Мара Фицчарльз - Терпеливый муж
– Я не понимаю.
– Я тоже, – согласился он. – Это-то и мучает меня, Кесси. Я не знаю точно, что именно обещал ему. Ты думаешь, он ожидал, что я женюсь на тебе?
– Не знаю, – покачала головой Кесси.
– Ты, конечно, не можешь знать, – пробормотал Эндрю. – Но мое обещание и смерть Мерфи предначертали нашу судьбу, правда?
Хотя Кесси была признательна ему за доверие и озадачена его переживаниями, которыми он поделился с ней после всех их недомолвок, она не могла согласиться с последним заявлением Эндрю. “Едва ли он прав”, – подумала она и добавила:
– И судьбу Элизабет.
– Правильно, – согласился он с Кесси, хотя не любил напоминаний об их с Мерфи близости. Он любил Элизабет и не возражал против того, что своим появлением на свет она обязана Мерфи. Но он не желал знать, что Кесси была близка с его другом. – Я понял, что не люблю обсуждать частные вопросы.
– Но ты сказал, что нам нужно говорить о Мерфи, так ведь? И разве я не заявила, что не хочу всю жизнь жить с его призраком? Ты удивляешь меня, Эндрю.
– Нам действительно нужно говорить о нем, избавиться от его тени, но помнить о нашем друге, – постарался он объяснить. – Я уже говорил тебе, что не соревновался с ним” когда он был жив, тем более бессмысленно это делать теперь.
– Соревноваться? – спросила она, явно не понимая. – Ты не можешь. Он умер.
– Но не память о нем. У нас есть Элизабет.
– Да, но ты сказал, что любишь ее как собственную дочь.
– Да. Черт побери! Но факт ее… – он попробовал подыскать подходящее слово, – зачатия…
Глаза Кесси широко открылись: она наконец поняла, что он пытался ей сказать.
– Ты имеешь в виду, что мы с Мерфи были вместе, что между нами был секс.
– Да, – выдавил из себя Эндрю, посмотрев в сторону.
– Тебя беспокоило, что и Мерфи…
– Да! – неожиданно огрызнулся он.
– И вы, Эндрю Макларен, вообразили, что почему-то соревнуетесь с Мерфи?
– Да, черт побери!
– Нет, – возразила она спокойно. – Нет никакого соревнования, Эндрю.
Ее слова заставили его обернуться.
– Между нами с Мерфи был секс, – объяснила она. – А мой муж занимается со мной любовью. – Он смотрел скептически, а она продолжала: – Мне едва исполнилось девятнадцать, когда впервые…
– Мне нет нужды слушать это, – проворчал он.
– Но тебе придется, – мягко возразила Кесси. – Тебе придется узнать, что нет повода для соревнования.
Он пожал плечами, как будто давал разрешение.
– Мерфи был старше. Опытнее, как обычно говорят. Я была наивна и, можно сказать, благоговела перед ним. Я не возражала, когда он касался меня. Мне нравилось внимание.
– Кесси, – почти прорычал Эндрю.
– Хорошо, – уступила она. – Но я хочу, чтобы ты понял. Между нами был только секс. Не важно, насколько сильными были наши чувства друг к другу. Это был только секс. Я давала, Мерфи брал. Не было никакого взаимопонимания. Это всегда было в спешке. Мерфи было нужно, и я удовлетворяла. Это не было похоже на занятие любовью…
– Хватит.
– Я хочу, чтобы ты понял, – оправдывалась она. – У меня никогда не возникало то чувство, которое вспыхивает, когда ты обнимаешь меня.
– Думаю, мы достаточно сказали друг другу. Мерфи любил тебя. Ты любила его. Вы были близки, и подтверждение тому – Элизабет.
– Ты оставишь этот вопрос в покое?
– Да, – кивнул он.
– Больше никакой ревности?
– Ревности?
– Найдешь ли ты более подходящее слово, чтобы охарактеризовать свои чувства, когда говоришь о моей близости с Мерфи?
– Знаешь, Кесси, что это за чувство, заставляющее ревновать к своему лучшему другу?
– Энди, – поспешила она ответить, – ты дал обещание Мерфи под нажимом. Ты сдержал его. Как я это вижу, Мерфи верил, что ты сдержишь свое слово. И, зная его, допускаю, что он рассчитывал, что ты сдержишь свое обещание. Не думаю, что его беспокоило, как ты намеревался позаботиться обо мне. Для него, возможно, было довольно и того, что ты согласился. Ты был способен и надежен. Он не мог просить большего. Мерфи по-своему старался устроить мое счастье.
– Ты счастлива, Кесси?
– По большей части да, – честно призналась она. – Наши отношения складывались не всегда легко, но мы будем над этим работать, правда? Мы должны признать, что никто из нас не лодырничает.
– Думала ли ты о нем, когда мы занимались любовью? – неожиданно задал он вопрос.
Кесси чуть не задохнулась от удивления.
– Когда ты берешь меня на руки, я абсолютно ни о чем не могу думать, кроме тебя.
– Хорошо, хорошо, – он широко улыбнулся, – я запомню это до следующего раза.
– Пожалуйста, – скромно ответила она.
Эндрю вытянул ноги на ковре в гостиной и прислонился спиной к дивану, любуясь рождественской елкой. Пока его взгляд перелетал с одного украшения на другое, он вспомнил предыдущее Рождество. Год назад он был женат на Кесси только официально и стойко придерживался строгого образа жизни. Теперь он женат по-настоящему, собирается стать настоящим отцом. У него другая работа, и он изменил образ жизни.
Кесси повзрослела, превратилась в женщину, особенно в его глазах.
Такая черта, как упрямство, которая не позволяла ей пользоваться советами Эндрю, оказалась полезной. Эта же самая черта, обернувшись решительностью, помогла ей бороться за их брак так же настойчиво, как он должен был заставить их брак действовать.
“И мы добились”, – подумал Эндрю с удовлетворением.
Он посмотрел на маленькую коробочку в своих руках, украшенную по-праздничному. Его пальцы любовно погладили рождественский подарок для Кесси.
Этот подарок будет ключом к его вечному обещанию, как он понимал это.
Эндрю спустился, чтобы спрятать его среди других подарков, сохранив до конца празднования, но передумал.
Он решил отдать подарок Кесси, когда они останутся вдвоем. В Рождество это сделать не удастся: слишком много должно было присутствовать Макларенов. Оставался сочельник. “Как-нибудь я найду спокойное время в сочельник”, – подумал Эндрю.
Эта идея пришла к нему мгновение назад. Он попросит приготовить для двоих пикник в сочельник. Когда Кесси отлучится, он спрячет крохотный подарок в ее корзинку. Она найдет его, когда будет распаковывать угощения.
“В этой коробочке мое будущее, – размышлял Эндрю. – Наше будущее. Кесси и мое. Элизабет. Наших детей. Этот подарок скрепит обещание. Он соединит вчера и завтра. И Кесси он понравится”.
Эндрю начал зажигать огни, когда услышал, что Кесси на кухне подпевает рождественским гимнам, звучавшим по стерео. Он встал на колени и улыбнулся самому себе.
Кесси весело напевала, хотя он знал, что она устала после дневных хлопот. Они обедали со всей семьей, затем ходили в церковь на праздничную службу. Элизабет возбужденно болтала весь вечер. Любовь Кесси к праздничной поре растаяла в заботах о дочери.
