Екатерина Вильмонт - Девочка с перчиками
— Ты что, ушел от Юльки?
— Ага!
— Из-за щенка?
— Это было последней каплей…
— Вы голодны?
— Я — нет, а ему надо бы молочка…
— С ума сойти, вылитый Арношка! Дай его мне, смотри-ка, чистенький какой…
— Так я его вымыл Юлькиным шампунем… Но ему нужно определить какое-то место…
— Конечно! Ты вот что, достань с антресолей серый чемодан, устроим ему там гнездышко.
— Чемодан? А если крышка захлопнется?
— Отломай крышку, большое дело! А я пока позвоню Незлобину, он скажет все, что надо купить такому малышу и поезжай в зоомагазин. Алло, Виктор Евгеньевич, нужен ваш совет…
Через двадцать минут с длинным списком всего необходимого Тимофей помчался в зоомагазин. Старый приятель Ольги Варламовны, известный в Москве ветеринар и сосед по подъезду спустился осмотреть малыша.
— Дорогая Ольга Варламовна, этому типчику месяца два с половиной от силы, здоров, весел, хоть слегка и напуган. О породе говорить смешно, типичный двор-терьер, но немецкая овчарка в роду все же была. Вы намерены оставить его у себя?
— Боюсь, это неизбежно, против судьбы не попрешь, когда-то у нас был точно такой же. И потом, когда вы рядом, мне не страшно.
— Прививки мы ему все сделаем, но предупреждаю, вымахает в здоровенного пса, будет уже не двор-терьер, а амбал-терьер. Надо заметить, у него на редкость смышленая морда!
Когда Тимофей, нагруженный как вьючное животное, вошел в квартиру, щенок, сытый, довольный и обласканный, сладко спал в лишенном крышки старом фибровом чемодане на мягкой подстилке.
— Мама, ну скажи, он ведь совершенно… неотразимый, разве нет?
— За то, что в детстве тебе, вероятно, не хватало ласки, тепла… Просто я считала, что мальчику это вредно… И все кругом твердили — только не сделай из него маменькиного сынка. Ты, может, думал, что я тебя мало люблю. Ведь думал, скажи?
— Мамочка, ну к чему сейчас эти разговоры? Мало ли что иной раз думает семилетний пацан… А потом я был только благодарен тебе за то, что не душила меня своей любовью, как некоторые мамаши. Так что все хорошо, мамочка, поверь, и я сейчас почти счастлив…
— А квартиру ты оставишь ей?
— Конечно, зачем мне эти дрязги?
— Молодец, все-таки я воспитала тебя достойным мужчиной. И не вздумай пока снимать квартиру, живи здесь… Если б ты знал, как я рада, что ты расстался с Юлькой! Я с самого начала чувствовала, что она тебя не любит. И мне было так обидно за сына. А знаешь, что мне сказал Олег незадолго до смерти? Помнишь, он вдруг вызвал тебя по какому-то таинственному делу? Так вот, когда ты уехал, он как-то загадочно улыбнулся и сказал: «Не огорчайся, Оленька, скоро Тимофей бросит свою Юльку и женится на самой лучшей женщине на свете…» Что это значит, ты мне не скажешь?
Юля была вне себя. Да, разумеется, она и сама подумывала расстаться с мужем, но не таким же образом… Она хотела дождаться официального предложения от Леонтия, а с этим надо было еще повременить, так же как и дождаться вступления Тима в права наследства, хорошенько все прикинуть, обдумать, взвесить… Состояние покойного Олега было куда более многообещающим, нежели гонорары Леонтия. Хотя международная премия, обеспеченная ею, сыграла свою роль, пиарщики издательства умело и тактично воспользовались этим фактом, и пока его тиражи только растут, но кто знает, что будет завтра… К тому же Тимофей человек куда более уравновешенный и никогда не грузит ее своими делами и неприятностями. А Леонтий… Вот недавно, например, он вернулся со съемок очередного ток-шоу вне себя от бешенства.
— Нет, ты только подумай, — орал он, при этом неприятно брызгая слюной, — эти твари, эти подлые суки поставили меня рядом с этой каланчой Сверчковой, она на две головы выше меня, как я должен был себя чувствовать? Ну ничего, я завтра в издательстве такой разбор полетов устрою, мало не покажется! Они же это назло, из зависти, я просто убежден, это дело рук Машки Завьяловой!
— Ленечка, успокойся, твоим читателям неважно, какого ты роста, они тебя за книжки любят!
— Зато коллегам не все равно, они из-за этой премии меня сожрать готовы, а если узнают, как я ее получил, вообще живьем сожрут, с таким говном смешают…
— Ленечка, успокойся, никто не узнает! На премию тебя выдвинул комитет русских женщин стран Средиземноморья, а уж до того факта, что зам. председателя этого комитета моя двоюродная сестра, вообще никто не докопается.
— Да, Юль, ты мастерски все это провернула… Спасибо тебе огромное, я люблю тебя…
— И я тебя, Ленечка!
— Я тут знаешь, что подумал…
— Ну? — напряглась Юля.
— Понимаешь, я хочу, чтобы ты официально стала… моим личным помощником, имиджмейкером, что ли.
— То есть?
— У тебя талант! Ты великолепно справилась с моим имиджем и, я убежден, никогда бы не допустила, чтобы твоего мужчину поставили в такое унизительное положение, как сегодня. И вообще, у тебя безупречный вкус! А история с премией! Лучше тебя никто с этим всем не справится! Мы будем всюду появляться вместе на законном основании и это плавно и естественно перетечет в законный брак! И вообще, я объявлю Протасову, что если он не согласится взять тебя в штат, я уйду к конкурентам!
— Но что я скажу мужу?
— Скажи ему правду в конце концов! А хочешь, я сам все ему скажу? Поговорим как мужчина с мужчиной! Решено, я на днях с ним повидаюсь и все скажу прямым текстом.
Юля на мгновение представила себе эту картину и расстроилась. Здоровенный детина Тимофей и рядом Леонтий…
— Нет, Ленечка, не нужно, я сама. И вообще, зачем спешить? Мы же не сможем пока пожениться, да и тебе пока не стоит ссориться с Протасовым и развеивать миф о безутешном вдовце. Но ты все же договорись с издателями, пусть официально возьмут меня на работу, платят достойную зарплату, а для отвода глаз я могу заняться имиджем еще какой-нибудь тетки, к примеру, Тамариной, ей это не помешает.
— Юлька, ты гений! Я этого добьюсь, любовь моя!
Юля в тот момент пришла в восторг. В качестве успешного имиджмейкера в крупнейшем издательстве, она, пожалуй, сможет рассчитывать на птицу куда более высокого полета, чем Леонтий Зной, тем более будучи замужем за весьма успешным, а там, глядишь, и просто очень богатым и, к тому же, покладистым человеком. Она уже не жаждала выйти замуж за Леонтия Зноя. Нет, он, конечно, хорош и сам по себе и как ступенька в ее карьерной лестнице, но не более того! Все складывалось как нельзя лучше. И вдруг этот поганый щенок! Увидев обгрызанную любимую сумочку, стоившую поистине бешеных денег, Юля пришла в ярость! Она и вообще-то не желала терпеть животных в доме, но в данном случае готова была смириться и с записанной банкеткой и с кучкой на ковре, но безнадежно испорченная сумочка из кожи питона — это было уж слишком и она вне себя крикнула мужу:
