Келли Йорк - Тише! (ЛП)
Ашер узнал бабулю Беатрис и сестру Мариссы, Нэнси, которые стояли рядом с входом вместе со своими мужьями, чьи имена Ашер не помнил. В этой семье всегда главенствовали женщины. Мужья же либо оставались в тени, либо вовсе отсутствовали. Наверное, это было отличительной чертой семейства Хилтон.
Если бы Марисса была на десять лет постарше и у неё был характерный кашель курильщика, то она была бы просто копией Нэнси. Глаза Нэнси были покрасневшими, когда она посмотрела на Ашера. Лицо Беатрис скрывала траурная вуаль, поэтому было не видно, плачет она или нет. Прошло уже несколько лет со времён их последней встречи, и они, наверное, уже не помнят его.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
Он хотел незаметно проскользнуть мимо них, но всё-таки смерть Мариссы была и для них горем, поэтому он должен был выразить свои соболезнования.
— Я пришёл, чтобы почтить память Мариссы, — сказал он. — Я друг Вивиан.
Беатрис, похоже, узнала его.
— О. Ну конечно. Ты Аши, не так ли?
Его челюсть напряглась.
— Ашер, да.
Она важно кивнула.
— К сожалению, Вивиан здесь нет. Она не смогла заставить себя войти внутрь.
И она просто ушла? Ашер проглотил проклятия, которые так и просились соскочить с языка.
— Ничего страшного, я ей позже перезвоню. Прошу меня простить.
Он хотел было войти, но никто не посторонился. Женщины переглянулись, а затем уставились на него. На губах Нэнси появилась слабая улыбка.
— Милый, мне очень жаль. В завещании Мариссы указано, что если по ней будет проводиться месса, то она бы хотела, чтобы на ней присутствовали только члены семьи. Но ты вполне можешь прийти завтра на похороны.
Ашер прижал руки к бокам. Они не впустят его? Разве они не знают, кто он и насколько он был близок Мариссе?
— Я был в больнице той ночью, когда она умерла, — выдавил он.
— И я уверен на сто процентов, что она была бы не против того, чтобы я зашёл повидать её.
Нэнси кивнула.
— Я знаю. Но в её завещании указано...
— Плевать на завещание, — прорычал он. — Кого из её детей вы здесь видите? Броди? Вивиан?
Нет. Здесь только я, и она всегда говорила, что я для неё как сын. Почему вы не можете просто дать мне...
Слова застряли у него в горле, царапаясь, как битое стекло. Его плечи начали трястись, и всё, о чём он только мог думать, было: Они ничего не понимают. Они не понимают, что я любил её как свою родную мать. Она бы хотела, чтобы я был там. И Вивиан хотела бы того же.
— Я думаю, что тебе стоит поучиться уважать старших, молодой человек, — сказал муж Нэнси Чёрт-знает-как-его-зовут и вышел из-за спины своей жены, которая уже в который раз начала плакать.
— Это семейная церемония, а ты не являешься членом семьи. Ты расстраиваешь мою жену, поэтому я был бы очень признателен, если бы ты ушёл.
Как было бы приятно врезать этому пугалу. Никто из них ничего не понял. И никого из них ничего не волновало.
— Никто из вас не знает, чего бы хотела Марисса, — прошипел он.
Эван взял его за руку, переплетя его пальцы со своими. Когда он потащил его за собой, Ашер не сопротивлялся. Никто не сказал ни слова.
Они проделали весь этот путь впустую.
Они подошли к машине, и Ашер тяжело опустился на сидение, уставившись в окно. Эван начал возиться с ключами.
— Мы можем прийти чуть позже, — предложил он. — Когда все уйдут.
Ашер посмотрел на группу людей, стоящих у двери, которые до сих пор глядели ему вслед.
— Они скажут управляющему, чтобы он не пускал меня.
Он мог бы позвонить Вивиан. Попросить её приехать и сказать им, что он может войти. Но едва ли она сделает это.
Ашер поднял голову. Эван смотрел на него обеспокоенным взглядом. Он вздохнул.
— Прости. Я верну тебе деньги за бензин.
— О чём ты, это ведь я хотел подбросить тебя, — Эван завёл двигатель. — Да он и не пропадёт даром. Поехали куда-нибудь перекусим, а потом попробуем вернуться. Как тебе идея?
Ашеру не особо хотелось вообще хоть что-нибудь делать, впрочем, как и спорить. Ему было необходимо вернуться, вне зависимости от его желаний.
— Красное платье.
Эван моргнул.
— Что?
— Марисса хотела, чтобы её кремировали в нём... в её красном платье.
Он посмотрел на их сплетённые пальцы, не зная, что с ними делать.
— И ты хочешь убедиться, что они надели его на неё.
— Не думаю, что это было в завещании. Но она говорила мне об этом, и раз уж я не могу больше ничего для неё сделать, я могу, по крайней мере, убедиться, что на ней сейчас то платье, которое она и хотела.
— А если нет? — Эван выехал на дорогу. — Что ты тогда будешь делать?
Ашер открыл рот, закрыл его и нахмурился. Похоже, у него нет большого выбора, но он должен хотя бы попытаться.
— Это было её любимое платье... Я должен был найти его на днях.
Если это платье будет висеть в шкафу Мариссы, что он будет делать? Возьмёт его? Попытается убедить похоронное бюро переодеть Мариссу?
— Ну, — Эван в последний раз сжал его ладонь. Несмотря ни на что его голос всё ещё звучал бодро.
— Видимо, нам нужно поехать к Вивиан и посмотреть, там оно или нет, так?
***
Они наспех перекусили в ресторанчике неподалёку, прежде чем ехать домой к Мариссе. Ещё никто не вернулся с мессы, и машины Вивиан около дома тоже не было. Дом пуст. Тем лучше. У Ашера был ключ, так что он мог войти.
Они с Эваном пробрались наверх. Весь дом заливал солнечный свет, но не комнату Мариссы — она была погружена во мрак, и только тени и блики света мерцали на снежном шаре с дельфином. Ашер направился прямиком к шкафу, где стал рыться в вешалках с одеждой.
Ошеломляющий и такой знакомый аромат дождя и гардении заполнил его ноздри, и желание, чтобы последняя просьба Мариссы была исполнена, стало ещё более сильным.
Красное платье висело между зелёными и землисто коричневыми. Он аккуратно достал его и повесил на сгиб локтя. Эван молча подошёл и взглянул на него.
— Милое платье.
Губы Ашера изогнулись в улыбке. Оно на самом деле было довольно простеньким. В нём не было ничего особенного. Но Марисса хотела быть в этом платье.
Пока они спускались по лестнице в кухню, входная дверь открылась.
Она дома. Ашер ругнулся про себя. Глаза Эвана расширились. Убежать? Непринуждённо поздороваться с Вивиан, будто бы ничего и не случилось? Окликнуть её, не высовываясь на вид? Он не знал, как объяснить ей их присутствие в доме её матери, поэтому Ашер сделал ту единственную вещь, что пришла ему в голову. Он схватил Эвана за руку и побежал.
