Учитель танцев (СИ) - Ваниль Мила
Алиса попробовала дозвониться Нику, но он не отвечал. Наверное, выступает. Перед глазами плыло, она уже не могла сообразить, что нужно пить жаропонижающее. Все силы уходили на то, чтобы не упасть в обморок. Сэмми рисовала, и Алиса не представляла, как будет кормить ее ужином и укладывать спать.
Когда зазвонил телефон, она едва не выронила его из рук.
— Что-то случилось? — сразу спросил Ник.
Собственно, она ни разу не беспокоила его по пустякам.
— Д-да… — Зубы ощутимо стучали. — У меня температура.
— Держись, лисенок. Я еду.
Кажется, Алисе даже удавалось что-то отвечать на вопросы Сэмми. Та все же почуяла неладное и забралась к ней на руки, обняв за шею.
— Тебе холодно, Лиса? Ты такая горячая…
Она чуть не заплакала, когда услышала, как Ник отпирает дверь.
Успел. С Сэмми ничего не случилось.
— Папа! — Сэмми бросилась ему навстречу.
А Алиса потеряла сознание.
[1] Стихи Леонида Дербенева, строки из песни «Ты на свете есть».
[2] Стихи Леонида Дербенева, строки из песни «Ты на свете есть».
= 29 =
Ник сам предложил Алисе остаться у него, пока Сэм болеет, и очень скоро пожалел об этом. Нет, Алиса не мешала и не раздражала. Наоборот, она стала такой желанной, что это превратилось в проблему.
Поначалу он присматривался к ней и словно пробовал на вкус. Каково это, целовать девушку, которая тебе нравится? Ник не практиковал воздержание, однако занимался сексом редко и по необходимости и никогда — по любви. Оттого и представить себе не мог, что может возбуждать все — и сползшая с плеча бретелька майки, и выбившаяся прядка волос, и даже запах. Что уж говорить о тех мгновениях, когда ладони скользили по спине, ощущая ребра и острые косточки позвоночника, а теплые упругие груди прижимались к его груди. Он ощущал жар кожи даже сквозь одежду, а поцелуи возбуждали так, что после приходилось под благовидным предлогом сбегать в ванную комнату.
Алиса хотела большего, и Ник — тоже. Но он помнил о ее девственности, и не мог позволить себе секс по-быстрому. Он должен позаботиться об Алисе, сделать все, чтобы ей было комфортно. А как это возможно, когда рядом находится ребенок? Даже ночью Сэм могла проснуться в любой момент, тем более сейчас, когда болела.
Так совместное проживание превратилось в пытку, поэтому Ник даже обрадовался, когда Алиса решила вернуться домой. Вернее, он испытывал смешанные чувства — и постыдное облегчение, и щемящую тоску от неизбежного расставания.
Он всегда понимал, что вместе им с Алисой будет трудно. Однако верил, что если их чувства чего-то стоят, они сумеют приспособиться к обстоятельствам.
Алиса не должна приносить себя в жертву. Ник и без нее справлялся с дочкой и домашним хозяйством. Алисе нужно учиться, она и сейчас не бездельничает. Да и не дело это, с утра до ночи сидеть с чужим ребенком.
Он бессовестно использовал болезнь Сэм, чтобы выманить лисенка из норки, но дальше так продолжаться не может. А еще он должен найти время для Алисы. Только для нее одной, чтобы никто не отвлекал их друг от друга.
Последние дни настроение было отвратительным. Ник так и не сумел объяснить Алисе, почему он избегает секса. Боялся обидеть, а в итоге получилось еще хуже — и обидел, и отдалился. Он малодушно уговаривал себя, что это временно, как только закончатся обязательные выступления в клубе, он попытается снова. А еще лучше — найдет няню, с которой можно будет оставить Сэм, снимет номер в гостинице или квартиру и устроит лисенку настоящее романтическое свидание. Она юная и неискушенная девочка, наверняка, ей хочется чего-то особенного.
Страшно признаться, и ему хотелось того же.
После выступления Ник привычно проверил телефон. Входящий от Алисы напугал его сразу. Она не звонила, когда он работал в клубе. Она вообще не звонила, чтобы просто поболтать.
Услышав ее голос, Ник не стал переодеваться, чтобы не терять время. Схватил вещи, сумку — и рванул к машине. По пути он столкнулся с администратором.
— Ты куда? — вытаращил глаза тот. — У тебя еще один номер.
— Что там по контракту? Штраф? — выдохнул Ник. — Я заплачу. Мне срочно нужно домой.
— У тебя же дочь болеет? — вспомнил администратор. Ник кивнул, отодвигая его с дороги. — Я прикрою, не переживай о штрафах.
— Спасибо, — бросил Ник через плечо.
Дорога до дома превратилась в ад. Он старался не смотреть на спидометр и выжимал из машины все, что возможно на московских улицах.
Краснуха! Чем еще могла заболеть Алиса, которая не выходила из дома? Только краснухой. Скорее всего, она его обманула — не болела и не прививалась. Глупый маленький лисенок! У Ника не было ни сил, ни желания злиться. Он сам виноват. Это он позвал ее к больной дочери.
Он переболел этой заразой в детстве, но слышал, что взрослые переносят краснуху гораздо тяжелее, чем дети.
Ник чуть не поседел, когда Алиса отключилась. Испуганная Сэм плакала, а он одной рукой выуживал из аптечки нашатырный спирт, а другой набирал номер скорой помощи.
— Сэм, прекрати реветь. Лиса заболела, ей нужна наша помощь.
С детьми можно по-взрослому, и они прекрасно понимают, когда можно поплакать, а когда нужно помочь.
— Как я? — всхлипнула Сэм, размазывая по щекам слезы.
— Как ты. Держи платок, иди в ванную, намочи и отожми.
Скорая приняла вызов, Ник пытался привести Алису в чувство, протирал ей виски нашатырем. Она горела, как печка, и бредила. Сэм притащила мокрый платок, с которого текли ручьи. И хорошо, так даже лучше.
Ник плюхнул платок на лоб Алисы и уложил ее на диване.
— Сиди здесь, — велел он дочери. — И померь Лисе температуру.
К счастью, электронный градусник невозможно разбить. Впрочем, Сэм — умничка, она нажала правильную кнопку и впихнула градусник в подмышку Алисе. Ник быстро перестилал постель.
— Папа, пищит! — Сэм прибежала к нему с градусником.
Лучше бы он не видел эти цифры! В глазах потемнело.
«Бояться будешь потом, — напомнил он себе. — Делай хоть что-нибудь, пока не приехала скорая».
Ник перенес Алису на кровать и переодел.
— Холодно… — жаловалась Алиса в бреду.
Пить больше жидкости и обтирать уксусным раствором — это все, что он знал. Давать лекарства? А что лучше? И не станет ли хуже? Возможно, у Алисы аллергия на какие-то препараты.
Дочку Ник усадил за стол, поставив перед ней творожок и кефир.
— Съесть и выпить, — велел он. — И без капризов, пожалуйста.
Сэм и не думала возражать. У него золотой ребенок.
Уксусному обтиранию Алиса не обрадовалась. Еще бы, он вытащил ее из теплого кокона, а его прикосновения, наверняка, казались ей обжигающе холодными.
— Тише, лисенок, тише, — уговаривал он, успокаивая плачущую и отбивающуюся Алису. — Сейчас будет легче. Потерпи, лисенок.
Он поил ее теплой водой и менял компресс на лбу. И рычал от бессилия, то и дело проверяя, сколько прошло времени. Это скорая помощь или медленная?!
Сэм нарисовалась в комнате, уже переодевшись в пижаму.
— Папа, я все съела, — объявила она. — И зубы почистила. Можно мультик?
— Можно… — Ник крепко обнял дочь. — Спасибо, солнышко. Ты у меня умница.
— Лиса поправится?
— Конечно. Ты же поправилась.
— Ага.
Сэм немного повеселела. Счастливый возраст, когда веришь всему, что говорят взрослые. Да и мультик в ближайшей перспективе здорово повышает настроение.
Ника самого чуть ли не трясло, только от паники.
— Пить, — снова попросила Алиса.
Сейчас она более-менее соображала, что происходит.
— Лисенок, может, позвонить твоим родителям?
Черт его знает, как у них с медицинским обслуживанием. Ник слышал, что в платной медицине врачи приезжают на вызов быстрее.
— Они в круизе, — ответила Алиса. — Не надо, не говори им.
— Может, есть телефон вашего врача?
— Есть… наверное… Я не помню.
Врач скорой помощи на редкость спокойно отнесся к болезни Алисы.
