Джейн Кренц - Всепоглощающая страсть
Клео хотела объяснить, как много в «Зеркале» настоящего вымысла, но не могла найти слов. Разве Макс поверит, что она обладает весьма ограниченным знакомством с той пылкой страстью, которую описала в книге. Ни один мужчина не поверит, что «Зеркало» почти целиком дитя ее воображения.
Клео наблюдала в зеркале, как Макс медленно, пуговицу за пуговицей, расстегивал рубашку; как его пальцы задержались в темной ложбине ее груди.
Не может быть, чтобы женщина в зеркале была она сама. В нем она казалась загадочной, неведомой, чувственной; она была Клеопатрой, а не Клео.
Пальцы Макса касались ее обнаженного тела, и постепенно она сливалась с женщиной в зеркале. Мужчина в зеркале смотрел на нее понимающим взглядом, готовый одну за другой раскрывать ее загадки и тайны. Жажда в его глазах равнялась ее собственной и даже превосходила ее. Эта мысль потрясла Клео.
— Макс, мне кажется, я немного боюсь.
— Меня?
Она посмотрела в зеркало и увидела на его лице откровенное вожделение. Она также поняла, что он умел его обуздывать и держать под контролем, и осознала, что ей ничто не грозит.
— Нет, не тебя, — тихо сказала Клео. — Тебя я не боюсь.
— Тогда самой себя?
Он до конца расстегнул рубашку. Медленно раздвинул ее, так что показались груди.
— Наверное, я боюсь неизведанного.
— Но ведь ты знаешь, чти нас ждет, Клео. Ты написала об этом целую книгу.
Макс снял рубашку с ее плеч и уронил на пол. Он обнял Клео и ладонями прикрыл ее груди.
— Не тебя, а меня ждет неизвестность.
Он прав, подумала Клео, пораженная его проницательностью. Она знала, что пусть и не в прямом смысле, но сегодняшний вечер тоже станет для Макса испытанием. Мысль об этом наполнила ее душу теплом.
Молча она коснулась кончиками пальцев его щеки. От ее движения пальцы Макса скользнули по ее груди, рождая новые ощущения.
Клео негромко вскрикнула и на секунду закрыла глаза. Она отклонилась назад, прижалась спиной к жаркому и крепкому, как скала, телу Макса и почувствовала силу его возбуждения.
Пальцы Макса спустились вниз, к застежке ее джинсов, и Клео открыла глаза. Он осыпал нежными ласковыми поцелуями ее волосы и одновременно расстегивал молнию джинсов. Клео наблюдала в зеркале, как он опустил на пол ее джинсы и трусы. Все происходило, как во сне. Она была как бы его участницей и в то же время сторонним наблюдателем. Настоящая Клео все еще не могла сделать выбор между отражением в зеркале и женщиной перед трюмо.
— Посмотри на себя. — В голосе Макса прозвучало открытое мужское благоговение. — Ты прекрасна.
Она не была прекрасна и знала это, но она была прекрасна для него в эту волшебную ночь: это было частью игры. Клео мечтательно улыбнулась и положила ладони поверх рук Макса.
Пальцы Макса скользнули вниз к темному треугольнику волос, скрывающих самое заветное место. Клео запрокинула голову назад, на плечо Макса. Она застонала, когда его пальцы погрузились во влажное тепло между ног.
«Вот он, мой избранник».
Клео резко повернулась, не размыкая плена его рук, и уперлась ладонями ему в грудь. Не мешкая, она подняла вверх лицо, предлагая ему свои губы.
Макс глубоко вздохнул и прижался к ее губам. Она ощутила всю мощь его жажды. Она гнулась, как слабое гибкое деревце под порывом бури.
Новый поцелуй не походил на тот прошлый, в солярии. Он был настойчивым, требовательным и откровенно чувственным. Клео вздрогнула под его страстным напором, но не отступила. Напротив, она стремилась разжечь жажду и сама становилась ненасытной.
Макс взял в ладони ее ягодицы и прижал ее к своим бедрам. Она коснулась его губ своим языком, и теперь задрожал он.
— Наверное, я этого не переживу, — прошептал Макс, снова прижался к ее губам и потянул ее к постели. — Мне все равно, раз ты со мной.
Клео прижалась к нему еще теснее. Макс покачнулся под ее тяжестью, стараясь сохранить равновесие без трости. Клео услыхала, как он резко вдохнул воздух, и поняла, что его больной ноге приходится нелегко. Она попыталась вырваться из его объятий.
— Нет. — Макс поймал ее руки и положил обратно к себе на шею. В его глазах не было ничего, кроме голой страсти. — Забудь о ноге. Обними меня. Крепче.
Она прижалась к нему и ощутила сильный жар, исходящий от его кожи. Он весь горел от желания.
Наверное, он чувствовал, что и она пылала тем же жаром.
Он упал назад, на кровать, увлекая за собой Клео. Клео очутилась наверху, на его теплой груди; она покрывала его поцелуями и не хотела пропустить ни кусочка его тела.
Она целовала его, а он лежал под ней. Шея, грудь, живот, все доставляло ей наслаждение. Он был красивым, сильным и таким мужественным. Их тяга друг к другу оказалась столь велика, что пугала Клео. Он был тем таинственным человеком в зеркале, который освободит ее, и она, в свою очередь, тоже даст ему свободу.
Макс снова с силой втянул в себя воздух, но на этот раз не из-за боли в ноге. Он положил ей руку на затылок и осторожно прижал ее лицо и губы к своему плоскому животу.
— Вот так, — пробормотал он. — Как хорошо.
Он поймал ее руку и положил ладонь на мощный бугор, прикрытый брюками.
Клео замерла, осязая размеры. Она высвободила голову из-под его руки.
— Макс?
Дрожащими пальцами он прикоснулся к ее груди. Его глаза блестели от возбуждения.
— Я тебя хочу.
Клео робко улыбнулась.
— Я тоже тебя хочу.
— Тогда почему бы нам не продолжить, если ты не против?
Он пытливо вглядывался в ее лицо. Клео глубоко вздохнула.
— Нет, я не против.
Макс осторожно положил Клео на спину, лег сверху и покрывал ее поцелуями.
Клео погрузила пальцы в его волосы и прижалась к нему каждой точкой своего тела. То, что она теперь испытывала, превосходило все, что она воображала, сочиняя «Зеркало».
Макс неохотно оторвался от ее рта и сел на кровати. Он расстегнул пояс брюк и снял их. Затем наклонился и открыл ящик ночного столика. Клео услышала шелест фольги. После паузы он вернулся к ней.
— Ты куда красивее, чем я себе представляла, — прошептала Клео. — И больше. — Она почувствовала, что сильно краснеет. — Я хочу сказать, весь ты… Я хочу сказать…
— Так что же ты хочешь сказать? — спросил он, слегка улыбаясь и устраиваясь между ее ног.
Клео заметила усмешку в его взгляде и нетерпеливо потрясла головой. Она взяла в ладони его лицо.
— Макс, я хочу сказать, что, хотя в чем-то ты не такой, каким я тебя представляла, в других отношениях ты мне очень близок, сама не знаю почему. Именно о тебе я грезила, когда сочиняла «Зеркало». Я ничего не могу понять. Как я могла тебя вообразить?
— Не надо доискиваться. — Он снова поцеловал ее в губы. — Ты соблазнила меня, как только я тебя увидел. Пусти меня к себе, Клео. Ты знаешь, как ты мне нужна.
