Мария Воронова - Повод для знакомства
– Ты говоришь о свободе? – спросила мама надменно. – Но позволь тебе напомнить известное выражение: «Каждый человек свободен, но его свобода кончается там, где начинается свобода другого человека». Если бы ты жила одна, то ради бога, приглашай кого хочешь. Но пока мы живем вместе, изволь считаться со мной.
И тут Катя окончательно все поняла. Всю свою жизнь до сегодняшнего дня она считала маму не только умным и интеллигентным человеком, но еще и самоотверженной женщиной, которая живет только ради дочери. Так, во всяком случае, всегда говорила сама мама, а Катя ей верила. Но если посмотреть на вещи непредвзято, вырисовывалась совсем другая картина.
Мама воспитывала ее очень сурово, редко баловала подарками, а из развлечений Кате были доступны только посещения Эрмитажа, филармонии и Мариинского театра. Все остальное мама считала низкопробным. За несанкционированным походом с подружками в кино следовал грандиозный скандал. Вообще скандалы и бойкоты были в Катином детстве частым явлением, но она считала, что это происходит не от плохого маминого характера, а делается ради того, чтобы Катя выросла достойным человеком. Почему мама решила, что, если она по два месяца не будет разговаривать с дочерью, это благотворно скажется на формировании ее личности, было непонятно, но Катя считала, что так и надо.
Стоило Кате подружиться с какой-нибудь девочкой из класса или из музыкальной школы, как тут же подружка объявлялась «девочкой не нашего круга», о ее родителях говорились всякие гадости, и Кате запрещали с ней общаться.
Катя усмехнулась. Это какой же дурой надо быть, чтобы дожить до тридцати с лишним лет и не понять, что мамашей руководил обычный эгоизм! Почему она раньше не заметила, что все скандалы разгорались не тогда, когда Катя получала двойки или не хотела посещать музыкальную школу, а тогда, когда она, по маминому мнению, не так на нее смотрела или говорила с ней недостаточно вежливо. Стоило Кате в ответ на предложение немедленно вымыть окна сказать: «Мама, я устала, давай завтра», – как на ее голову обрушивался такой водопад негативной информации о ней самой, что приходилось браться за тряпку.
Почему же Катя раньше не поняла: единственное, что было маме нужно от нее, – чтобы Катя постоянно находилась при ней в качестве прислуги и компаньонки? Именно поэтому, а вовсе не для того, чтобы оберечь Катю от дурного влияния, пресекались все ее контакты с мужчинами и женщинами!
Хотя мама и говорила постоянно, что целью ее жизни является устроить Кате хорошую партию, ей не нужна была дочь, обремененная мужем и детьми. Осознав это, Катя решилась на отпор.
– Ты тоже изволь считаться со мной! – отчеканила она. – У меня скоро будет ребенок, так что имей в виду: меня нельзя волновать.
– Что?!! – взревела мама.
– Что слышала. Я беременна.
– Ты выходишь замуж?
– Нет. Я буду матерью-одиночкой.
Мама тяжело плюхнулась в кресло.
– Принеси мне корвалол.
Катя послушно порысила на кухню. Нужно было, конечно, помягче сообщить эту новость…
Мама залпом выпила лекарство и поставила пустой стакан на ручку кресла.
– Так, докатилась, – произнесла она замогильным голосом. – И кто же виновник торжества?
– Какая разница. Считай, что я сделала искусственное оплодотворение.
Мама вскочила и принялась расхаживать по комнате.
– У нас в семье никогда не было распущенных женщин!
Это было сказано веско, с нажимом и сопровождалось пронзительным взглядом. Но Кате было все равно.
– Значит, я буду первой, – улыбнулась она.
– Ты еще смеешь шутить! Ты опозорила меня, ты хоть понимаешь это или нет? Господи, неужели я дожила до того, что моя дочь прыгает по чужим постелям? А я еще удивлялась, что общего у тебя может быть с этой шлюхой-докторшей!
– Она не шлюха, – возразила Катя.
Мама поджала губы:
– Да уж, в вашем понимании теперь все порядочные женщины. Не ожидала от тебя, Катя. Впрочем, все еще можно поправить. Если отец ребенка не женится на тебе, придется делать аборт.
– Но я не хочу!
– Мало ли что ты хочешь! – взвизгнула мама. – Это ты своему любовнику будешь говорить: хочу – не хочу! Я не могу допустить, чтобы у моей дочери родился внебрачный ребенок. Я просто не переживу такого позора.
Катя сама удивилась, что сохраняет спокойствие. Ее немного забавляло, как мама играет роль великосветской дамы, но больше никаких эмоций она не испытывала. Забавно: мама даже не подумала о том, что чувствует Катя.
– Что ты ухмыляешься? Знаю, ты будешь только рада, если я умру!
Мама выдержала могучую паузу, во время которой Кате следовало разрыдаться и горячо уверить маму в том, что она ее смерти будет вовсе не рада. Но Катя продолжала молчать.
– Эх, Екатерина, мало я с тобой мучилась, так ты мне еще на старости лет хочешь такое устроить!
«Интересно, почему мама твердо убеждена в том, что я забеременела и решила родить ребенка с одной-единственной целью – испортить ей остаток жизни?» – весело подумала Катя.
– В общем, решай. Или ты избавляешься от этой беременности, или у меня больше нет дочери.
– Я буду рожать, – твердо произнесла Катя.
– Что ж, в таком случае я больше не желаю тебя видеть. Иди к своему любовнику, к своей этой подруге, куда хочешь, но матери у тебя больше нет.
– Ты что, выгоняешь меня из дома, что ли?
– Ты взрослая женщина, Катя, и должна понимать, что за все надо платить. – Мать с гордо поднятой головой прошествовала в свою комнату и плотно закрыла дверь.
Катя хотела сказать, что это уже какое-то средневековье, что она здесь вообще-то прописана, но передумала. Она действительно взрослая женщина. Снимет комнату, в конце концов.
Катя давно никуда не ездила, поэтому у нее не было нормальной дорожной сумки. Она покидала самые необходимые вещи в полиэтиленовые пакеты, оделась и стала причесываться возле зеркала. Она медлила, надеясь, что сейчас мама выйдет из своей комнаты, обнимет ее и скажет: «Ладно, ничего не поделаешь, как-нибудь проживем», – но за дверью царило гробовое молчание.
На площадке она встретила Юру. Он сидел под фикусом и курил.
– Ты куда это на ночь глядя? – спросил он.
– Сама не знаю. – Катя вздохнула и присела на ручку кресла. Ей тоже хотелось закурить, но ведь никотин мог повредить ребенку.
– Серьезно, Кать. Я смотрю, у тебя пакеты тяжелые, в больницу, что ли, опять собралась?
– Нет.
– А куда? – Юра не отставал. – Давай подвезу?
И тут Катя заплакала. Совершенно посторонний человек готов был ради нее изменить свои планы, везти ее куда-то только потому, что у нее тяжелые пакеты. Почему она видит помощь от кого угодно, только не от родной матери?
