Лайза Хоган - Во имя любви
Алекс налил в стакан воды — запить таблетку аспирина — и обратился к секретарю:
— Питер, по-моему, вас утомляет подземелье. Я попросил бы вас провести некоторое время в дворцовой библиотеке и кое-что сделать для меня.
Секретарь поспешно встал, явно радуясь возможности оставить книгохранилище.
— Да, сэр?
— Найти по каталогу все существующие варианты детской сказки. Она называется «Проклятый рыцарь», хотя название тоже может варьироваться.
Светлые глаза Питера широко раскрылись.
— Как, сэр? «Проклятый рыцарь», вы сказали?
— Да. Вы знаете эту сказку?
Питер на мгновение задумался.
— Кажется, нет. Хотя в названии есть что-то знакомое. Может быть, попадалась в манускриптах. Это нужно вам для работы?
— Да, — как можно небрежнее сказал Алекс. — Тут возникли некоторые сложности с датировкой сборника сказок.
— Хорошо, я постараюсь все исполнить.
Питер потер подбородок своим обычным жестом, выражающим задумчивость, стряхнул с брюк пыль подземелья и удалился.
Алекс посмотрел ему вслед, недовольно хмурясь. Раньше Питер никогда не задавал ему вопросов. Что это нашло на его секретаря? Какая ему разница, для чего Алексу нужна та или иная информация? Неужели он начал что-нибудь подозревать — или просто недоволен им? По возвращении домой нужно будет повысить Питеру зарплату…
Но тут Алексу пришла в голову печальная мысль. Скорее всего вернуться домой ему уже не придется. Если королевское книгохранилище Леона не даст ответа на важнейший вопрос его жизни, возвращаться в Лондон будет нельзя. Слишком надолго он там задержался, пришло время начинать все сначала. Инсценировать свою гибель, скажем в автокатастрофе, и искать новый дом в какой-нибудь средиземноморской стране, под новым именем. Об Алексе Вуде в связи с музейным проектом слышали слишком многие, да и Питер стал проявлять любопытство… Слава Богу, хоть не останется фотографий.
Ладно, вместо того чтобы поддаваться рефлексии, надо работать. Просто невозможно не найти искомого в таком богатейшем собрании древних книг! Если не здесь, то нигде, а это значит здесь, и только здесь!
Алекс присел возле очередного сундука и осторожно достал оттуда несколько книг. Потом отнес пыльные манускрипты к своему столу. Начал он с верхнего — того, что в сундуке лежал в самом низу. Черная рукописная книга толщиной в три пальца, с изъеденными ржавчиной железными застежками, — какой-то реестр, судя по титульному листу…
Сердце Алекса словно пропустило один удар, а затем бешено забилось.
«Iudicium» — гласило первое слово — «суд». «Maleficarum» — было второе — «ведунов». «Leon, 1213–1233». «Процессы колдунов, проходившие в королевстве Леонском с 1213 по 1233 год. Реестр епископальной инквизиции, составленный нотариями епископа Урсельского для новоназначенных представителей инквизиции монашеской».
Реестр охватывал двадцать лет — со смерти арагонского короля дона Педро до назначения Понтия д'Эспира папским инквизитором. Тысяча двести тридцать третий год — год основания доминиканской инквизиции. Епископские нотарии составили полный список происходивших за последнее время процессов в помощь отцу доминиканцу, только что прибывшему в страну…
Боль усилилась, пронизывая голову от виска до виска как огненный гвоздь. Алекс переворачивал хрупкие от времени листы книги. Вынужденные признания, смертные приговоры, пожизненные заключения… Указ дона Педро Арагонского, предписывающий сжигать еретиков на костре, — новое слово в светском правосудии относительно преступлений против церкви.
Это может еще ничего не значить, сказал себе Алекс, стараясь унять сердцебиение… Или может значить все. Хотя бы одно упоминание о Черном Барнабе! В двенадцатом году слухи о нем достигали даже королевского двора, значит, он должен был «засветиться» в инквизиционных реестрах. Алекс переворачивал страницу за страницей, несмотря на головную боль, жадно вчитывался в мелкие буквы. Чернила, которыми пользовался безвестный писец, местами выцвели, но книга сохранилась куда лучше, чем могла бы.
— Сэр…
Алекс оторвался от чтения. Он и не заметил, как прошло несколько часов. Никогда еще ему так не претило общество его разумного, деловитого секретаря.
— Простите, что отрываю вас, сэр, но я исполнил ваше поручение.
— Так быстро?
Алекс захлопнул реестр и поднялся навстречу Питеру, принимая из его рук стопку книг и несколько листков с выписками.
— Я принес вам все имеющиеся варианты сказки. А это ссылки на испанскую версию. Мне показалось, что нести вам энциклопедию ради одной страницы неразумно. И еще венецианский вариант, «Рыцарь и колдунья».
Алекс с трудом сглотнул. То ничего, то сразу все. Ему казалось, что голова вот-вот разорвется от боли, не в силах вместить столько информации одновременно.
— Спасибо вам, Питер. Вы… очень ценный работник. И вот еще что: сейчас чудесный солнечный день, так почему бы вам не прогуляться? Посмотрите столицу, отдохните, акклиматизируйтесь.
Питер взглянул на шефа с неподдельным изумлением.
— Вы это серьезно, сэр? Сейчас всего три часа дня, и я не имел в виду…
— Ступайте. — Заставив себя улыбнуться, Алекс помахал рукой. — Подышите воздухом, вы нуждаетесь в отдыхе. — В то время как сам он нуждался в полном уединении.
— Да, сэр. Но если вам все-таки нужна моя помощь, — Питер бросил заинтересованный взгляд на книги на столе, — я был бы только счастлив поучаствовать…
— Ступайте! — Возможно, это прозвучало слишком резко, но Алекс не мог более сдерживаться из-за головной боли. Он даже прикрыл на миг глаза и закончил извиняющимся тоном: — Простите за грубость, я просто немного устал.
Работа изматывает, да и атмосфера подземелья тяжеловата для меня.
— Я мог бы вернуться часа через два и помочь вам. И, если буду проходить мимо аптеки, — Питер кивком указал на пузырек с аспирином, — я куплю вам еще таблеток.
— Спасибо, Питер, вы меня весьма обяжете.
Алекс подождал, пока шаги секретаря затихнут вдалеке, и быстро просмотрел принесенные им книги. Вне всяких сомнений, в сказке рассказывалась история его самого, Алехандро де Ноласко. Варианты немного различались. Например, в испанском на месте колдуньи фигурировал старый колдун, что было куда ближе к реальности. Правда, безымянный колдун приходился отцом мальчику, а не братом. В венецианской версии мальчик не попадал в руки разбойников, он барахтался в глубокой реке, умоляя рыцаря вытащить его, иначе он утонет. Однако канва повторялась: мальчик звал на помощь, рыцарь отказывал ему, после чего мать юноши — или же его отец — накладывала на рыцаря заклятие вечной жизни. И что самое скверное, конец у всех версий был одинаковый. Вернее, конца не было вовсе.
