Карина Бартш - Вишневое лето
— Но ты же понимаешь, что должен будешь бросить в меня барабанные палочки?
Он улыбнулся и кивнул.
— Ты будешь единственной, кому они понадобятся.
— Поговорим об этом после концерта, когда у меня будут на лице следы от ногтей других фанаток, — пошутила я, удивляясь сама себе. Еще пара таких предложений, и он подумает, что нравится мне, а это не так.
— Думаю, тебе не о чем волноваться, — улыбнулся Ник, отпил из своего бокала и поднялся. — Я скоро вернусь, — сказал он мне и направился в сторону туалета.
Алекс, в чей адрес я бросала косые взгляды, была с головой погружена в разговор, так что наша половина столика тут же погрузилась в тишину.
— Вот это производит на тебя впечатление? — после недолгого молчания спросил меня Элиас.
Я невольно скрестила руки на груди.
— Что именно?
— То, что он в группе? — сказал Элиас, передразнивая Ника.
— Ты же понимаешь, я ищу парня, которым можно будет похвастаться перед подружками, — сказала я, передразнивая в ответ его собственные слова, сказанные мне несколько недель назад.
— Должен признаться, что мое мнение по этому вопросу слегка изменилось, — ухмыльнулся Элиас.
— Поздравляю тебя, — съязвила я в ответ.
Когда Доминик вернулся, два отдельных разговора слились в один общий. Себастьян был очень мил, и с ним было приятно поговорить. Его слова, жесты, выражение лица — все располагало к себе. Он был одним из тех немногих людей, которые были приятными, умными и не зацикленными на себе собеседниками. Я потихоньку наблюдала за ним и Алекс. Они оба бросали взгляды друг на друга, когда другой не видел, и это было так мило, что я не могла сдержать улыбку.
Элиас и Доминик игнорировали друг друга. Мое предположение, что они друг друга недолюбливают, подтвердилось. Я не знаю, в чем там было дело, но явно не во мне. И, хотя мне было любопытно, я не решалась расспрашивать ни одного из них.
Элиас игнорировал Доминика, но не меня, и ему удалось испортить мне удовольствие от клубничной «Маргариты». Каждый раз, когда я отпивала из своего бокала густую жидкость, состоявшую в основном из клубничного пюре, Элиас прилипал взглядом к моим губам. У него на лице было написано, что он фантазирует о том, как будет меня целовать. От этого я заливалась краской и совершенно не хотела больше пить коктейль. Элиас не просто смотрел, он хотел изнасиловать меня глазами. Еще чуть-чуть, и можно будет подавать на него заявление в полицию.
Себастьян начал рассказывать о своей учебе на психолога, а я с интересом его слушала. Вдруг рядом раздался шелест, прозвучавший как сигнал тревоги.
— Ты что, ходила по магазинам? — спросил Элиас, беря в руки белый пластиковый пакет, который я по глупости оставила рядом со стулом. Я попыталась выхватить пакет, но это мне не удалось. Элиас оказался быстрее меня. Он понял, что я не хочу, чтобы он увидел содержимое пакета, его глаза загорелись от любопытства, а на губах появилась улыбка. Я снова попыталась схватить пакет, перегнувшись через его колени, но Элиас воспользовался тем, что его руки были длиннее моих, и держал его так, что у меня не было ни единого шанса его достать. Мне было очень неприятно находиться так близко к нему, а Элиас, кажется, получал от этого удовольствие.
Я выпрямилась и опустила руки.
— Элиас, пожалуйста, отдай мне пакет.
Он сделал вид, будто размышляет, выполнять ли мою просьбу, а потом ответил:
— Не-а.
Повернувшись ко мне спиной, он заглянул в пакет, но, видимо, не смог разглядеть, что конкретно там лежит, поэтому вдобавок запустил в него руку и начал шарить внутри.
Я проиграла, все-таки проиграла. Набрав полную грудь воздуха, я приготовилась к тому, что сейчас Элиас выложит на стол мой новый комплект белья. И эта сцена точно войдет в десятку самых унизительных моментов моей жизни, потому что над ней я вряд ли смогу посмеяться десять лет спустя. С его стороны все это было просто подлостью.
Когда до него дошло, что он щупает нижнее белье, Элиас обернулся и взглянул на меня через плечо, подняв брови. «Давай, придурок, делай, что хочешь», — подумала я и мысленно поклялась, что до конца жизни не стану с ним разговаривать.
Словно в замедленной съемке я следила, как он ухватил что-то и потащил из пакета наружу. Мне не хотелось видеть, как он опозорит меня перед всеми, поэтому я закрыла глаза и пожелала, чтобы подо мной разверзлась земля. Но внезапно случилось непредвиденное.
— Ты устроила такую трагедию из-за книги и диска?
Я вскинулась, широко открыв глаза и глядя на Элиаса. Он кротко и соблазнительно улыбнулся мне и перевел взгляд на диск, который держал в руках.
— Я знаю эту группу, у меня тоже есть такой альбом, — сказал он и засунул диск обратно в пакет. — Эмили, золотце, я не знал, что у тебя такой хороший музыкальный вкус.
Я отвела глаза и снова попыталась выхватить у него пакет. Элиас сначала отдернул его, а потом все же отдал мне, ухмыляясь. При этом он погладил мои пальцы, и это точно было сделано нарочно! Я зарычала, скомкала пакет и сунула его под стол. И чтобы больше ни у кого не возникло идеи повторить этот дурацкий поступок, я зажала пакет между ногами и так просидела до конца вечера.
Хотя Элиас не стал меня унижать при всех, все равно было ужасно неприятно, что он видел мою покупку. Его взгляды стали еще более откровенными, а мое настроение становилось все хуже и хуже. Я попыталась его игнорировать, представляя, как огромный ластик стирает его из реальности. И если раньше я была с ним холодна, то теперь это был не просто холод, а где-то минус восемьдесят градусов. Несмотря на это, он опять придвинулся ко мне. Из-за тесноты мне было некуда отодвигаться, поэтому я сжалась, скрестив руки перед собой и ощущая его дыхание на своей коже.
Элиас прошептал мне на ухо:
— Надеюсь, ты понимаешь, что я теперь не сомкну глаз, представляя тебя в этом белье…
Я почувствовала себя так, будто меня окатили ледяной водой, а мои уши начали пылать. Меня злило то, что я так на него реагирую, но еще сильнее злило то, что Элиас это заметил.
— А я надеюсь, — так же тихо ответила я, — ты запомнишь раз и навсегда, что останешься без глаз, если еще когда-нибудь устроишь что-то подобное.
Элиас улыбнулся, сверкнув глазами, и откинулся на спинку стула.
Как же я его ненавидела!
Моя попытка стереть его из реальности с треском провалилась. Элиас ничуть не походил на тонкую карандашную линию. Он был чернилами, которые пропитали мою жизнь, как сухую бумагу. Прошло полтора часа, а я так и не смогла расслабиться и почувствовать себя лучше, поэтому решила закончить на этом вечер и пойти домой. Алекс расстроилась, но я твердо стояла на своем, так что она пожелала мне доброго пути. Элиас, конечно, пытался напроситься отвезти меня домой, но я твердо отказалась. Ничто на свете не могло заставить меня сегодня остаться с ним наедине.
