Дачница для сбежавшего олигарха (СИ) - Мэйз Евгения

«Кубики» были, но не выпяченные, а играющие, стоило Олегу напрячься и сделать что-то. Было видно, что человек занимается спортом, но не до фанатизма и не для того, чтобы покорить девчонок на пляже.

— Это не твое дело, Белкин.

Таню куда больше увлекали его руки, которые должны были быть холенными, а на деле были сильными, с бугрящимися мышцами, выступающими жилками и длинными пальцами.

— Кто из нас куркуль? — проговорил тот, коснувшись ее щеки губами. — Хотя, я уверен, что есть, так?

Танька только улыбнулась в ответ и потерла щеку, выуженной из пакета салфеткой.

— Тань, пошли Коврова в задницу и возвращайся к своему Березину, — проговорил Никитос, неожиданно дернув ее за руку. — Ты знаешь, что счастье — штука хрупкая, не спугни его своей вендеттой.

— Хорошо.

Таня ушла, размышляя над сказанным, но больше думая об Олеге. Она не понимала куда тот мог деться и почему не оставил записки, хотя, она тоже хороша! Ушла, оставила послание о ключах и совершенно ничего не сказала о том куда накрахмалила свой «пушистый» зад. Ох уж этот Березин, со своими сказочными сравнениями!

— Ты все ешь!

Ей очень хотелось прийти в кафе, заказать некогда попробованные блинчики в вишнево-сливочном соусе, выпить чашку кофе, а уж потом выслушать предложение Коврова и оставить его наедине с принесенным счетом. Она сделала все, кроме последнего.

— Очень вкусно, — откликнулась она, откинувшись на спинку плетенного кресла и проследила за приземлившейся на тарелку осой, принявшейся двигать жалами по оставшемуся на тарелке сиропу.

Есть в его присутствии Тане не хотелось и даже больше — она испытала досаду за то, что привела его сюда.

— А меня ты подождать не могла?

Таня покачала головой, глядя на то, как Олег усаживается в кресло. Ковров выглядел раздобревшим, опухшим и бледным, порядком уступая пропавшему олигарху. Танька пнула себя за то, что сравнивает двух мужчин, ведь знала, что это верная дорожка в ад.

— Ты изменилась.

Она пожала плечами, с удовольствием отметив тот момент, что не стала искать причины его слов. Она знает, что выглядит хорошо, даже не потому что ей об этом сказал Никита или Березин, а потому что видела, как на нее смотрят идущие на встречу мужчины. Кое-кто даже присвистнул ей в след и это было ужас, как приятно!

— А ты — нет.

Ковров нахмурился, отвлекся на официантку, а потом принялся листать меню. Таня повертела в руках телефон и пожалела о том, что не установила на него вездесущий мессенджер с голубым оформлением. С одной стороны было бы неплохо полистать ленту, не разглядывая одутловатого бывшего, а с другой стороны… Социальные сети съедают так много времени.

— Что у тебя с ним?

Ковалевская только мотнула головой в ответ на это, убрала с лица непокорные кудри и принялась рассматривать посетителей кафе, разместившихся в тени тополей.

— Судя по подаркам все серьезно.

— Ты звал меня за тем, чтобы спросить: сплю ли я с ним?

Таня покрутила телефон, а потом только взглянула на бывшего.

— Как твоя Аля?

В ответ Ковров бросил на нее хмурый, если не сказать, что исполненный злости взгляд. Вот только теперь Таня рассмеялась. Раньше бы она замолчала, обидевшись на него, а теперь… Ну, что он ей сделает?

— Ковров, ты до сих пор думаешь, что я ничего не знаю о ней?

— И что?!

Она спокойно выдержала его взгляд и повышенный тон, нисколько не смутившись обернувшихся на их столик людей.

— Ничего. Просто знай, что я всегда знала о тебе и о ней чуть больше, чем ты думаешь. Ее имя, адрес, по каким кафешкам ты ее водил, на какие смены ты уезжал.

Ковров, после того, как его «поймали за руку» не понял, что ему стоит лгать с удвоенным рвением, а он продолжал делать вид, что все нормально; не осознавал, что его выдает тон, взгляды и любимый поисковик с разноцветными буквами. Надо было выходить из системы, что синхронизировала все его данные.

— Почему ничего не говорила?

— Не знаю.

Она вновь лгала Коврову, но теперь легко и безо всякой задней мысли. Таня просто не видела смысла в том, чтобы ставить его в известность. Это ничего бы не изменило. Она не дура и не истеричка. Таня не поехала бы колоть шины в тачке соперницы, не стала бы стоять под окнами и звонить с чужих номеров. С последним соперница справилась самостоятельно и теперь ее фирма, в одной милой телефонной программке определяется под двумя именами «Аля шл***» и «Аля пр*********». За все надо платить и за собственный идиотизм тоже.

— Понятно.

На некоторое время между ними воцарилось молчание. Таня рассматривала посетителей. Ковров прихлебывал принесенный чай.

— Думаешь он останется с тобой? — проговорил тот наконец.

— Ты позвал меня за этим?

Она потянулась к сумке и к наброшенному на нее кардигану.

— Спасибо за угощение, — она отодвинула стул, приготовившись встать. — Я пойду.

Таня, откровенно говоря, блефовала и совсем немножко «выделывалась». Она не планировала уходить вот так просто, а выслушивать его выпады, наполненные собственническими (внезапно!) порывами не хотелось.

— Это связано с тем, что я хочу предложить тебе, — проговорил тот с нажимом и вновь с нескрываемой злостью.

Посмотрел он на нее, на минуточку, точно также. Таня заставила себя улыбнуться, в очередной раз задавшись вопросом: «чего ты бесишься, сволочь?»

— Каким это образом?

— Ты — добрая и обязательно пожалеешь его, а он бросит тебя, потому что у него таких как ты — пол-Москвы. Было, есть или будет.

Наверное, Ковров тоже каким-то образом успел узнать ее и слова его попали точно в цель, в еще не утрамбованный грунт сомнений, который взрыхлил мужчина напротив.

— Пожалею? Совсем, как тебя?

— Как меня, — согласился тот и блеснул ярко-голубыми глазами так, что Таня поняла, что тому приносит удовольствие говорить ей гадости, а еще хуже — видеть ее страдания.

Ковров потянулся к некогда купленной ею куртке, выудил из нагрудного кармана узенький прямоугольник из стали и пластика, положив его на край своей салфетки.

— Вряд ли он оставит тебе хоть что-то.

— Понимаю, — проговорила она медленно. — Это ты тоже по собственному опыту судишь?

В этот раз Ковров промолчал. Он не поленился порыться в коробке с проводами и вынуть все кабеля, что представляли хоть какую-то ценность. Кружку свою и ту унес. Видимо в Москве обозначилась какая-то проблема с фаянсом.

— Не думай, что я обольщаюсь на его счет, — Танька кашлянула. — Но ты зря так плохо думаешь обо мне — я не сплю с ним.

Таня заставила себя успокоиться и ступить на дорожку добродетели.

— Точно?

— Поверь мне, я еще пока в своем уме и помню перед кем раздвигаю ноги, а перед кем — нет, — все также ровно солгала Таня.

Ковров усмехнулся, так неуловимо и с тем непередаваемым выражением глаз, что Тане вновь поплохело. Он уже смотрел на нее так, и она пока не могла найти другого определения этому взгляду, как пренебрежение.

— На фотографиях все выглядит иначе.

Некогда обидный взгляд быстро исчез, уступив место сомнениям.

— Так я просто не спешу — просто проговорила Таня и не без удовольствия продолжила, — уподобляться твоей прошмандовке.

Коврову это не понравилось. Вот теперь настала очередь Тани смотреть на него с нисхождением. Они оба знали… Да что там! Весь мир в курсе, как ведут себя чистокровные лЯди и не надо ее переубеждать в обратном, а уж тем более делать вид оскорбленной невинности.

— Может в этом была твоя проблема? — вернул ей колкость бывший.

Таня жутко пожалела о том, что они не встретились случайно. Если бы не план, то она бы с большим удовольствием вылила содержимое чайника ему на голову.

— А может твоя? — просияла в ответ она. — Как говорят: рыбак рыбака видит издалека?

— Ты всегда была такой — слишком правильной.

Теперь это выглядело, как недостаток. Пусть этого мало осталось в мире. Пусть! Но порядочность все еще ценится людьми, как бы не пытался ее убедить в обратном этот зажравшийся кретин.