?

Только после этого вопроса я почувствовал легкий запах алкоголя. Ох-хо-хо. Вот откуда такая смелость!

— Ты чего пила-то хоть, откровенная моя?

Еле сдерживая улыбку, всматривался в бездонные глаза, в темной комнате казавшиеся черными, а не синими.

— Я не пила! Почти… ну, чуть-чуть, кажется, это был сидр… — Веталинка на мгновение замолчала и нахмурилась. — Или кальвадос. Точно что-то яблочное! И вообще, знаешь что?

Каким чудом я удержался от громкого смеха — один бог знает. И правда разницы никакой, сидр или кальвадос. Вообще все одинаковое, только градусов тридцать их разделяет.

— Что? — как мог, серьезно переспросил у замолчавшей девчонки.

— Вообще, я пытаюсь сказать тебе, что ты мне очень нравишься! Вот! И я ни капельки не похожа на младшую сестру… — тут козявка сделала паузу и, ехидно улыбнувшись, продолжила: — Но если ты считаешь себя настолько старым, что не потянешь отношения с девушкой на каких-то пять лет тебя младше… то, конечно, так и быть, будь…

— Допрыгаешься, принцесса, выпорю! — Я старый?! Я!!! Мелкая провокаторша! — А потом буду жалеть. Наверное. И даже целовать, где бо-бо.

— В свой палец-то? От таких поцелуев легче не становится, ты должен знать!

Сердце сделало кульбит и на мгновение замерло, а я, дурея от ее признаний как пацан неопытный, решил спросить:

— А какие поцелуи лечат? — голос даже для меня прозвучал непривычно низко, но это уже было не важно.

Вета, сверкнув глазами, пробормотала что-то вроде "Сейчас покажу" и, резко наклонившись, прижалась к мои губам в поцелуе. Ну, как поцелуй? Скорее, простое касание, которое из-за стремительных движений рыжика закончилось тем, что мы таки стукнулись зубами. Не сильно, но смешно.

Тихо хмыкнув, поймал рукой девичью щеку и перехватил инициативу. Поцелуй был медленным, тягучим и очень невинным, но сердце зашлось в бешеном рваном ритме. Рано, очень рано продолжать эксперименты в постели. Поэтому, разорвав поцелуй, я уткнулся своим лбом в ее и постарался успокоиться, а как только почувствовал, что могу говорить обычным голосом, откинулся на подушку и притянул к себе не сопротивляющуюся Вету.

— Я запомню, капризуля. Обязательно.

Веталинка, повозившись, удобно устроилась и положила голову на мое плечо.

— Вот, запомни! — проворчала эта вредина и я, таки не выдержав, рассмеялся, делясь с тишиной комнаты своим счастьем.

— Давай уже спать, золото мое.

— Да какое я золото? — любопытный, но очень тихий голос явно давал понять — Вета уже почти заснула.

Выждав пару минут, повернулся на бок, и прижав к себе малышку, прошептал:

— Маленькое синее золото.