Хозяйка замка Уайтбор (СИ) - Волгина Алена

Несмотря на всеобщее нервозное настроение, похороны прошли без инцидентов. Процедуру омрачал разве что легкий дождь, больше похожий на водяную взвесь. Погода, такая переменчивая весной, снова испортилась. Всю ночь наши берега трепал шторм, и сейчас еще вдалеке погромыхивало. Очередной раскат грома ударил по ушам как раз в тот момент, когда гроб опускали в могилу. Я ждала, что со стороны пустошей донесется ответный вой, который неплохо вписался бы в окружающую мрачно-тоскливую обстановку, но Босвенский зверь молчал. Может, решил проявить уважение к нашему горю, или у него нашлись другие дела.

Многие гости, кажется, горевали вполне искренне. Даже те из них, кто считал Хартмана заносчивым индюком, которому следовало бы преподать хороший урок, теперь отзывались о нем, как о приятном джентльмене, так трагически и безвременно ушедшем. Поразительно, но стоит тебе умереть — и твои дела предстают совершенно в другом свете. Я с обидой заметила, что молодые люди, весело болтавшие с Кеннетом на балу, теперь только кивали ему издали и быстро уходили прочь, растворяясь в тумане. Сплетни все-таки сделали свое черное дело.

Стало интересно, как к случившемуся относится Эстрелья, ведь ее это тоже затрагивало. Я поискала ее глазами, но они с Гимлеттом уже исчезли. Мне негодование слегка улеглось, когда ко мне подошла миссис Полгрин, опиравшаяся на руку Джейн. Младших сестер, Мэри и Кэролайн, с ними не было. Завидев меня, пожилая дама заулыбалась:

— Рада вас видеть, мисс Анна! Давненько вы к нам не заглядывали.

Со времени моего последнего визига прошло всего две недели, правда, они выдались очень насыщенными на события. Я с удовольствием приняла приглашение на чай. Мне всегда было приятно поболтать с миссис Полгрин, кроме того, она и ее дочери тоже принадлежали к группе людей, которых мне хотелось расспросить.

***

Когда мы втроем подъехали к усадьбе, оказалось, что Кэролайн еще не спускалась. Мэри, против обыкновения, хозяйничала в саду. Мы нашли ее возле прополотой грядки, на которой не было ничего, кроме жирной черной земли.

— А должны быть тюльпаны, — угрюмо сказала Мэри. — Наверное, я их плохо укрыла осенью. Ни одного росточка!

Она казалась действительно расстроенной. Миссис Полгрин, улыбаясь, приобняла дочь за плечи:

— Дай им немного времени, дорогая. У меня есть рецепт чудесной подкормки, мы польем их, и твои цветы сразу дадут всходы.

В этот момент я поняла, почему к миссис Полгрин тянулись все, кто ее знает, почему сюда зачастила Эстрелья и почему я сама чувствовала себя рядом с ней так уютно. Она обладала чудесным умением починить все, что вы можете испортить или сломать. Могла зашить порванную перчатку («будет как новенькая, не переживай, дорогая») или залечить обиду, просто налив тебе чашечку горячего чая и спокойно выслушав твой рассказ. Это было простое домашнее волшебство, создающее ощущение защищенности и покоя.

За время моего отсутствия в гостиной Полгринов мало что изменилось, только пухлые книги мисс Мэри переместились с рабочего столика на дальний угол окна. Похоже, у их обладательницы сменились интересы. Из кухни знакомо пахло печеньем — суховатым и простым, как все остальное в этом доме. Сверху на стопке книг лежал альбом с коллекцией гербариев, которые мистер Медоуз исправно приносил, а Кэролайн прилежно вклеивала внутрь. Я с любопытством взяла его в руки. От книг исходил странный запах — вкрадчивый, еле слышный. Почему-то вспомнился вдруг кабинет Амброзиуса и различные зелья, которые он мне показывал. Большинство из них были такого рода, что прикасаться к ним можно было только в перчатках, причем не дыша. Я иногда удивлялась, как волшебник еще не отравил сам себя, учитывая тот бардак, что постоянно царил у него на столе!

Джейн убежала наверх, чтобы позвать сестру. Пока Мэри и миссис Полгрин хлопотали, накрывая на стол, я раскрыла тяжелый альбом, заметив, что коллекция прилично пополнилась в последнее время. Кэролайн могла пренебрегать обществом доктора Медоуза, но по-прежнему бережно хранила его подарки. Я разгладила ладонью хрупкие веточки. Надо же, какие странные увлечения бывают у людей! Собирать цветы, например. Кому-то они доставляют радость, а кому-то — только сенную лихорадку.

Раскрыв очередную страницу, я вздрогнула. Посреди ее лежал распяленный цветок скалларии. Синие прожилки на бледных лепестках походили на вены. На меня словно повеяло холодом Лабиринта, и я поспешила перевернуть лист, убрав с глаз долой проклятый цветок. Подняв голову, я внезапно встретилась взглядом с Кэролайн, которая бесшумно застыла на лестнице. С непривычно-робкой улыбкой девушка спустилась вниз.

— Позвольте, — и она мягко, но непреклонно забрала у меня альбом.

— Я еще не закрепила как следует последние экземпляры. Боюсь, они могут выпасть.

Миссис Полгрин подала ей горячую чашку чая со сливками, искоса жалостливо взглянув на дочь. У Кэролайн был какой-то потерянный вид. Лицо болезненно заострилось, волосы небрежно собраны в узел. По всему было видно, что гибель Хартмана произвела на нее тяжелое впечатление.

— Служба сегодня была такая торжественная, — рассказывала миссис Полгрин, — и преподобный Тредженнис так хорошо говорил… А в Кавертхоле приготовили целый стол с пирогами и кексами! Видит бог, не любила я этого Хартмана, но похороны прошли как подобает!

— Перестань, мама, — тихо попросила Кэролайн, однако ее мать в искренней заботе о дочери была похожа на разогнавшуюся упряжку, не способную остановиться:

— Сколько можно оплакивать судьбу? Нет никакой пользы в том, чтобы сидеть взаперти, гоняя по кругу одни и те же мысли! Вышла бы хоть в сад, проветрилась, помогла Мэри обрезать яблони…

Кэролайн вспыхнула, как лучина. Она и в хорошие дни не выносила поучений, а сейчас вообще была вся на взводе, как старая дева, которой подсунули ежа в кровать:

— Я не сижу взаперти! И без напоминаний могу прекрасно выйти и пообщаться с людьми!

— Да когда же это было в последний раз?! — всплеснула руками ее мать. — Еще до несчастного случая с мистером Хартманом!

— Нет, на следующее утро после этого! Ты всегда все путаешь, мама! Я ходила в лавку в Ловери, по твоей же просьбе, между прочим!

— Это правда, — тихо поддержала Мэри сестру.

Кэролайн нервно схватила чашку, но не удержала ее, и темная жидкость плеснула на скатерть.

— Да что ж такое! Простите, — всхлипнув, девушка выскочила из-за стола. Простучали каблучки по лестнице, где-то наверху захлопнулась дверь. Миссис Полгрин расстроенно покачала головой, не зная, что сказать.

— Не волнуйся, мама, я с ней посижу.

Мэри, тихая, как мышка, исчезла следом. Это противоречило всем моим планам. Я-то хотела расспросить ее об Эстрелье и их поездке к Лабиринту, но момент был явно не подходящий. Джейн сидела как на иголках, с алыми пятнами на щеках.

Миссис Полгрин выглядела как человек, слишком долго копивший в себе тревогу и наконец-то нашедший возможность выговориться:

— Сколько раз я жалела, что отвезла девочек на тот проклятый бал! Но Кэролайн им просто бредила. Как тут откажешь? И ведь сначала мне там так понравилось! Богатое убранство, свечи, музыка, приятное общество… Такой праздник — редкое удовольствие, правда, Джейн?

— Было весело, — улыбнулась Джейн, желая отвлечь мать от грустных мыслей. — Особенно когда заиграли гавот, который почти никто не умел танцевать. Но к этому времени все так разошлись, что это было неважно!

Она взглянула на меня, словно ища поддержки. Я с сожалением пожала плечами:

— Увы, гавот я уже не застала. Нам пришлось рано уехать, так как мой дядя почувствовал себя дурно.

Миссис Полгрин, добрая душа, тут же переключилась на мистера Уэсли:

— Как он, кстати? Мы о нем беспокоились. Наверняка у него весенняя лихорадка, попомните мое слово! Ему нужно пить больше чая с корицей и стараться беречь себя. Лорд Робин совсем себя не щадит. Разве можно с его самочувствием ехать аж в Босвен?!