Юлия Лианова - Любовная мелодия для одинокой скрипки
Так, у бездетной тетушки Антонио была собственная вилла недалеко от Сан-Ремо, в Сан-Лоренцо-аль-маре – одно название чего стоит! Часть ее она сдавала в летний сезон, но часть оставалась свободной, и тетушка беспрерывно зазывала многочисленных родственников в гости. Именно им она уже завещала свою виллу, поделив ее по собственному усмотрению.
–?Если вы захотите, мы сможем поехать туда после выписки, покупаемся, и вы быстро придете в себя! – любезно предложила Светлана.
–?Это возможно? – спросила Каролина.
Светлана снисходительно улыбнулась.
–?Здесь все очень просто, никаких сложностей. Тетушка сдает апартаменты. Если нужно, можно нанять прислугу, у тетушки есть специальный местный справочник, по которому весь сервис, включая доставку еды, покупку продуктов, химчистку и прочее, она вам организует, не выходя из дома. Кстати, у нее не так дорого, как в самом Сан-Ремо, где цены запредельные. Хотя на машине до центра цивилизации, так сказать, каких-то двадцать минут по красивейшему побережью.
Наконец прилетела Динка, и с ее появлением Каролина почувствовала себя в больнице как дома. Много ли матери надо?
Глава 14
...В доме на Селезневке вдруг стало неуютно. Все так же хлопотала кухарка Катя на просторной, оборудованной по-современному кухне. Все так же горничная Маша каждый день пылесосила галерею на втором этаже, а потом натирала пол специальной мастикой – бабушка Берта Витальевна терпеть не могла лаков, полы должны дышать, лучиться теплом под солнцем, а если на улице мразь, создавать солнечную атмосферу. Приходили гости, звонили друзья, коллекционеры, поклонники моложавой и все еще привлекательной Инны, но что-то неуловимо исчезло из старого, обжитого дома. Началось все, когда она вернулась из Шереметьева, куда по просьбе сына ездила, чтобы передать ему паспорт и познакомиться с таинственной женщиной, о существовании которой до той поры ничего не знала.
Что насторожило в ней Инну? Материнский инстинкт зарычал, как сторожевой пес, рецепторы вздыбились, как шерсть на загривке, и вся она превратилась в комок нервов. Необходимо было что-то предпринять, чтобы эта женщина со своим великовозрастным выводком осталась бы эпизодом в жизни Алекса, но не дай Бог – женой. Нет, конечно, Инна мечтала увидеть сына в роли главы семейства, отца своих детей, порой даже представляла себе свою будущую невестку, которая неизменно виделась ей точно такой, какой была она сама в юности. Ну а внуки были вершиной всех ее мечтаний. Только не эта скрипачка, только не эта скрипачка – как заклинание повторяла она в уме.
Зазвонил телефон.
Инна бросилась к нему, полагая, что звонит Алекс.
–?Привет! – Это была Вика, подруга, бывшая однокурсница.
Инна вздохнула. С момента отъезда Алекса в Джубгу весь отлаженный, как швейцарские часы, стиль жизни стал давать едва заметные, но тем не менее обидные сбои, чего прежде никогда не случалось. Как можно было забыть – третья суббота июля! Почти сорок лет назад в этот день они, четыре однокурсницы, сдав последние экзамены последней для них сессии, отправились в Сандуновские бани, взяли отдельный кабинет, и показался он им, скорее всего по молодости лет, ну абсолютно потрясным, хотя и был самым обычным, с убогим набором предлагаемых услуг и перекрахмаленными простынями. В итоге было принято решение – сделать посещение сауны в этот день традицией. Вскоре традиционному дню, дабы не возникало путаницы, определили быть третьей субботой июля, а сбору – к двенадцати неукоснительно, без уважительных причин и пардонов.
За все эти годы они только один раз собрались не в полном составе – кому-то из них – сейчас и не упомнишь – приспичило рожать именно в этот «святой» день.
Последние несколько лет они собирались у Валентины, с тех пор как ее муж, олигарх, удостоенный даже упоминания в списке «Форбса» со своими двумя с чем-то миллиардами зеленых, выписал финских мастеров, и они ему построили потрясающую сауну в подмосковной усадьбе. Езды туда было примерно час сорок, если не влипнуть в пробку на выезде из города.
–?Спасибо, что напомнила, а то у меня голова последние дни что-то плохо работает.
–?У тебя все нормально? Ты не заболела?
–?Здорова, просто мысли одолевают.
–?Мысли – это прекрасно. А как там Алекс? Ты говорила, что он уехал отдыхать в старую добрую Джубгу.
–?Уже отдохнул, причем основательно, – вздохнула Инна.
–?Ин, я что-то не поняла...
–?Да все в порядке. Он улетел по своим делам в Италию, – решила не вдаваться в подробности Инна.
–?А мой оболтус переутомился, ничего не делая все лето, и улетел на Гавайи отдохнуть, – сообщила Вика и тоже вздохнула.
–?Один?
–?Разве она его отпустит одного?
Она – это многолетняя любовница Викиного сына, все еще надеющаяся отвести его под венец, хотя всем уже давно стало ясно – не пойдет. Уперся.
Поездка к Валентине всегда доставляла особую радость Инне – не только предстоящим блаженством в сауне и бесконечным перекрестным трёпом с подругами, но и самой дорогой. Гнать по шоссе ранним утром, не особо опасаясь гаишников, которые в такую рань еще не заняли своих традиционных злачных постов, всегда доставляло Инне истинное удовольствие. Она выжимала из мотора максимальную скорость и приезжала в усадьбу обычно в отличном настроении. Алекс всегда поражался – откуда у его матери эта страсть к скорости? Инна и сама не смогла бы объяснить, хотя точно знала, что впервые почувствовала это во время поездки с сыном на машине в Зальцбург, на очередной моцартовский праздник.
Современные автострады Австрии были безукоризненны, и Алекс позволил себе отвести душу после российских дорог, которые в большинстве случаев так и не стали автострадами. Инна попросила руль, вцепилась, утопила педаль акселератора, машина послушно прыгнула вперед, и Инна поняла, что вот эта скорость – ее!
Она приехала предпоследней. С удовольствием выпила чашечку крепкого чая с медом, почувствовала себя отдохнувшей, перекинулась парой слов с подругами, вышла на высокий балкон, увидела, как вкатывает во двор заслуженный внедорожник Вики – менять его она категорически не желала и мирилась с его несовременной скоростью в какие-то полторы сотни кэмэ.
Раздевались все вместе, искоса поглядывая друг на друга – за прошедшее время никто не располнел, вон Вика даже подтянулась немного, тела у всех были чуть прихваченные солнцем, чуть-чуть, не больше, чтобы не старела кожа.
Поострили. И хотя за варьирование бессмертного «тела давно минувших дней» уже давно стали брать фанты, Вика не удержалась и попыталась внести нечто новенькое: «тела давно минувших дел».
