Кэти Хантер - Шарм одиночества

— Послушай, не нужно принимать все так близко к сердцу! Ты уже не мальчик, пора бы повзрослеть! — сказала Моника, глядя ему в глаза. — Иногда я нарочно злю тебя, чтобы раззадорить. Мне нравится, когда ты заводишься. Понимаешь?

Стив кивнул, хотя явно ничего не понял, обнял ее и сказал:

— Расскажи мне о Майкле!

— Ничего особенного в нем нет, — зевнув, сказала Моника. — Но если уж тебе так хочется, то я могу рассказать.

— Хорошо, но лучше в другой раз. Сейчас давай немного поспим. Мне завтра утром нужно идти на работу.

— А разве завтра не суббота? Извини, я забыла, — сказала она. — Разбуди меня, когда будешь уходить.

Проснувшись, Моника обнаружила, что Стива нет рядом с ней в постели. Сквозь занавески пробивался солнечный свет. Часы показывали половину одиннадцатого. Так поздно она обычно не вставала, но сегодня, в выходной, решила побаловать себя и снова нырнула под одеяло.

Окончательно проснулась она лишь в полдень. Ей стало жаль потерянного утра, и у нее разболелась голова. Моника встала и пошла в ванную, надеясь взбодриться под душем. Тугие теплые струйки воды принесли ей некоторое облегчение. Она сжала руками груди так, чтобы в ложбинке между ними задерживалась вода, и, выждав некоторое время, убрала руки. С громким веплеском вода схлынула в ванну. Этот звук ей так понравился, что она повторила фокус еще пару раз и, намылившись, стала мыться. Послышался телефонный звонок, Но Монике не хотелось прерывать приятную процедуру. Телефон продолжал звенеть.

Моника не спеша выбралась из ванны, надела халат, обернула волосы полотенцем и легла на кровать, размышляя над тем, что ее угнетает. Наконец ее осенило: она поняла, что Стив начинает ее утомлять. Это открытие еще больше омрачило ей настроение. Сбывались ее скверные предчувствия! Стив — славный парень, приятный во всех отношениях, но он почему-то раздражает ее, поэтому она злится на себя, не понимая причины. Сейчас ей стало ясно, что все дело в отсутствии у них общих интересов, а также в значительной разнице в возрасте. Для нее этот симпатичный молодой парень был слишком неопытен, он не мог долго оставаться ее героем.

Монике стало стыдно за свое поведение, особенно в моменты интимной близости со Стивом. Он неверно истолковал ее страстность и принял ее любовный пыл за проявление искренних чувств. Но не могла же она притворяться холодной и сдержанной в постели! А никаких словесных обязательств она не брала. Темперамент Стива был ей необходим, чтобы стряхнуть с себя вялость и апатию. Возможно, с ее стороны было эгоистично высасывать его энергетику, но иного выхода у нее не было. Стив помог ей обрести уверенность в себе и преодолеть трудный период. Возможно, оборвать отношения с ним было нечестно и жестоко, но еще хуже продолжать встречаться из жалости или по моральным соображениям.

Она вспомнила, что кто-то долго пытался до нее дозвониться, пока она принимала душ, и, взглянув на номер на определителе, набрала его.

— Алло! — раздался в трубке голос Джеймса.

— Привет, это я, Моника. Ты мне звонил?

— Да, я хотел с тобой поболтать, — сказал он.

— Что новенького? Извини, что я тебе долго не звонила. Закрутилась, дела… — Они не разговаривали с тех пор, как вместе поужинали у него дома. Несколько раз у нее возникало желание позвонить ему, но она не решалась, боясь, что трубку возьмет Хиллари. На работе ей удавалось избегать встреч с ней.

Разговаривая с Джеймсом, она рассеянно поглаживала груди и живот ладонью. Соски ее отвердели, промежность стала горячей и влажной.

Полы халата соскользнули с ее влажного тела, пахнувший из окна ветерок обласкал кожу. Она живо представила себе миловидное лицо собеседника, улыбнулась и сказала:

— Между прочим, я до сих пор так и не пригласила тебя к себе на ужин.

— Надеюсь, что причина не в том, что тебе претит мое общество? — вкрадчиво спросил Джеймс.

— Нет, разумеется! — Моника рассмеялась. — Это был чудный вечер! А ты просто душка.

— Что ты собираешься делать сегодня вечером? Может быть, заскочишь ко мне? Выпьем вина, послушаем музыку, — предложил он.

— С удовольствием! — согласилась она.

— Тогда я приготовлю ужин.

— Нет, не надо. Это пагубно отразится на твоем настроении. Ты чересчур трепетно относишься к приготовлению пищи!

Они условились созвониться в восемь вечера. Моника не стала уточнять, будет ли присутствовать при их встрече Хиллари, но интуиция подсказывала ей, что они будут только вдвоем. Положив трубку, Моника невольно отметила, что каждая новая встреча с Джеймсом вызывает у нее приятное волнение. С ним она чувствовала себя гораздо раскованнее, чем со Стивом. Джеймс схватывал все на лету, понимал ее с полуслова, был остроумен, но не позволял себе плоских шуток. Мужчины именно такого типа и нравились Монике.

К ее удивлению и, как ни странно, облегчению, Стив не звонил ей до самого вечера. Моника все же придумала объяснение своему предстоящему отсутствию, но оно ей не понадобилось. Позвонив в восемь Джеймсу, она вызвала такси и в четверть девятого была у него дома. Он встретил ее, как всегда, приветливо:

— Проходи! Чудесно выглядишь!

— Благодарю! — Монике был приятен его комплимент.

Джеймс провел ее в гостиную и предложил ей бокал вина.

— Как поживает Хиллари? — непринужденно спросила она.

Джеймс смутился.

— Она в Девоншире, у подруги… — пробормотал он. Моника подумала, что его мучает совесть за то, что он пригласил к себе другую женщину в отсутствие своей любовницы, и ощутила легкое волнение.

— Я вижу, ты навел в квартире чистоту и порядок, — сказала она, обводя взглядом помещение.

— Да, ведь у меня появился хороший повод для этого, — с улыбкой ответил он.

— Какой именно? Отъезд Хиллари или мой визит?

— И то и другое… Присаживайся!

Джеймс заметно напрягся после упоминания о Хиллари, но постепенно стал успокаиваться. Монику словно бы прорвало, она говорила без умолку, как человек, долгое время не имевший достойного собеседника. Джеймс ее внимательно слушал и не перебивал и только однажды попросил поподробнее рассказать ему о Мадриде. Монику мучил соблазн упомянуть о своем знакомстве с Керри, это добавило бы ее повествованию пикантность, но благоразумие взяло верх, и она воздержалась от этого рискованного шага.

— Ты все еще пребываешь в одиночестве? — внезапно спросил он.

— Да, в определенном смысле этого слова, — уклончиво ответила она, повертев в пальцах ножку бокала. Однако румянец, появившийся на ее щеках, заставил Джеймса засомневаться, и он спросил:

— Как это понимать?

Она вздохнула и неохотно ответила:

— Видишь ли, Джеймс, я страдаю скорее от духовного одиночества, чем от физического. В последнее время я вела странную, мне самой непонятную жизнь. Отсутствие определенности угнетает, верно?