Лиля Брынза - Пари (сборник)
Андрей смерил меня таким взглядом, что я внезапно покрылась холодным потом. Иногда лучше промолчать. Но ведь разве талантище спрячешь?!
– Лариса! Напомните, когда в последний раз я намеревался вас убить?
– Не далее как вчера вечером, – доложила я.
– Лучше бы я это сделал. Всю жизнь мучаюсь от собственной нерешительности, – Андрей неудачно повернулся и тихо ойкнул.
– Что болит? Хотите подую!
– Ааа! – Он отпрыгнул от меня, решив, видимо, что я намереваюсь потрогать его в больном месте. – Лариса, вам надо лечиться, долго и целенаправленно. У меня есть знакомый доктор.
– А идите вы! – не выдержала я. – Сначала пристаете, как кот мартовский, а потом вдобавок и оскорбляете. Надо было еще и кофием сверху полить, как я не догадалась. Все, ступайте, лечитесь, а я домой пошла. Можете звонить раз в час и информировать меня о динамике заболевания, если хотите, конечно.
– Стоять! – Андрей удержал меня за руку. – Куда это вы пошли? Значит, вы приводите в нерабочее состояние мое средство передвижения, всю ночь нагло занимаете мою кровать, с утра вываливаете на меня гору льда и бессовестно опустошаете мой холодильник, да еще и лишаете меня самого главного, а теперь «я пошла домой, я пошла домой», – передразнил он меня. – Нетушки! А если я войду в кому, шок или чего-нибудь похуже? Будете сегодня сидеть здесь и не выступать. Кстати, надо сходить в магазин, убраться и постирать, а я в таком состоянии, как видите, недееспособен, – он вытащил из двери ключ и положил его на антресоль, докуда я дотянуться не могла ни при каких условиях. Можно было, конечно, подставить табуреточку, но, думаете, мне этого сильно хотелось?
Напрасны были мои мольбы и уверения, что я немедленно пришлю ему самую длинноногую сиделку с клистиром, напрасны были объяснения и просьбы о пощаде. Андрей злорадствовал.
– Вот и окошки помоете, и в шкафу разберете. А я-то думал, что можно с вами, Лариса, сделать, чтобы от вас была польза! Да, туалет тоже надо вычистить. Давайте! – Он вручил мне ведро со щетками, победно усмехаясь.
Ну что ж. Туалет так туалет. Окна так окна. С них и начнем. Я распахнула раму и выглянула наружу. Вот это да! За всеми этими перипетиями мы с Андреем начисто позабыли о наблюдении. Сереги уже не было, зато на лавочке возле качелей сидели обе Наташи, как рыбы, не мигая, уставившись на подъезд. «Что Бог ни делает, все к лучшему», – рассудила я и взялась за тряпку…
За окном темнело. Я проторчала у Андрея до самого вечера. Вымыв полы и отгладив все рубашки, я упала лицом на диван и застонала.
– Все? А книжный шкаф? – Андрей расхаживал возле меня как недобитый феодал.
– Вызывайте «Зарю». Барщина и оброк закончились. Мои силы тоже. Не видите, что ли, я даже шутить и каламбурить не могу от бессилия.
– Ну ладно. Молодец. Пора ужинать, все готово, – так вот зачем он громыхал на кухне кастрюлями. А я-то думала, что он отмачивает в масле свое драгоценное «достоинство».
* * *– Вы уверены, что ваше призвание это бизнес, а не кулинария? – Я облизала пальцы и плотоядно оглянулась в поисках чего бы еще такого съесть.
– Правда понравилось? – Андрей ожидал моего вердикта с искренним нетерпением.
– Ого. Если осталось что-нибудь, то у меня найдется в животе местечко, и не одно.
– Как это вы умудряетесь держаться в форме при таком зверском аппетите? – Он с довольной улыбкой положил мне на тарелку кусище офигенного пирога собственного приготовления.
– Ааа. Чушь… – Мой рот был занят. – Кстати, из вас должен получиться исключительный спутник жизни. Может, вам стоит серьезнее рассмотреть мою кандидатуру? Коль вы в состоянии меня кормить так три раза в день, я обещаюсь пребывать с вами в болезни и здравии до конца дней своих. Как, кстати, со здравием-то? – Я указала пальцем в область полотенца.
– В стадии заживления. Хотите посмотреть? Может, после того как вы увидите этот обожженный ужас, вам уже не столь важно будет, сколько раз в день вы будете питаться. Ну что, показать? – Я многозначительно кашлянула и приподняла чашку с чаем. Андрей поперхнулся.
– Ладно, Андрей. Объявляю временное перемирие. Я устала, вы утомлены, давайте просто завершим наш ужин и не будем мучить друг друга взаимными придирками. А?
– Мудро. Договорились. Только так, кто срывается первым – моет посуду.
Поужинав, мы перешли в гостиную, где из динамиков летели блюзы. Поскрипывая раскрытой форточкой, шалил весенний ветер, а на низком столике у кресел стояли стаканчики для виски. Все это здорово напоминало глупый черно-белый фильм со счастливым концом.
Домой я уехала около двенадцати, сделав вид, что не заметила одуревшую от усталости Анечку в кафе напротив. Ехала и с блуждающей улыбочкой вспоминала, как мы с Андреем сидели в старых креслах друг против друга, слушая забытые мелодии сороковых, как потом очень долго обо всем и ни о чем разговаривали, как я зачем-то читала ему свои стихи – не те, которые выдавала экспромтом в офисе, а те, которые были спрятаны дома в секретере, в коробке из-под ассорти, и которых никто и никогда не слышал. Вспоминала о том, как мы от души смеялись над историей с яичницей, и как потом он, вдруг неожиданно посерьезнев, извинился передо мной, и как его глаза глядели в мои – ласково и задумчиво. Вспоминала о том, что, когда он взял мои руки в свои, прощаясь, мне вдруг стало больно и одиноко, и захотелось остаться и прижаться к его груди, и почувствовать его пальцы в своих волосах. Я ехала домой с абсолютно тупой блуждающей и горькой усмешкой, потому что я, эмансипированная и прагматичная, самоуверенная и наглая, я не могла, не имела права позволить себе расслабиться. Какого черта? Все равно ни к чему хорошему это не приведет. Нет. Не дам, не позволю я себе, хорошей, пережить еще одну боль. Не позволю я себе ненужных слез. Да и к чему это мне в моем возрасте и с моей зарплатой? Я, к счастью, уже научилась оберегать себя, как умею. И пусть всем вокруг понятно, что вся моя ирония, сарказм, экспромтики и каламбуры не что иное, как наивная самозащита. Плевать! Слышишь, Андрей! Если я не удержалась и влюбилась в тебя, то обязательно удержусь и не полюблю. Это точно. Но все же как хотелось любить, как хотелось… Что поделать? ВЕСНА.
Глава шестнадцатая (маленькая)
(Не очень удачная, неизвестно, зачем нужная, но, как можете сами убедиться, не испорченная природой.)
В воскресенье был день звонков. Сначала объявился мой бывший, и бестолковый братец не догадался соврать, что меня нет дома. Около получаса я слушала, как он меня любит, как без меня не может (как будто со мной мог), какая я стерва, какой он хороший и какие новые бормашины привезли ему в клинику. Ближе к завершению беседы я бессильно опустилась на пол и почти выла в голос.
