Татьяна Алюшина - Я подарю тебе любовь
И показалось Денису, что с фотографии на временном кресте подмигнул ему лукаво его учитель.
На поминках он отметился, выдержал полчаса, понимая, что ему сейчас, как ученику, дадут слово, а он не может и не собирается говорить этим людям ничего. Это их с Михаилом Захаровичем личные дела и разговоры.
И ушел, проигнорировав очередное недовольное поучение Виктории, и не позвал ее с собой — хочешь, оставайся.
Через полгода сунулся было к Арбенину юрист от братьев Володарских, сами не удосужили визитом. Молодой хамоватый адвокатишка приехал к Денису домой, хищно осмотрел обстановку, шаря по сторонам глазами, и изложил требования:
— Мои клиенты просят вас, господин Арбенин, подписать документ о том, что вы не будете претендовать ни на какую часть работ, сделанных совместно с их отцом, и добровольно отдадите процент от тех работ, которые остались в вашем личном распоряжении и были вами вдвоем с Михаилом Захаровичем сделаны.
Денис усмехнулся, вспомнив пророчество Володарского о дележе сыновьями его имущества.
— Вам надо обратиться к юристам Министерства культуры, — посоветовал он, — они вам подробно объяснят, за что и как мы получали с Володарским деньги и где именно находятся в данный момент те работы, которые мы реставрировали, и список музеев предоставят, и частных коллекционеров. Может, вы у них попросите процент?
Адвокатишка слегка стушевался, но бойцовых намерений не оставил:
— Да, но, судя по обстановке вашего дома, кое-что вы оставили себе? И к тому же ваши индивидуальные работы помогал делать Володарский, а записи о том, что вы с ним рассчитались за это, не найдены.
— Михаил Захарович был реставратором, никогда не занимался производством изделий и не принимал участие в моих работах. Если вам что-то непонятно — в Министерстве культуры, заодно вам все объяснят и об авторских правах. Если у господ Володарских есть вопросы, пожалуйста, мы можем их решить судебным порядком, там и подсчитаем все заработанные нами деньги и кто сколько и кому должен.
Адвокатишка труханул и в данном настроении был выдворен Денисом из дома. Более его никто не тревожил просьбами поделиться заработанным.
Он трудно переживал эту боль. Все ему хотелось позвонить, приехать, поговорить с учителем. Работал с трудом, Викторию рядом и не замечал почти, она ему даже мешала. И, надо же, именно в это время она обнаружила увечье его ноги.
— Как ужасно, Денис! — стараясь не смотреть, сказала она. — Ужасно, что ты так пострадал, я имею в виду! — поторопилась разъяснить. — Как это случилось?
— Взрыв, — коротко и безразлично ответил Денис.
— Господи, что может взорваться у краснодеревщика?
Он чуть не расхохотался, посмотрел на нее, искренне пораженную, вспомнил, что про него и его жизнь она ничего не знает, вообще ничего, и не расспрашивает никогда. Ей вполне хватает знаний, кто он сейчас, что у него диплом Строгановки и известность уже мирового уровня.
О чем еще спрашивать? Действительно, о чем?
— Бутыль с лаком взорвалась, — «поведал» он.
После этого ночного разговора Виктория сама стала выключать свет перед тем, как лечь в постель, и началась другая сексуальная история, и растянулась до момента их расставания.
— Подожди, Денис! — останавливала недовольным голосом, когда он уже «в атаку» собирался. — Тебе надо уделять мне больше внимания!
— Какого? — не понял он в привязке к данному моменту.
А Виктория пояснила:
— Больше прелюдии. Понимаешь? Ты знаешь, что у тебя, как бы это сказать… несколько грубоватые руки. Значит, надо отдать предпочтение поцелуям…
И минут на десять пояснение и руководство по обрабатыванию ее тела. Первое время он вставал и уходил, спустя какое-то время убегать перестал, давал ей время выговориться, быстро брал и засыпал. Потом и брать перехотелось, будил среди ночи, пока она не проснулась до конца и не начала трындеть, делал свое дело, а нотации выслушивал после него.
Испытание разговорами набирало обороты, Виктория перенесла в кровать и поучения о том, как ему надо правильно жить, подразумевалось, что до сих пор он жил совсем неправильно.
Денис старался чаще оставаться на работе, а Виктория, судя по всему этому обстоятельству, была весьма рада.
Один неприятный случай помог Денису раз и навсегда избавиться от ее гостей и вытекающих из их присутствия бесконечных застолий.
Летом он погрузился в новый заказ, чувствуя за плечом Михаила Захаровича и улыбаясь тихонько. Засиделся, как обычно, возвращался в дом уже после двенадцати и услышал на заднем дворе развеселье.
Пошел посмотреть. Шашлык на мангале, баня под парами, на летней террасе за столом человек двенадцать, большую половину из которых он не знал, видел, когда их представляла Виктория, но по именам не запомнил. В простынях, полотенцах, после пара банного, значит. Стол ломится, спиртного немерено, музыка орет, Виктория пьяненькая хохочет от шутки какой-то. Один из гостей, заметив Дениса, обрадованно пригласил:
— О, хозяин! Давай к нам! — И, поднявшись, не совсем твердой походкой направился к Денису с бокалом. — У Люси сегодня день рождения, выпей за ее здоровье! — пытался сунуть ему выпивку.
Денис руку его осторожненько отодвинул от себя:
— Я не знаю Люсю.
— Да это моя жена! — рассмеялся мужик.
— А вы кто? — уточнил Денис.
— Мы ж знакомы! Я Викулин двоюродный брат!
— Денис, это ж Толик! — громко смеясь, напомнила Виктория и потребовала: — Давай садись! Сейчас шашлык будет!
Денис, отказываясь, помотал головой:
— Устал. Пойду отдыхать.
А развеселого Толика, имеющего конкретные в данный момент и единственно осмысленные намерения, понесло в пьяный базар:
— Не обижай, хозяин! Мы тебя ждали, а ты уходишь, так не делается! — И, ухватив Арбенина за локоть, потянул его к столу: — Давай за стол! Поздравим Люсю!
Денис локоть выдернул, но мужика за плечо придержал, чтоб тот не упал ненароком.
— У вас хорошо получается и без меня, — отказался еще раз.
К Толику присоединилась, подтянувшись из-за стола, еще парочка мужиков:
— Ну что ты, Денис, мы ж от всей души! Вика с Люсей столько наготовили! Давай, давай, не обижай женщин!
И теперь уж с двух сторон подхватили его под локотки — к столу, к столу!
Денис довести себя до стола дал, мужиков от рук своих ненавязчиво отцепил, дождался, пока троица, удовлетворенная результатами уговоров, усядется на свои места, и позвал Вику:
— Можно тебя на минуту?
Она без разговоров и выяснений поднялась, подошла к нему, Денис ее приобнял за плечи и отвел подальше от компании и громкой музыки.
