Трофей (СИ) - Кистяева Марина
Мила могла бы уйти. Позорно развернуться и убежать. Но она стояла впереди Карима, напротив эскалатора. Можно сделать вид, что она приехала встречать не Глеба… Наверное, так и стоит. Зачем расстраивать ту, на которую он смотрит с таким обожанием? С таким… У неё даже слов не было.
Она сделала шаг назад. Дура… И ещё раз дура.
Почему она решила, что у Глеба никого нет? Здесь, в России, он может быть с ней. Демонстрировать её знакомым. А всё для чего? Потому что сама Мила попросила. Любовницы в окружении Глеба - не позор. Говорят, некоторые мужчины заводят себе молодых для статуса.
Но почему же так больно? Почему невыносимо хочется заплакать?
Мила, наконец, выдохнула.
И в этот самый момент Глеб посмотрел на неё. Их взгляды встретились.
Она смалодушничала. Никак иначе.
Поспешно отвела взгляд и сделала шаг назад.
Она не собиралась убегать. Куда бежать, если уже приехала и попалась на глаза? Глупо.
И всё же… Всё же…
- Стоять, Милослава Сергеевна, - негромкий голос Карима остановил её.
Мужчина стоял чуть справа, и Мила, услышав его замечание, обернулась на голос и натолкнулась на едва сдерживаемую улыбку.
Она окончательно перестала что-либо понимать. Если Карим улыбается, видя, что Глеб прилетел с беременной подругой, то…
Мила даже додумывать не стала. К чему гадать, если эскалатор уже съехал вниз и меньше чем через минуту она всё узнает? Или, по крайней мере, многое прояснится.
Только непослушное сердце закатывалось, и сохранить невозмутимое выражение лица становилось всё сложнее. А надо ещё как минимум улыбнуться. Мышцы свело, губы никак не желали слушаться.
Но неожиданно всё изменилось. Мила даже не смогла уловить, когда.
Карим обошёл её, протянул руку, помогая беременной женщине сойти с двигающейся платформы и сразу уводя её чуть в сторону, чтобы никто из них не загораживал путь другим. Мила успела заметить, что незнакомка смотрит на неё с интересом. Значит, заметила. Но ни злобы, ни агрессии, ни ревности не было.
Дальше Мила провалилась куда-то. Потому что Глеб оказался рядом, обнял её за талию, притянул к себе и поцеловал в макушку.
- Принцесса. Не ожидал.
Он сказал негромко.
Только для неё.
И Мила потонула.
От его рук. От запаха. Оттого что он рядом.
Не оттолкнул.
И что та красавица-беременяшка не с ним! Не его…
Эмоции захлестывали Милославу, обложив по всем фронтам. Она и думать не могла, что так бывает. На разрыв. Когда за считанные секунды мир рушится, лежит в обломках и за такой же краткий период времени возрождается, становясь крепче и надежнее.
Как тот человек, что сейчас обнимал её.
- Глеб.
Незнакомка негромко позвала Глеба, вынуждая обратить на неё внимание.
- Девочки, извините за оплошность, - Глеб искренне улыбнулся. Словно другой человек, не тот суровый и лаконично-сдержанный, что был рядом с Милой эти дни. – Лиза, это Милослава Лебедева. Мила, это Лиза, жена моего брата Назара.
- Подруга, - скорчив забавную рожицу, уточнила женщина и протянула руку. – Приятно познакомиться, Милослава.
- И мне. Можно просто Мила.
- Договорились.
- Милослава, эта так называемая подруга скоро родит моему брату второго ребенка, но упорно не хочет официально выходить за него замуж. Вот как нам на неё повлиять, а?
Мила перевела взгляд на Елизавету, та в это время демонстративно закатила глаза, всем своим видом показывая, что она думает об услышанном.
- Для меня полным удивлением является то, что им кто-то может противостоять, - Мила не заметила, как тоже начала улыбаться. И так же искренне.
- Мила, поверь моему опыту, им надо противостоять!
- Эй, это заговор?
- Почему бы и нет?
Милу отпустило.
Чтобы накатить по новой – она влюбилась.
Глупо было отрицать то, что с ней происходило здесь и сейчас. Те чувства, что затапливали её. С головой. Их нельзя было не замечать. Проигнорировать. Радость и волнение от встречи, горечь от одного предположения, что у Глеба может быть другая женщина, с которой он связан нерушимыми узами. Даже не горечь, а боль и нестерпимое острое чувство потери, ржавым тупым ножом вспарывающее грудную клетку.
И… тихая радость. Счастье. То нежное и трепетное облегчение, когда она почувствовала, как Глеб обнимает и, более того, не менее нежно целует в затылок. Так, словно не мог сдержать части своих эмоций, что не привык выражать прилюдно.
Мила ловила каждое его слово. Каждый жест. Улыбку, запах.
Как так получилось?..
Как…
И за такой короткий отрезок времени.
А нужно ли оно – это время? Ты либо чувствуешь человека, либо нет. Принимаешь его таким, какой он есть, или нет. Разбираться, почему – глупо.
Мила крепче прижалась к Глебу.
Тот, как всегда, незамедлительно отреагировал:
- Что-то случилось, Принцесса?
- Нет.
Карим с Лизой ушли вперед, они затерялись в паре метров от них.
Глеб склонился ниже и негромко сказал:
- Спасибо, что приехала. Мне приятно.
Мила зарделась.
- У меня была мысль, что ты рассердишься.
- Почему?
- Мы с Каримом не согласовали это с тобой.
Правый уголок губ Глеба едва заметно дернулся в усмешке.
- Поверь мне, Принцесса, тебе можно куда больше, чем другим.,
ГЛАВА 16
- Душа моя, ты можешь чуточку задержаться после занятия?
Дошла очередь и до Милы получать индивидуальные наставления от Юдины Олеговны.
- Да, конечно.
Мила уложила краски в футляр и принялась ждать, когда Юдина Олеговна пригласит её к себе. Та явно не спешила. Некоторые студенты рассказывали, что подобным образом она любила нагнетать атмосферу. Флёр вокруг себя. Если бы Мила была в числе первых, на кого пал бы величественный взор педагога, она бы перенервничала до невозможности.
Разговор прошёл в двух тональностях. Сначала Юдина Олеговна сказала несколько слов об успехах Милы, о том, что если она будет стараться и не забросит творчество, то её ждет прекрасное будущее. И она в свою очередь поспособствует этому.
- Милослава, а я узнала тебя сразу. Такое сходство просто невозможно проигнорировать. Были сомнения первые дни, но они испарились быстро, очень быстро.
- Я не понимаю, о чем вы, Юдина Олеговна.
Дурное предчувствие коснулось груди Милославы.
- Правда, не понимаешь?
- Нет.
- Тебе никто никогда не говорил, что вы как две капли воды похожи со своей матушкой? С Еленой.
Милослава напряглась, распрямила спину, приготавливаясь.
- Вы её знали?
- Конечно, - Юдина Олеговна пожала худыми плечами. – Мы учились вместе. И мы были подругами.
Женщина обошла стол, кстати, находящийся в идеальном порядке и опровергающий гипотезу о том, что у творческого человека всегда во всем присутствует легкий хаос. Отодвинула кресло с высокой спинкой. Села.
Положила руки на стол, сцепила их в замок и еще пристальнее посмотрела на Милославу.
- Мне приятно знать, что вы были с мамой подругами, - Мила не спешила радостно кидаться на плечи педагогу и раскрывать душу.
- Жаль, что Елена… Хм… - она закашляла, прерываясь. – Твоя мама предпочла брак искусству. Я её не осуждаю. И никогда не осуждала. Я наблюдала за тобой, Милослава. Ваше сходство только внешнее. Ты сдержаннее, серьезнее. В тебе нет легкомысленности. Извини, ты даже на молодых людей реагируешь иначе. Спокойно.
- А как я должна реагировать на них?
Миле не нравилось, куда сворачивал разговор.
- Душа моя, да в тебя тайно влюблена половина класса. Смотрят восторженно, с обожанием.
- У меня есть мужчина, - Миле не нравилось то, что они коснулись её личной жизни. Она не хотела бы её обсуждать. С кем-либо в принципе.
- Иначе и быть не может. Ты же дочь Елены…
Мила выходила из кабинета Юдины Олеговны с одним-единственным вопросом: что это было?
Накинув на плечи кардиган, Мила направилась к выходу. Она предупредила Карима, что задержится, и попросила забрать на час позже положенного времени. Разговор с педагогом ей не понравился. Был в нем какой-то подтекст.
