Мария Беседина - Я не сплю по ночам
– Не обращай внимания на дурацкую болтовню. – Наташа теснее прижалась к Сергею, обвила его руками.
– Как только язык поворачивается нести такое! – остывая, проворчал Сергей.
– Мало ли что он скажет... Эта передача для того и устроена, чтобы каждый мог болтать что вздумается. В конце концов, разве так уж плохо, что теперь каждый может не ждать годами очереди на жилье, а накопить денег и увеличить свою жилплощадь? – рассудительно произнесла Наташа.
– Верно, Наталочка, верно. Ты забываешь только, что копить придется едва ли не дольше, чем ждать муниципальную квартиру.
– Ну, нам-то не надо думать об этом! Слава богу, крыша над головой у нас есть.
– Твоя мама абсолютно права. Раньше, когда вы жили здесь втроем, эта квартира была как раз. Но с моим приходом...
– Сергей, прекрати немедленно, или я рассержусь! Снова собрался грызть себя? Ну да, у нас служебная жилплощадь, папа преподавал в академии и получил ее. Мы по-прежнему имеем право жить здесь, но общепринятые нормы метража на нас не распространяются. Сколько бы нас тут ни прописалось, на очередь не поставят. И точка. Просто прими это как данность. В общем, хватит расстраиваться, в тесноте, да не в обиде.
– Шеф обещал повысить меня в должности, – поведал Сергей. – Тогда можно будет начать откладывать деньги.
– Я тоже рассчитываю скоро вернуться на работу, – подхватила Наташа. – Обернемся как-нибудь!
Природный оптимизм подсказывал Наташе, что нельзя позволять тревогам полностью завладевать твоей душой – надо оставить и лазейку для добрых, конструктивных мыслей, только так можно найти выход из ситуации. Обычно и сам Сергей рассуждал так же, но теперь его душа была охвачена смятением – как же так, он, мужчина, не только не выводит семью из тупика, а еще и добавляет проблем и в без того непростую жизнь любимой женщины, детей?.. Сергей понимал, что нельзя же, в самом деле, принимать на веру самодовольный бред, мимоходом высказанный с экрана телевизора! Понимал он и то, что не должен сердиться ни на тещу, ни тем более на жену – они вовсе не упрекают его, не винят ни в чем, просто высказывают свое мнение. Однако недовольство собой перерастало в подспудное раздражение, не позволяло спокойно жить.
Выступление длинноволосого сменилось следующей песней – ее исполняло тощее, как спичка, создание, глядя на которое Сергей никак не мог понять – парень это или девушка. Молодой человек уставился на экран, стремясь отрешиться от обуревавших его мыслей, и тут Наташа безмятежно произнесла:
– Сереж, а ведь ты – ликвидатор аварии на ЧАЭС. Насколько мне известно, у вас есть какие-то льготы... Почему бы тебе не попробовать встать на очередь?
Невинное предложение Наташи полоснуло по самому сердцу Сергея, точно кнутом, он почти физически ощутил это. Сережа знал, что Наташа далека от какой-либо корысти, ее слова были вполне естественными и разумными, но его гордость взбунтовалась при одной мысли, что ему придется проходить через бесконечные круги ада, «заботливо» выстроенные чиновниками, – ловушки для тех, кто наивно вздумал добиваться положенного по закону.
– Я не больной и на очередь не встану! – отрезал Сергей.
– Сереж, а что, нормальный человек не должен добиваться своих прав? – поразилась Наташа; она видела возбуждение Сергея, оно огорчало ее, однако Наташа не чувствовала за собой ни малейшей вины. Что такого она предложила? И что за странная реакция?
– Я погорячился, Наталочка, – заметив недоумение жены, постарался взять себя в руки Сергей. – Выразился неудачно, вот ты и не поняла мою мысль... Знаешь, почему у меня нет «Волги»? – неожиданно спросил он.
Это обстоятельство на первый взгляд никак не было связано с темой разговора, но Наташа, догадываясь, что Сергей не случайно заговорил об этом, податливо переспросила:
– Почему?
– После... тех событий нам наобещали всякого, – сумрачно поведал Сергей. – Например, каждому ликвидатору полагается «Волга». И еще куча всяких льгот – путевки, гаражи, квартиры вот...
– Но это же прекрасно! Так и должно быть! – воскликнула Наташа.
– Ага, – жестко усмехнулся Сергей. – По-твоему, по-моему... Но знаешь, те, кому поручено распределять всю эту благодать, не так считают! Они воображают себя богами: решают, кого одарить, а кого счесть недостойным того, что вовсе не принадлежит господам чиновникам. Откуда только такая уверенность в собственном превосходстве? Они просто одурели от безнаказанности!
В голосе Сергея звучала выстраданная годами горечь. Наташа затаила дыхание: в этот уголок своей души Сергей никогда еще не пускал ее.
– Мне кажется, чиновников бесит само предположение, что кто-то может обладать благами, которые им кажутся атрибутами собственного высокого статуса! – продолжал Сергей. – Дай им волю, они заставили бы всех, кроме своих приятелей, жить в сараях и ходить пешком. А сами завершали бы свою карьеру тем, что, открыв на скопленные «доходы» фирму, поучали бы этих бедняг – плохо, мол, работаете.
– Сереж, да ты расскажи, при чем здесь «Волга», – тихонько попросила Наташа; она ощущала, как всколыхнулось в душе Сергея давнее ожесточение, и попыталась подтолкнуть его к более спокойному изложению фактов.
– Некоторые наши ребята повелись на сладкие обещания, – неохотно откликнулся Сергей. – В основном те, кому льготы были необходимы, как воздух. Ну, понимаешь, нам предоставили средства защиты от радиации, но излучение было слишком сильным, они не всегда выручали... А были моменты, когда просто некогда было думать о своей шкуре. Кому-то повезло – мне, Женьке, Славке... А другим нет. Через несколько лет у них начались мучительные болезни. Ребятам не хотелось стать обузой для близких. Лечение требовало денег, дефицитных лекарств... А те, кто понимал, что их болезни вылечить нельзя, просто не могли выдерживать гордую позу. Когда понимаешь, что у тебя просто не остается времени, чтобы обеспечить родителей, жену, детей, не захочешь, а пойдешь просить льготы.
– Сереж, да почему просить? Брать то, что положено...
– Ага, – скривился Сергей. – Брать! Нет, Наталочка, годами из последних сил ползать из одного кабинета в другой. Собрать кучу справок... ну, это-то как раз понятно, хотя, на мой взгляд, их могло бы быть поменьше. А потом без конца записываться на прием то к одному, то к другому начальнику. А они будут гонять тебя, как футбольный мяч... И в конце концов сообщат: «Да, вам положено... Но на всех не напасешься, придется подождать. Жаловаться нечего – мы ставим вас в льготную очередь. Каких-нибудь семь—восемь лет, и можете получать все, что вам нужно». А у человека нет в запасе этих лет, разве они не понимают?
