Джоанна Нельсон - Одна на миллион
— Оливия… Спасибо за Вина. И за обед, — хрипло произнес Рональд.
Она коротко кивнула.
— Меня уже ждет Карлос.
— Идите. Я присмотрю за Винсентом, если он проснется.
— Я ненадолго, — пообещала она и вышла на улицу.
Рональд проводил взглядом ее ладную фигурку, слегка озадаченный задумчивой полуулыбкой на губах Оливии. В окно он видел, как Оливия подошла к Карлосу, который ждал ее с двумя оседланными лошадьми, и гнедая кобыла тут же потянулась к ее руке, выпрашивая лакомство. Оливия раскрыла ладонь, угощая лошадь сахаром, потом легко вскочила в седло, Карлос последовал ее примеру, и они оба пропали из поля зрения Рональда.
Оливия вернулась примерное через час, и только тогда напряжение, державшее Рональда в тисках, ослабло. Он как раз показывал Винсенту лошадей, мальчик угощал полугодовалого жеребенка яблоками и сахаром, и неизвестно, кто из них двоих был в большем восторге. С места, где стоял Рональд, он имел прекрасную возможность не выпускать из поля зрения племянника, наблюдать за Оливией и оставаться при этом незамеченным ею.
Оливия спешилась и потянула лошадь за уздечку, что-то с улыбкой говоря Карлосу, тенью следовавшему за ней. Кобыла мотнула головой, а потом, потянувшись, дотронулась бархатистыми губами до ее щеки.
— Ах ты моя красавица! — Оливия обхватила шею кобылы и погладила ее по морде.
Рональд поймал себя на том, что страстно желает оказаться на месте животного. Он шагнул вперед, выходя из тени, и Оливия его тотчас заметила.
— Как покатались?
— Замечательно.
— Я расседлаю лошадей, сеньорита Ливи. — Карлос взял из рук Оливии повод и повел лошадей в конюшню.
Она осталась наедине с Рональдом.
— А где Винсент?
— Скармливает сахар лошадям. — Рональд кивнул на открытые двери конюшни. — Едва проснувшись, он тут же начал строить планы на вечер. Ему не терпится принять участие во всем, от начала до конца, будь то разжигание костров или танцы.
— Да, его оптимизм заражает. Когда он узнал о готовящемся торжестве, то просто засыпал меня вопросами.
— И как вы справились?
— К счастью, Карлос выручил меня. Он смог дать Винсенту исчерпывающую информацию, так что мне оставалось только поддакивать.
— А вы, сеньорита, собираетесь принимать непосредственное участие в сегодняшнем празднике?
— Только в качестве заинтересованного наблюдателя. К тому же сегодня вечером мне не придется стоять у плиты. Карлос сказал, что в таких случаях угощение готовят на улице.
Выбежавший из конюшни Винсент прервал этот разговор. Он ухватил Оливию за руку и потащил показывать «что-то особенное». Оливия успела, извиняясь, улыбнуться Рональду.
Он увидел ее снова только вечером. Оливия стояла, прислонившись к стене дома, и с улыбкой наблюдала за веселящимися гаучо. В воздухе витали запахи лошадей, травы, костра, жаренного на углях мяса.
— Почему вы крадетесь, Даррелл?
— Если я крадусь, то как вы меня услышали? — спросил он, появляясь из темноты рядом с Оливией.
— Уже несколько минут я наблюдаю за вашими маневрами.
— Правда?
— Мне показались интересными ваши перемещения. Вы явно кого-то выискивали в толпе. — Оливия повернулась к нему вполоборота. Одна половина ее лица скрылась в тени, другая — освещалась сполохами пламени разведенных костров. — Не меня случайно?
— Как вы наблюдательны, — пробормотал Рональд. — Я действительно искал вас.
— Зачем?
— Чтобы убедиться, что у вас все в порядке.
— У меня все в порядке.
— По-прежнему не желаете присоединиться?
Оливия покачала головой.
— Мне нравится наблюдать за всем этим действом.
— Хотите прогуляться? — неожиданно даже для себя предложил Рональд.
— Наверное.
Темнота поглотила их, как призраков. В молчании они дошли до ограды. Оливия оперлась на ее руками и устремила взгляд в даль. Прохладный ветер овевал ее горящие щеки и ворошил легкие локоны, а тонкий серп молодого месяца то и дело скрывался за тучками. Рональд встал рядом с Оливией.
— Жизнь здесь сильно отличается от того, к чему вы привыкли, верно?
Она вздрогнула, потому что слова Рональда в точности соответствовали ее мыслям.
— Да, — согласилась Оливия. — В моей жизни все совсем не так. Каждое утро я спешу на работу, потом спешу домой… Горожане редко задумываются о том, что вся жизнь уходит на эту спешку и на усилия добиться того, что они считают жизненными ценностями: карьера, деньги, положение в обществе, слава…
— А вы?
— Я тоже. Я ничем не отличаюсь, я такая же, как и они.
— Это действительно так?
— Даррелл, вам лучше не спрашивать меня об этом.
— Почему?
— Потому что я… я уже не знаю, так ли это.
— Хотите вина?
— Что?
— Я прихватил бутылочку и два стакана. На всякий случай.
— Вы очень предусмотрительны, мистер Даррелл.
Он принял ее ответ за согласие. Оливия услышала легкий хлопок, когда он вытащил пробку, и тихое бульканье.
— Держите. — Рональд коснулся ее руки и вложил стакан с вином в пальцы Оливии.
Она сделала глоток, чтобы успокоить нервы. Тепло от вина стало медленно растекаться внутри.
— А вы никогда не пробовали изменить свою жизнь? — упрямо вернулся Рональд к прежнему разговору.
— Ваша настойчивость заставляет меня заподозрить, что вы завели этот разговор с какой-то целью. С какой, Даррелл?
— Я думаю о вашем отце. Патрик уже немолодой человек, и он нуждается в вас.
— Иными словами, поскольку я уже достаточно освоилась, мне следует остаться здесь навсегда? — резко спросила Оливия.
— Вы могли бы задержаться подольше. Пока Патрик не оправится после болезни.
— Я не могу. У меня своя налаженная жизнь, круг знакомых, работа… — Оливия вдруг замолчала, потому что в этот момент ее вновь остро кольнуло чувство вселенского одиночества, которое она неизменно испытывала, возвращаясь в пустую квартиру. Все, заведу собаку! — решила она и глотнула еще вина.
— Это настолько важно для вас?
— Да. Не знаю. Как бы то ни было, мне просто не позволят это сделать, — жалобно добавила она, представив реакцию своей семьи.
— Самостоятельной девушке, которая сама привыкла принимать решения? — напомнил ей Рональд ее же слова.
— Вы не понимаете, — устало сказала она и поняла, что ее стакан опустел. — Налейте еще.
Рональд налил, и Оливия тут же сделала глоток, смачивая пересохшее горло.
— Вы не понимаете…
— Объясните, — предложил он.
— Я вечная головная боль моей матушки и тетушки Анжелины. А если я поступлю так, как вы говорите… то я стану их самым большим разочарованием! А я просто не могу… стать этим разочарованием.
