Мария Воронова - Уютная душа
— Как только почувствуешь, что молоко стало таким же теплым, как твоя рука, лей туда масло, — пояснил он и отобрал у друга кастрюльку. — В чуть теплую смесь вводим дрожжи. Потом стакан сахара. А потом в два приема два кило муки.
Он все это проделал, не переставая крутить в кастрюле рукой.
— Получается жидковато, и тут важно не поддаться соблазну добавить муки. Этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах!
Для убедительности он вытащил руку, по локоть вымазанную тестом, и показал ее Миллеру.
— А для того чтобы тесто отошло от рук, достаточно добавить в него подсолнечного масла. Ну-ка, дай бутылку. Вот так, последний раз хорошенько перемешиваем, сольцы немножко вносим, закрываем, укутываем одеялом и ставим возле батареи. Вуаля! Пятнадцать минут и две грязные кастрюли.
— По тебе передача «Смак» плачет горючими слезами, — буркнул Дмитрий Дмитриевич, которому вовсе не хотелось просыпаться в три часа ночи.
— А что? Я бы им такого порассказал! Может, выйду на пенсию и буду в телевизоре кулинарную программу вести. У меня там блат знаешь какой?
— Флаг тебе в руки.
Как честный человек, он проснулся в три часа ночи и, закутавшись в выданный хозяином махровый халат, поплелся протыкать чертово тесто. На кухне обнаружилась Милка с чашкой чая, в которой она размешивала сахар с таким остервенением, словно хотела вызвать тайфун или смерч.
«Какого черта я встал, если она все равно не спит?» — подумал Миллер, зевнул и уселся напротив Милки.
— Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На злую волшебницу Гингему, в процессе создания урагана, унесшего из Канзаса девочку Элли.
— Ну и хорошо! — огрызнулась Милка.
— Хорошо так хорошо.
Он потянулся к кастрюле и, не вставая, размотал одеяло и снял крышку. Бывший аккуратный комок распух, превратился в ноздреватую, как мартовский снег, массу и прямо-таки нагло выпирал из кастрюли.
— На инопланетный разум похоже, — проворчал Миллер, взвешивая в руке длинную палку, которую Розенберг специально оставил на рабочем столе.
Он несколько раз энергично ткнул в «инопланетный разум», и в кухне запахло дрожжами.
— Слушай, Мил, давай поедим?
Милка кивнула, достала из холодильника половину торта, потом заварила гостю чай в коллекционной пивной кружке. Некоторое время оба молча, с каким-то ожесточением ели торт.
— Дим, ну скажи, что им надо? — вдруг зло спросила Милка.
Почему-то он сразу догадался, что она имеет в виду.
— Им — это мужикам, что ли? Каждому свое. Кому поп, кому попадья, а кому попова дочка.
— Конечно, тебе по фигу мои проблемы, — проныла Милка, и Миллер встревожился:
— Ты беременна, что ли?
Ответом ему был укоризненный взгляд, «тьфу-тьфу» через плечо и стук по столешнице.
— Как правило, мужчина просит у женщины именно то, что хочет на самом деле, — назидательным тоном сказал Дмитрий Дмитриевич. — Если он зовет ее в постель, значит, хочет с ней переспать, только и всего. И очень часто бывает, что мужчине нужна всего лишь пара часов беззаботного секса, а женщина швыряет ему под ноги всю свою жизнь. Так что ты, Мил, ходи, осматриваясь. Ты и девушка красивая, и человек хороший — найдешь себе мужа. Только не разменивайся по мелочам.
— Слушай, а может, нам с тобой действительно пожениться?
— Только не говори мне, что ты серьезно этого хочешь. Не поверю.
Мысль поухаживать за Милой никогда его не посещала. Хотя она, безусловно, была очень приятной девушкой и обладала всеми задатками хорошей жены.
— А что? Браки по расчету, если хочешь знать, гораздо крепче, чем по любви.
— Конечно! Если ты разочаровалась в любви, значит, ее и вовсе не надо. У меня понятно какой может быть расчет — ты молодая, красивая, богатая. А у меня? На кой черт тебе нищий старый зануда?
Милка улыбнулась:
— Не скромничай. Ты специально так говоришь, чтобы я тебе не навязывалась. А расчет? Знаешь, не так уж плохо стать профессорской женой.
— Ясно. Как в старину: у нее деньги, у него титул. Нет, Мил, так не пойдет. Сама подумай — Мила Миллер! Глупо звучит.
— Ну как хочешь.
Убрав со стола, Милка ушла из кухни.
«Ей не хотелось оставаться с какими-то своими переживаниями наедине, — подумал Миллер, закуривая. — Можно было поутешать ее, но неизвестно, всегда ли это нужно».
Глава 7
Как странно было заходить в кабинет Криворучко, зная, что не застанешь там хозяина!
Все сотрудники кафедры были уверены, что, вступив в должность, Максимов оставит кабинет старому профессору, а сам займет какое-нибудь другое помещение. Коммерческий медицинский центр стремительно развивался, пожирая все новые территории, но начмед придумал забрать кабинет у главной медсестры, а для нее освободить одну из маленьких палат.
Однако Максимов объявил, что в кабинете заведующего кафедрой должен находиться именно заведующий кафедрой, а не какой-то там профессор-консультант.
«Этот кабинет нужен не для удовлетворения моих амбиций, — пояснил он, — а потому, что так полагается. Будут приходить люди, в том числе иностранная профессура, и завкафедрой, не имеющий приличного кабинета, произведет на них плохое впечатление».
Формально он был прав. Валериан Павлович безропотно собрал нехитрые манатки и переехал к Миллеру. Книги, мебель и фарфоровый сервиз остались новому владельцу кабинета.
Они даже не стали пытаться втиснуть в комнатенку второй письменный стол: во-первых, и так понятно было, что он не влезет, а во-вторых, большую часть дня Миллер работал в операционной и пользовался кабинетом только вечерами, когда Криворучко уезжал домой.
Казалось, Валериан Павлович не особенно переживает из-за потери кабинета, в котором он проработал двадцать лет, но сердце Миллера сжималось всякий раз, когда вместо родного Криворучко он видел за старинным письменным столом самодовольного Максимова.
— Профессор, если это возможно, я хотел бы уехать завтра в одиннадцать, — сказал Миллер, остановившись в дверях.
Максимов многозначительно посмотрел на него и с неприятной, нарочитой вежливостью указал на стул. Даже не стараясь скрыть раздражение, Миллер с грохотом выдвинул старинный резной стул и уселся, вытащив сигареты из кармана. Теперь в кабинете можно было дымить сколько влезет — новый заведующий был страстным курильщиком.
— Хотите уехать? Куда же, позвольте осведомиться? Снова в клинику Розенберга, обогащаться? Мы ведь уже имели разговор на эту тему, не так ли? Или мне стоит освежить вашу память? Как бы ни было мало ваше жалованье, чтобы получить его, вы обязаны отработать определенное количество часов и в определенное время суток, указанное в табеле учета рабочего времени. Для побочных доходов у вас есть личный досуг. — Выдерживая паузу, чтобы Миллер проникся его справедливой речью, Максимов закурил. — Да, в свободное время вы вольны делать что хотите. Но мне больно думать, что профессор кафедры нейрохирургии способен унизиться до шлифовки физиономий богатых сучек.
