Джей Браунелл - Точки над I
В какой-нибудь другой день я, наверное, чувствовала бы себя глупо, заходя в Волшебное Королевство совершенно одна и без ребенка, держащего меня за руку. Те пару раз, что я была здесь, были либо, когда я сама была ребенком, либо с детьми своих друзей. Я никогда не была здесь одна.
Я не чувствовала себя глупо, прохаживаясь по улицам среди пар и семей. Я стояла в очереди на карусели. Ожидание было долгим и томительным под теплым солнцем, маленькие дети жаловались, а я улыбалась. Потому что уже было три часа дня. Прошло три часа и осталось столько же. Даже меньше - два, если покинуть Диснейленд в пять.
По пути я покупала подарки для Алек. Если она когда-нибудь и была в Диснейленде, то не со мной. Я купила уши Микки Мауса, большую футболку с Микки Маусом, в которой хорошо спать, конфеты Микки Маус и маленького плюшевого Микки Мауса. Последней моей покупкой стала кофейная чашка Фантазия. Я представляла Алек на крыльце ее дома обычным холодным зимним утром. Одевшись в вязаный свитер, она пила бы кофе, а встающее солнце бросало бы лучи на мое кольцо на ее пальце. Я все больше и больше представляла Алек в своих подарках, своих руках и в своей жизни. И мне нравилась эта картина.
К пяти часам на меня навалилась приятная усталость. Я покинула Волшебное Королевство, благодарная за то, что мой день оказался таким приятным. Это оказалось намного лучше, чем бродить по магазинам и торговым центрам до самого вечера.
У меня оставалось достаточно времени, чтобы заехать домой и переодеться. Я надела черные брюки и бирюзовую рубашку. Шесть тридцать было почти время ужина и я хотела быть готовой отвезти Алек в хороший ресторан, если она была голодна. Я умирала с голоду. Покупка еды не входила в список того, что я делала в Диснейленде. Я была так увлечена тратой времени и покупкой подарков, что остановиться перекусить даже ни разу не пришло мне в голову.
Страх, что она не приедет, все еще таился во мне. Я стояла в зоне ожидания, наблюдая как с самолета спускаются люди и понимала, что Алек вполне могла быть в Обри. Я не была бы удивлена, узнав, что она не смогла заставить себя сесть на самолет. Рождество в Лос-Анджелесе. С ее прошлым, было удивительно, что она вообще произносила само слово Рождество.
Женщина, которая приблизилась ко мне, была жалким подобием той женщины, которую я увидела стоящей на краю пирса шесть месяцев назад. Она была бледна, под глазами залегли такие темные тени, что казалось у нее было два черных глаза. Ее волосы были длиннее и у нее появилась новая привычка отбрасывать их со лба резким вскидыванием головы. Она увидела меня и улыбнулась, еще одно жалкое подобие ее яркой улыбки в Обри.
Я нацепила на лицо широкую улыбку и крепко ее обняла. Господи, она казалась еще худее. Сколько еще веса она может потерять?
- Где ты хочешь поужинать? Я умираю с голоду.
Алек пожала плечами, не сводя глаз с багажной ленты.
- Я не очень голодна, поэтому пойдем куда захочешь.
Когда мы оказались в моей машине, я повернулась к ней лицом. Я больше не пыталась скрывать своего беспокойства. Она выглядела как живой труп.
- Я жалею, что вообще вернулась в твою жизнь.
Алек смотрела в окно, откинув голову на спинку сиденья. Она сидела так некоторое время, затем повернула голову и посмотрела на меня.
- Пожалуйста, Виктория, не делай этого сейчас. Ты можешь просто порадоваться, что я здесь и что мы собираемся провести праздники вместе?
- Как я могу радоваться, когда ты выглядишь так, словно вот-вот рухнешь без сил? Я не слепая, Алек. Ты думаешь, я ничего не замечаю? Ты думаешь, я не знаю из-за чего это?
Это случилось за секунду. Усталое безразличие исчезло и она резко повернулась ко мне. Я знала, что если кто-то проходил мимо моей машины, он мог слышать ее негодование.
- Господи, это невероятно. Я здесь. Это чертово Рождество в чертовом Лос-Анджелесе и я прилетела сюда только для того, чтобы быть с тобой. Я купила тебе чертовы подарки. И ты смеешь жаловаться? Что еще тебе нужно?
На меня смотрели темно-серые разъяренные глаза и я в шоке молчала. Она развернулась в кресле, положив одну руку на приборную доску.
- Ты даже понятия не имеешь как сложно это было для меня. Тебе лучше начать ценить это, Виктория, или ты можешь посадить меня на обратный рейс. Я делаю это ради тебя. Как ты смеешь считать, что этого недостаточно?
Мы смотрели друг на друга. Алек часто дышала и я видела, как билось ее сердце по жилке на ее шее. Злость окрасила ее щеки таким нужным ей румянцем. Я была шокирована ее эмоциональной вспышкой. Это не было в стиле Алек. Обычно она предпочитала быть саркастичной и циничной, заставляя тебя чувствовать себя глупо перед лицом хладнокровного спокойствия.
- Ты звучала совсем как настоящая англичанка. Ты всегда используешь слово "чертово", когда злишься?
Я улыбнулась ей. Я отчаянно хотела ее успокоить.
Алек нахмурилась, явно не желая сдаваться так легко. Я понимала ее точку зрения и знала, что она никогда не поймет мою. Может быть понимание того, что я не была слепа и видела изменения может будет достаточным, чтобы заставить ее поесть. Я даже могу позвонить и назначить ей встречу с парикмахером на завтра, если она захочет.
Я потянулась и взяла ее напряженную руку, лежащую на приборной панели. Я сжала ее холодные пальцы в своих и сплела их вместе.
- Алек, я хотела сказать, что волнуюсь за тебя и мне жаль, если мое возвращение в твою жизнь причиняет тебе боль. Я не хочу делать тебе больно. Никогда. Я так сильно тебя люблю.
Алек вздохнула и закрыла свои глаза. Она наклонилась ко мне, прижавшись лбом к моему плечу.
- Ты не причиняешь мне боль. А твое возвращение в мою жизнь самое лучшее, что произошло со мной когда-либо.
Она выпрямилась и посмотрела в мои глаза. Ее глаза блестели от непролитых слез.
- Я люблю тебя. Ты знаешь мою жизнь, Тори. Ты знаешь, что у меня было не так много людей, которых я любила. И которые любили бы меня.
Я запустила руку в ее светлые волосы и прижалась щекой к ее щеке.
- Обещай мне, что позволишь мне позаботиться о тебе, хотя бы пока ты здесь. Позволь мне окружить тебя заботой, как это делает любящий человек.
Она зарылась лицом в мое плечо. Ее пальцы вцепились в мою руку с такой силой, что я была уверена, что на ней останутся синяки. Она заговорила так тихо, что я трудом расслышала ее.
- Я хочу, чтобы ты заботилась обо мне всегда.
Мой большой план на вечер состоял из того, чтобы отвести Алек в хороший ресторан, смеяться и шутить с ней, делясь праздничными планами и отвести ее домой, где она откроет свои подарки из Диснейленда, пока я буду рассказывать ей о своем длинном дне. Это был хороший план. Алек бы смеялась и веселилась. Однако, вместо женщины, которую я встретила в Обри, женщина, которая сошла с трапа самолета, была той же, которая покинула Лос-Анджелес два года назад.
